убрал, долбанула по его спине, вцепилась и поцарапала кожу. Знала, что до крови, потому что зашипел. Дернул ворот черной кофточки и распластал до живота. Смял чашки кружева на голой груди, накрыл своим обнаженным и горячим торсом не смотря на капли воды. Они шипели между нами, плавились вместе с кожей, не приносили необходимой прохлады.
Я снова рванула ногтями по спине Самсонова, отрываясь на полную.
– Сука, – выдохнул и грубо развернул меня, впечатывая лицом в матрас. Живот и голая грудь вжались в покрывало, Давид подцепил край моих джинсов и сдернул до колен вместе с трусами. Я заорала, что он ублюдок.
Мои руки смяли покрывало, когда одним толчком вошел, и я содрогнулась. Огромный растягивающий до предела почти до грани боли, которая была бы, не желай я его так сильно.
Толкнулся, вжимая в матрас мои бедра. Стон сорвался с моих губ, Самсонов завел руки под меня и сжал грудь в ладонях. Снова толкнулся, выгибая спину, чтобы еще глубже заклеймить. Мои ноги сведены, его расставлены, он лежит на мне, но дышать мне мешает не его тяжесть, а жесткость его толчков. Она почти до нутра пробирает и хочется завыть от удовольствия.
Сжала покрывало пальцами, сдерживая стон. Самсонов зарычал над моим ухом.
– Скажи, что не хочешь.
– Не хочу! – крикнула, звук утонул в матрасе.
Толкнулся глубже, отвел бедра и повторил пытку, и я закусила губу чтобы не застонать в голос от накрывшего кайфа.
– Лжешь, – усмехнулся, – как и всегда, впрочем.
Я дернулась под ним, захотелось прекратить, но его не сдвинуть он как бетонная плита.
– Тише… – оставил в покое грудь и одной рукой обхватил шею, вторую медленно опустил к чувствительной точке, которую тут же пронзило током, когда дразня прошелся по бугорку, размазывая влагу.
Начал двигаться во мне интенсивнее, чаще, жестче, не прерывая контакта сплетенных тел ни на сантиметр.
Пальцы на шее сжались, скользнули выше, Самсонов обхватил мою нижнюю челюсть, чтобы было удобнее вдалбливать член и упираться согнутой в локте рукой в матрас. Его палец надавил на мои губы и толкнулся в рот. Жесткая подушечка царапнула язык и щеку изнутри, и одновременно с этим нахальным вторжением его бедра долбили по моим. Член проскальзывал в меня как поршень, пах прилипал к заднице, о которую бился часто с характерными шлепками. Они наполняли комнату наравне с нашим сбившимся дыханием и стонами. Моими. И Самсонова.
– Хочешь кончить? – спросил напряженно, я закусила подушечку его пальца и он вынул его изо рта.
– Пошел к черту!
Самсонов зажал мой рот рукой и молча продолжил трахать быстро и грубо. Лизнула его ладонь, палец привычным движением вторгся в рот, и я втянула его глубже, имитируя другое движение, которое сводило с ума этого мудака.
Давид зарычал. Толкнулся в последний раз и тут же вынул член заливая мою спину и ягодицы спермой. Капли ударялись о кожу как тяжелые градинки, расползались по ней.
– В следующий раз, – Самсонов тяжело дышал и едва ли мог говорить – настолько запыхался. – Я дам тебе кончить только если ты этого заслужишь.
– Следующего раза не будет!
Он встал с меня, и я резко обернулась, впиваясь в него гневным взглядом.
– Я заплатил, ты забыла? И пока ты не отработаешь свои деньги, в покое я тебя не оставлю.
Я молча снесла унижение, а он поднялся с постели и взял полотенце, которое прежде сбросил. Вытер член и швырнул тряпку мне разворачиваясь к выходу.
– Когда я захочу и где я захочу. Привыкай подчиняться, если не хочешь оказаться в руках охраны.
17
Утром ко мне в комнату зашла горничная в сопровождении охранников. Те несли сумки, и я поняла, что Самсонов велел перевести мои вещи из хозяйской спальни в эту. Более красноречивого жеста и придумать было нельзя. Он выставил меня из жизни, отдал роль пустой содержанки, которая всегда под боком, чтобы удовлетворить его мудаческие желания.
Следом за охранниками вошел Адам.
– Вас ожидают к завтраку, – произнес, опустив глаза, и я скрипнула зубами, взбешенная поведением Самсонова.
– Пускай он идет к черту! – рявкнула на охранника и прошла вслед за горничной в гардеробную. Адам не стал задавать вопросов и удалился, а я позволила себе расслабиться.
Если он хочет играть, пускай приготовится, потому что сдаваться без боя я не собираюсь.
До обеда разбирала вещи, раскладывала все по местам, отпустила горничную, решила сделать все сама. Не могла сидеть без дела, а именно это меня бы ждало в этой золотой клетке.
После оделась и спустилась вниз, мне сообщили что Самсонов отбыл на свою мудаческую работу, и я выдохнула с облегчением.
Решила немного пройтись и исследовать поместье и землю и откуда не возьмись объявился Адам.
– Вам не велено покидать особняк, – замялся он.
– Знаешь, Вася, что ты можешь сделать с этими своими «не велено»? – подтолкнула его в грудь и он отступил. Даже жаль, что так быстро сдался, хорошая ссора мне сейчас не помешала бы.
Вышла на широкое крыльцо и миновав ступени двинулась к торцу особняка, чтобы прогуляться. День был солнечным не смотря на тяжелые тучи, витающие где-то в отдалении. Легкий, но прохладный ветерок трепал мои волосы, и я собрала их в косу, жаль не было резинки.
Белую футболку, которую я выбрала для прогулки продувало и становилось прохладно, а дырявые по моде джинсы были слишком тонкими для такой погоды, видимо скоро разыграется буря, и я решила вернуться в дом и накинуть кардиган.
В холле была какая-то суета, я прошла мимо слуг, снующих с чемоданами и поднявшись наверх заметила, что одну из гостевых спален кто-то занял.
Пожала плечами прошла в свою комнату, которая была через две двери от хозяйской и достала из гардеробной вещицу крупной вязки.
Выйдя из спальни вздрогнула, едва
