пластиковыми скатертями различных пастельных оттенков, на каждом из которых красовалась большая фотография одного из персонажей M&M’s. Огромные банки каждого цвета были выставлены на отдельный стол в самодельной смесительной станции. Мэл наполнила целую миску зелеными, не то чтобы их предполагаемые побочные эффекты сейчас приносили ей пользу.
— Серьёзно, Джеймс. Что бы ты ни хотел мне сказать, просто скажи это. — Меньше всего Мэл хотел сейчас ввязываться в это с Джеймсом, но это давно назревало. В конце концов, она пережила неделю без Адама, пережила свой красочный мир, который снова стал черно-белым. Она переживет и это. — Я не та девушка, которую ты оставил. Я изменилась. Теперь я другая, и между нами тоже должно что-то измениться. Я ценю твоё мнение, но это всё. Только мнение. Я выбираю то, что хочу. Нравится тебе это или нет. Не мои проблемы. — С каждым заявлением Мэл чувствовала, как груз, который она несла годами, спадает с её плеч. — Надеюсь, вы с Адамом справитесь с этим. Пока тебя не было, он превратил «Ветеранов» во что-то великое, и он заслуживает твоего прощения. Понимаешь?
Джеймс молча наблюдал за ней секунду. Наконец, он медленно выдохнул и коротко кивнул.
— У нас с Адамом всё хорошо. Я на самом деле останавливался в гараже и видел его, прежде чем прийти сюда. Мы обговорили это. Ты права. Гараж для него важен. Но это не самое главное. Уже нет. Он сказал мне, что готов уйти — из гаража, и из Пойнта-Бикона. Ради тебя. Думаешь я счастлив, что вы, ребята, встречались за моей спиной? Нет. Я закончил? Да. Я вроде должен быть зол, учитывая…
— Подожди. Ты хочешь сказать, что Адам бросит свой бизнес, новую жизнь, которую он построил, чтобы быть со мной?
— Я бы отдал всё ради тебя, Мэл, — сказал Адам позади неё.
Она быстро повернулась, чтобы найти мужчину, которого любила, всего в нескольких дюймах от неё. Каким-то образом он вошёл на вечеринку, а она и не заметила. С другой стороны, наличие старшего брата ростом более шести футов над её лицом, как правило, всегда отвлекало девушку.
Полуденное солнце отбрасывало длинные тени, повсюду жужжали мухи. Влажность также не пошла на пользу её волосам. Всё это не имело значения. Только не с Адамом здесь, так близко его дыхание эхом отдавалось в пространстве вокруг неё. Под его прекрасными голубыми глазами виднелись темные круги, как будто он тоже плохо спал, а под загаром его лицо было бледным. На его челюсти тоже был синяк, а губа была рассечена. Его пальцы слегка тряслись, сжимая маленькую черную коробочку, которую он держал в одной руке, и баночку зеленых M&M's под другой рукой.
Боже, она скучала по нему.
— Мелоди Брайант, — сказал Адам, жесткая поза и формальный тон. — Я обыскал весь бутик отеля в Чикаго, чтобы найти для тебя идеальный подарок. Идеальный, как ты.
С этими словами он открыл черную коробку, чтобы показать великолепное ожерелье с изящной золотой подвеской в виде сердца, один крошечный бриллиант, сверкающий радугой на солнце.
— Адам, я…
— Нет. Подожди. — Он поставил M&M's на стол, затем взял её руку в свою, и Мэл не могла думать ни о чем, кроме того, что мужчина, которого она любила, был здесь, на её заднем дворе, на вечеринке по случаю её дня рождения, и он купил ей ожерелье и её любимые конфеты и…
— Мэл, я люблю тебя. Я должен был сказать это раньше, но я идиот. Я прошу тебя дать мне ещё один шанс не потому, что я этого заслуживаю, а потому, что ты самый добрый, самый щедрый человек, которого я знаю. Я бы сказал, что хочу защитить тебя, но ты этого не хочешь. Я бы сказал, что хочу заботиться о тебе, но ты тоже этого не хочешь. Итак, как насчет того, чтобы мы защищали друг друга, заботились друг о друге. И ты соглашаешься позволить мне осыпать тебя зелёными M&M's до тех пор, пока я буду с тобой. — Он посмотрел ей в глаза и ухмыльнулся. — Мелоди Брайант, ты поможешь мне разрушить мою репутацию плейбоя, начав встречаться со мной и став моей девушкой?
— О, Адам… — Мэл едва могла думать или дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить.
— Будь моим напарником, моей любимой, моей подругой, Мэл. Пожалуйста. Я тебя люблю.
Она провела дрожащими пальцами по его красивой щеке, её сердце наполнилось такой любовью, что она думала, что оно вот-вот разорвется.
— Я тоже тебя люблю. Я люблю тебя с четырнадцати лет. — Она осторожно коснулась ожерелья, опасаясь, что всё это может быть сном. — Ты даёшь мне это сейчас, Адам, но у тебя всегда было моё сердце, и всегда будет. — Затем, посреди собственной вечеринки, Мэл обхватила лицо мужчины, которого любила, и втянула его в долгий, сладкий, сладкий поцелуй. К тому времени, когда они расстались, они оба запыхались. Аплодисменты и возгласы были слышны от всех гостей, включая Джеймса, её родителей и всех ребят из ветеранов.
Адам сузил глаза, выражение его лица было задумчивым.
— Значит ли это, что теперь мы официально пара?
Мэл рассмеялась, на этот раз не заботясь о том, что весь город знает о её личной жизни. Она сцепила руки за шеей Адама и ухмыльнулась.
— Да! Окончательно. И я ожидаю, что ты сдержишь своё обещание, приятель. Твои плохие дни закончились. — Она наклонилась ближе, чтобы прошептать: — Даже если твои навыки определенно возбуждают.
Адам крепко поцеловал её, затем подмигнул.
— Возбуждают, да?
— Ты знаешь это.
Он прижался лбом к её, когда вытащил ожерелье из коробки и надел на неё. Толпа снова зааплодировала, и Мэл уткнулась лицом ему в шею, зная, что она там, где всегда хотела быть. Он поцеловал её в макушку и прошептал:
— Я люблю тебя, Мэл. Так сильно. Я сделаю всё необходимое, чтобы сделать тебя счастливой. Обещаю.
— И я обещаю, — сказала она, поднимая голову, чтобы встретиться с его прекрасным голубым взглядом, — что я тоже люблю тебя, и что ты уже делаешь меня счастливой. Именно ты, какой ты есть сейчас.
Два месяца спустя
«Война и мир» и «Пятьдесят оттенков серого». Мэл взглянула на сварливого старика Гаса Макмиллана. До сегодняшнего дня он ни разу не заходил в её библиотеку, даже несмотря на то, что Мэл несколько месяцев приставала к нему по поводу использования его читательского билета. Она не верила в чудеса. Возможно, она должна начать. В конце концов, посмотри, как её
