— Он сказал мне, что я люблю тебя, но сказал, что я не влюблен в тебя. Он сказал, что это потому, что ты не предназначена для меня, и в глубине души я всегда знал. Я не верил в это, пока не вытащил тебя из этого огня. Мой разум мчался, и я чертовски боялся, что потеряю тебя, боялся, что потеряю своего брата. Но в ту минуту, когда я положил тебя на землю и побежал обратно, первая мысль, пришедшая мне в голову, была … Я должен спасти его… для нее.
Слезы покалывают мои глаза, и я отстегиваю ремень безопасности, скользнув, чтобы сесть рядом с ним. Его правая рука отрывается от руля, двигаясь, чтобы обнять меня за плечи, и он нежно целует мои волосы. Его рука напрягается, и он прижимает меня к себе, пока ведет машину. Проходит несколько минут, прежде чем он снова шепчет:
— Я боюсь.
— Я знаю, что ты…
— Я этого не понимаю. И, — он сглатывает, — если честно, я не уверен, что меня это устраивает.
— Что … нравится Джио?
— Он классный.
Я слегка смеюсь и толкаю его локтем. Он молчит с минуту, прежде чем вздыхает.
— Я иногда думаю о нем.
— Например, когда ты в душе?
— Оукли!
Я начинаю смеяться еще громче, и он присоединяется ко мне, делая последний поворот на своей улице. Когда мы останавливаемся у обочины, я поворачиваюсь к нему.
— Ты смущен?
Он смотрит в лобовое стекло.
— Может быть. Я не совсем уверен. Когда я перестаю думать об этом, я не чувствую себя… геем. Мне нравятся женщины. Мне нравятся их тела, голоса и, — он усмехается, переводя взгляд на меня, — части тела.
Я морщу нос.
— Фу, свинья! — Я смеюсь, и он обхватывает меня руками в свободном объятии. — Ты знаешь, — я наклоняю голову с дразнящей ухмылкой на лице, — части тела мужчины довольно…
— Ладно! — Он прерывает меня.
Я знаю, что его шестерёнки начинают вращаться, и моя голова откидывается от смеха. Это приятно. Я скучал по своему другу.
— Ты никогда не думал, что, может быть, это не мужчины, Роу, а один человек?
Он прищуривается, отводя взгляд.
— Раз или два, да.
— В душе? — Я вскидываю бровь.
Он улыбается, качая головой.
— Вылезай из машины, шутница.
Он толкает меня, поэтому я подхожу, открываю пассажирскую дверь, и в ту секунду, когда мои глаза поднимаются на дом, я замечаю его, прислонившегося к двери. На лице Джио написана глубокая хмурость, его одежда помята, а волосы в беспорядке, как будто он был здесь весь день. Может быть, даже всю ночь.
— Роуэн.
Я протягиваю руку назад и бью его по руке, и он смотрит в мою сторону. Затем он бросает взгляд через мое плечо и замирает.
— Я думаю, он был здесь всю ночь.
Роуэн ничего не говорит. Даже не двигается.
— Ты звонил ему после пожара?
— Нет.
— Ты разговаривал с ним после всего, что случилось с Алеком в Blackline?
— Нет.
— Хм… — Мои плечи опускаются. — Это объясняет хмурый взгляд.
— Черт.
На этот раз я вздыхаю.
— Да. Давай же.
Я выскальзываю из машины, и Роуэн быстро обходит капот, чтобы помочь мне, когда я впервые переношу свой вес на ногу. Пуля, выпущенная Мариссой, едва задела меня, но она попала в мышцу, так что моя икра распухла и болит, что дерьмово само по себе. По мере того, как мы становимся ближе, я наблюдаю, как взгляд Джио обыскивает Роуэн, выискивая порезы, ожоги и синяки.
Он беспокоился.
— В академии ходят слухи, что ты бросился в огонь без скафандра, чтобы спасти ее. — Он кивает мне.
— Брата тоже.
— Да, я тоже это слышал. — Он смотрит на Роуэна, и Роуэн отводит взгляд. — Полагаю, всё в порядке?
— Я в порядке.
Джио кивает, его лоб напрягается, когда он переводит взгляд на меня и мою сумку в руке Роуэнп.
— Тогда все в порядке. Увидимся.
Роуэн кивает, не в силах встретиться с ним взглядом, и Джио уходит. Роуэн преодолевает последние несколько футов до двери и возится с ключом, пытаясь открыть ее. Я накрываю его дрожащую руку своей, и он прижимается к ней лбом.
— То, что ты видела в академии, это был первый раз, когда такое случилось. И с тех пор я с ним не разговаривал. — Он прижимается лбом к двери и смотрит мне в глаза. — Я даже не могу смотреть на него после того, как повёл себя.
Я глажу его по плечу, и его глаза опускаются.
— Ты можешь, Роуэн. И тебе это нужно. — Я смотрю на Джио, который сидит в своем грузовике, не сводя с нас глаз. — Тебе не обязательно выкладывать все это прямо здесь и сейчас. — Я снова смотрю на Роуэна. — Но поговори с ним. Расскажи ему о нашей бурной ночи. — Я хихикаю, и он грустно улыбается. — На самом деле, держу пари, он был бы рад услышать все, что ты хочешь сказать прямо сейчас. Это поможет успокоить его нервы, подтвердит, что с тобой действительно все в порядке, хотя он, вероятно, предполагал худшее.
Его глаза перемещаются между моими.
— Ты так думаешь?
— Ну, он просто сидит там, в своей машине, и ждет, какой ход ты сделаешь.
Взгляд Роуэна устремляется в ту сторону, и я смеюсь, слегка подталкивая его вперед. Он идет по траве, глядя себе под ноги. Как только он понимает, что тот направляется к нему, Джио наклоняется и открывает пассажирскую дверь. Роуэн делает шаг вперед, упираясь руками в крышу и просовывая голову внутрь. С легкой улыбкой я поворачиваю ключ до конца и вхожу внутрь, бросив сумку на пол у входа. Я ковыляю на кухню и беру воду из холодильника. Затем я вытаскиваю меню Wingstop из его ящика и устраиваюсь на новом диване.
Через несколько минут дверь открывается.
— Итак… — Подаю голос я.
Затем Роуэн подходит к спинке дивана, секундой позже за ним следует Джио, он выглядит немного встревоженным, а Роуэн выглядит немного неуверенно.
— Я тут подумала… — Начинаю я, и они оба застывают. — Куриные крылышки и «очень странные дела»? — Я морщу нос, и мальчики смеются, снимая напряжение для всех нас.
— Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей ванной на минутку? — Спрашивает Джио.
Роуэн указывает ему правильное направление. В ту секунду, когда он исчезает из виду, Роуэн обходит диван и опускается рядом со мной. С мягкой улыбкой он убирает волосы с моего лица, наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку.
— Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить твою дружбу, Оукли, но все равно спасибо тебе за то, что ты дала мне ее.
Я хватаю его за запястье и улыбаюсь ему.
Мой лучший друг.
Немного растерянный и неуверенный… Но он найдет свой путь.
Я надеюсь, что мы все найдём.
Глава 36
Алек
— Это чушь собачья, — ворчу я.
Трик смеется. Он кладет руку мне на плечо, и я отмахиваюсь от него.
— Моя дочь требует встречи, в которой ты, черт возьми, тоже будешь участвовать.
— Ты говоришь, что она не просила меня быть здесь? — Я бросаю на него косой взгляд, и он смеется.
— Просила? — Он наклоняет голову. — Нет. Больше было похоже на требование. Она знала, что тебя сегодня выпишут, поэтому я был вынужден забрать тебя и держать подальше до сих пор.
— Да, ублюдок. Я просидел на больничной койке две недели, ожидая сегодняшнего дня, чтобы увидеть ее, и тут появляешься ты, обещая отвести меня к ней… Только для того, чтобы проехать два часа в другом гребаном направлении, просто развернуться и вернуться.
— В больнице тебя больше не задержат, как я и сказал. — Он смеется, и я пристально смотрю в его сторону.
Я вздрагиваю, когда мы наезжаем на лежачего полицейского перед тем, как заехать на парковку.
— Да, ездить на машине со сломанным ребром это не весело.
Он смеется, разворачивая грузовик, чтобы припарковаться. Я оглядываюсь вокруг, нахожу только грузовик Роуэна.
Я бросаю свой свирепый взгляд на Трика.
— Мне не разрешали быть здесь, а но он был?
— Он здесь каждый день, Алек, и не начинай свое дерьмо. — Его глаза сужаются. — Возможно, ты выполнял для меня работу, за которую я всегда буду благодарен, но помни, ты взялся за нее добровольно. На самом деле с нетерпением, и вам нужно выяснить, как вернуться к этому. Ты знаешь мою дочь. Пропуск это то, что ты не получишь без убедительного объяснения, и даже тогда этого может быть недостаточно для нее. — Его лицо каменеет еще больше. — И ты примешь любое решение, которое она примет.
