равно не выходит, – смотреть на Кротова страшно. Ощущение такое, что, если повернусь к нему, он проломит мне череп.
– Я забыл. Гори в аду, тварь. И дату ее рождения, – он издевается надо мной? Что за ерунда? – Ты глухая?
Ввожу в третий раз, как он сказал и вуаля – верный пароль. Серьезно? И только спустя пару секунд до меня доходит. Супруга-то получается была не очень любимая. А я у меня схожее с ней лицо. Ну все, умру так и не узнав, кто убил Витю…
Глава 27
Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое, да придет…
– Ну, чего застыла? Не стесняйся. Что ты хотела в нем посмотреть?
– Пп…пп…ппп…
– Порно? На ноутбуке у меня его нет, – гад. А у меня, как назло, нет ни одной дельной мысли для достойного ответа. Что я могла там искать?
– А я не знаю, что именно хотела найти, – и ведь не вру же. – Ну пусть будет… просто стало интересно, какая у вас картинка на рабочем столе, – нехотя поворачиваюсь к моему возможному палачу.
Блин, я не хочу умирать. Ощущение такое, что он меня сейчас вырубит ударом головы, как некогда Неповторимый проделал с Лешей. Но этот товарищ вместо удара начинает улыбаться. И, может, я ку-ку, но его улыбка не выглядит зловещей.
– Да ладно, расслабь сфинктеры, Лиз, – совсем не зло произносит Кротов, от чего появляется надежда, что я могу отсюда выйти живой. – Только не сильно расслабляй, чтобы… ну сама понимаешь. Полы здесь дорогие. Срать на них позволено только моей кошке. Да и то после того, как накормлю ее вредной едой. Расслабила?
– Признаться, еще больше напрягла. Теперь боюсь нагадить от страха на пол.
– Ой, точно, чего это мы на полу. Давай на диван, – поднимается с корточек, чуть кряхтя, и тянет меня за руку.
– А может не надо на диван? Его… так-то тяжелее отмывать. Да и мне домой уже пора.
– Надо, Лиза, надо, – нехотя, но все же усаживаю свою пятую точку на диван. – Ты чего такая невнимательная?
– Я на что-то села? – оглядываюсь по сторонам. – Или вы о чем?
– О том, что я назвал тебе при встрече Елизавета Евгеньевна. Тебя это не смутило?
– Почему меня должно смущать мое имя? – несколько секунд смотрю Кротову в глаза и тут до меня доходит. Ну я и тупая. Героиня, блин. – Все еще хуже, чем я могла себе представить. Вы не только знаете, что я хотела залезть к вам в ноутбук, но еще и в курсе кто я, – перевожу взгляд на свою ладонь. Линия жизни все еще длинная. Странно. Нижние девяносто прям чуют, как она укорачивается. – Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя и на земле…
– Аминь. В моем ноутбуке, равно как и в этом сейфе нет ничего интересного. По крайней мере, нет того, что ищут знакомые тебе ребятки и твой соседушка «дед», – демонстрирует кавычки.
– Вы с самого начала в курсе, кто есть кто?
– Нет. Последние года три мне частенько подсылают женщин, схожих по внешности с моей любимой супругой, но в иных обстоятельствах. Шанс на то, что я прикажу остановить машину, дабы помочь упавшей девушке, изначально был не слишком высок.
– Потому что вы не помогаете людям?
– Очень даже помогаю. Хорошим людям. А не тем, кто похож на мою любимую жену. Да и к тому же, шанс, что тебя подослали был равен нулю, учитывая, что в машине у меня случился припиздон.
– Что случилось?
– Внезапное желание поехать в другое место. То есть, даже если предположить, что, проверенные мною временем, водитель и охранник встали на путь зла и предали меня, то они все равно не могли знать и передать кому-либо, что мне вдруг внезапно взбредет свернуть на другую дорогу.
– Понятно. А когда узнали?
– После твоего первого посещения моего дома.
– Я что-то сделала не так?
– Нет. Просто решил посмотреть, как выглядит сбежавшая баба покойного Вити и ее подруженька. А это оказалась ты. Надо сказать, фото у тебя в паспорте чудовищное. Ты там как алкашка. С трудом узнал.
– Я наелась вечером перед съемкой селедки. Не подумала. Да, на фотографии в паспорте я не красотка.
– Не красотка это мягко сказано.
– А зачем тогда все оставшееся время я к вам приезжала, если вы все узнали?
– Угадай.
– Вы в меня влюбились? Если да, то не убивайте, пожалуйста.
– Нет, не влюбился.
– А счастье было так возможно. Если можно, хотя бы похороните меня по-христиански. Ну… не в бетон закатайте. Или куда там такие люди как вы закапываете трупы?
– Ишь какая. А Витюшу вы закопали не по-христиански, Елизавета Евгеньевна Банько, – а вот и ответочка от вселенной. – Фамилия у тебя, конечно, Лиз... хуже, чем фото в паспорте. Надо срочно менять. Представляешь, какой рост из Е. Банько в Неповторимую?
– Ну теперь вряд ли поменяю. Вы ж меня того.
– Что того?
– Убьете. Блин, это все из-за того, что я накануне девственности лишилась, – Боже, что я несу вслух?!
– Как это связано? – не скрывая улыбки выдает Кротов.
– Ну девственницы выживают в кино. А я вот уже не она и… пиф-паф меня. А с другой стороны, хуже было бы, если меня девственницей пиф-паф.
– Забавная ты, Лиза. Я таких девушек никогда не встречал. И если бы не мое личное знакомство с тобой, я бы никогда ни подумал, что в реале есть такие люди.
– Это хорошо или плохо?
– Для меня, несомненно, хорошо, потому что это все в новинку. Касательно того, почему я продолжал этот спектакль, помимо того, что мне действительно нужна была медсестра… тебе будет сложно понять в твои двадцать пять, – но-но-но.
– Мне двадцать один.
– Я знаю, но ты мне тоже накинула года, так что один-один. Так вот, в двадцать жизнь еще играет красками. Первая любовь, первые отношения. Учеба, цели чего-то добиться в жизни. Заработать денег, чтобы отстроить себе домину, отдыхать на морях, когда вздумается. А у меня это все есть.
