головой, не дал. Видел, что нравится.
Слишком внимательный, проницательный, заботливый. Во взгляде столько любви и тепла, что я точно сейчас, как дура, разревусь. Он во всем особенный. Все самое лучшее для меня. Если я когда-нибудь перестану это ценить, пристрелите меня. Точно месячные должны пойти, эмоциональный фон зашкаливает.
— Мирон…
— Берем, — обращаясь к консультанту. — Обручалки выберем без камней, — думает, нашел довод, чтобы меня успокоить. У меня были драгоценности этого бренда, папа дарил на дни рождения, тогда я не задавалась вопросом, сколько это стоило. Наверное, за последнее время я резко повзрослела. Пусть поездка в Сирию навсегда оставила во мне след, но этот опыт нельзя больше сравнить ни с чем. Я на многие вещи стала смотреть по-другому, стала ценить мелочи и любить жизнь. Но самое большое мое счастье — мой бескрайний океан.
Всю дорогу я любовалась кольцом. Уже открыто, потому что видела, что Мирону нравится моя реакция. Когда мы вышли из бутика, я попросила его больше не совершать таких трат. Мне заткнули рот поцелуем и повели к машине.
— Ты не будешь ни в чем нуждаться, Аврора. Я способен содержать свою семью на должном уровне, — я понимала, что он хотел сказать этим заявлением. Просил в нем не сомневаться, верить во всем. Он взял на себя ответственность за меня и сделает все, чтобы я была счастлива. Спорить здесь было бессмысленно. Он настоящий мужчина, который каждым своим поступком будет это доказывать. За ним я как за каменной стеной. Нужно просто расслабиться и любить его. Ну и, зная, насколько Север проницательный, я должна научиться контролировать свои восхищенные взгляды в дорогих бутиках. Вряд ли он пустит нас по миру, но я тоже должна ответственно относиться к семейному бюджету.
И начала я с того, что забрала обручальные кольца из бардачка и положила себе в сумку.
— Вдруг в машину залезут воры, — объяснила свой поступок. Кольца обручальные без камней, но ценник на них… Немного не хватило до шести нулей.
Север забрал из багажника пакеты и цветы, букет передал мне. Мы купили их для Али. В пакетах кондитерка и подарки.
Дверь нам открывает Ярослав. Лицо немного помятое, волосы причесывает рукой.
— Разбудили? — спросил Мирон, пропуская меня в дом.
— Ночью дачу одну отрабатывали, вернулся под утро. Поспал два часа, на работу опять вызвали, — растирая лицо.
— Неужели вы до нас все-таки доехали? — вышла улыбчивая и очень красивая девушка нам навстречу. Принялась нас обнимать. Сразу поняла, что это Аля. До сегодняшнего дня мы не виделись, несколько раз общались по телефону. Яр по-хозяйски притянул ее к себе, целуя в макушку. Ничего особенного вроде, обычный жест, но то, как он прикрыл глаза, словно кайфуя, о многом говорило.
— Никак вырваться не могли, то одно, то другое, — начала я оправдываться, а у самой от вранья щеки покраснели. Наверное, все заметили.
Мы столько раз переносили нашу встречу… потому что оторваться не могли друг от друга. Наши вечера были наполнены любовью, страстью, иногда тишиной, которая приносила умиротворение. Наверное, я подсознательно не хотела никуда уходить из дома, отрываться от своего океана. В любой момент его могут послать в командировку…
Я даже думать запрещала себе о плохом. Мне бы разлуку принять и пережить. Со временем привыкну, наверное, все ведь жены привыкают… Или не привыкают, просто учатся быть сильными.
— Проходите, — кивнув, отошла немного в сторону Аля. Я заметила, как Яр нежно огладил едва округлившийся живот своей жены, прежде чем ее отпустить. Учитывая, что в проходе стоял Ярослав, который совсем немного уступал в комплекции моему Северу, места все равно было мало для маневра, но как-то мы все-таки разошлись и прошли в гостиную.
На журнальном столике лежали фотографии и альбом, который, видимо, заполняла Аля.
— Можно? — спросила я, усаживаясь на диван и беря в руки первую фотографию раньше, чем услышала разрешение.
— Конечно…
Обычно я не люблю пересматривать чужие альбомы, но тут на два часа мы все отключились от реальности, забыв, что в кухне на столе остывает ужин. Меня привлекли снимки из Сирии. Я узнала базу, на которую когда-то приезжала за гуманитарным грузом, которой разгружали из самолета военные. Некоторые деревни и города.
На многих снимках была Алеста. Я поняла, что ее тайно снимал один влюбленный майор. Аля призналась, что в то время они не очень ладили, она даже ненавидела первое время Яра. В то время она притворялась парнем, а командир, почувствовав влечение к этому «мужчине», готов был убить своего медика. Они рассказывали, а я смеялась до слез. Мирон уже слышал все эти истории, наблюдая за мной, он улыбался моим эмоциям. Я уже заметила: когда я счастлива и смеюсь, мой океан спокоен и расслаблен.
Мы перешли к фотографиям со свадьбы Али и Яра. Такие красивые, счастливые…
В окружении парней из отряда. Они Альку на руках качали, а она кричала и держала подол своего платья, который норовил взлететь вместе с ней. Потом она их свадебным букетом отходила, а они только смеялись.
— А ты где был в это время? — спросила я Ярослава.
— Спасал мою туфлю, которую украл Жаров, — смеялась Алька. — Лешка меня хотел украсть и потребовать выкуп, но парни его остановили, сказали, Яр его прибьет, — все это смеясь. Я заметила, что у спецназа вот так: если любить, то всем сердцем, если воевать, то до последней капли крови, если дарить, то от души, если жить, то по полной. Они умеют скорбеть, умеют радоваться за друзей больше, чем за себя. Алька была частью команды, прошла с парнями через многое, они любили и уважали ее, это чувствовалась даже через снимки. Я не была частью команды Севера, но очень хотела, чтобы и меня когда-нибудь приняли, хотя я и дочь генерала Каручаева…
Север
Услышав шум воды, заглядываю в ванную. Аврора проснулась. Мы немного увлеклись днем, я ее так вымотал, что она проспала до самого вечера. Я готов повторить, потому что равнодушно наблюдать за ней не получается. Хочу ее поцеловать, но пока держусь на расстоянии, готов в любой момент рвануть к Авроре в душ. Получаю дозу кайфа, наблюдая, как она намыливает свое идеальное тело. Позволяю себе несколько минут гореть, пожирая ее жадным взглядом, потом решаю заменить руки на ее гладкой коже своими. Я точно знаю, где и как нужно касаться, чтобы ее глаза заволокло пеленой страсти, сбилось дыхание, а с губ срывались стоны.
Открыв дверцу, прямо в домашних штанах вошел в
