— Я тебе несколько раз говорил, что давно вычеркнул родителей из своей жизни, Маша.
— Ты можешь говорить что угодно, Виктор, однако сердцу не прикажешь. Какими бы они не были, они — твоя кровь. Вы родные друг другу люди. И да, как Виктория Сергеевна, так и Сергей Владиславович — жалеют о содеянном, но в то же время понимают, что их просьбы простить их — это пустые слова, как для тебя, так и для меня. Поэтому стараются как могут. Думают, что своими подарками смогут хоть как-то смягчить нас и смыть свою вину. Да, это не так. Они ошибаются. Но говорить им это в лицо — смелости не хватает. Не хочу их добивать. Я не такая жестокая. Совесть их бьет по больному каждый божий день. Моего участья не требуется.
— У меня иногда ощущение, что тебе вовсе не двадцать восемь, а целых шестьдесят лет, — очередная усмешка трогает его губы. — Все верно говоришь. Ты права абсолютно во всем. Да, мне больно. Больше от того, что они предали меня. Ударили в спину ножом, а потом начали ковыряться в ране. Но…Что бы они не делали, Маша, я их простить не смогу. Мать жаль, — вскидывает руки, поняв, что я хочу перебить. — Жалость и прощение — это совершенно разные вещи, Маша. Мне иногда кажется, что я не смогу простить родителей даже после их смерти.
Официант приносит заказ. Мы замолкаем, лишь смотрим друг на друга пристально. Будто ведем немой диалог. Я знаю, о чем он думает. И да, он абсолютно прав. Будь у меня такие родители — я бы тоже их не простила.
— Я поняла, — приступаю к еде. — Спорить больше не стану. Обещаю. Делай, как того желаешь.
— Позвоню сегодня отцу, поговорю с ним.
— Адвокат подготовил завещание.
— Очень дешевый ход, если думают, что таким образом я стану с ними разговаривать и плюну на прошлое. Они мне жизнь благополучно испоганили. А я, как последний идиот, повелся.
— С одной стороны мне кажется, что так они признаются свою ошибку. Ну и… Ведь кроме тебя некому им оставлять все свое состояние, понимаешь? Ты единственный сын и…
— На жизнь, на чувства которого им было плевать пять лет назад, — говорит как отрезает. — Пусть отдадут все бездомным детям.
Я лишь киваю, соглашаясь с Амировым.
Больше эту тему не затрагиваем. Мне, честно говоря, все равно, а Виктор постоянно задумчив.
В помещении начинает играть тихая музыка. Вик встает на ноги и, остановившись напротив меня, протягивает руку.
— Станцуешь со мной, любимая?
Я улыбаюсь, кладу свою ладонь поверх его и он сразу же заплетает наши пальцы.
— С удовольствием.
Мы чуть отходим от стола. Смотрю на Виктора снизу вверх, буквально утопаю в его глазах цвета неба. Он, прильнув ко мне, оставляет на моих губах легкий поцелуй.
скольжу по его груди, поднимаясь к плечам, в то же время чувствую, как сильные руки обхватывают мою талию.
— Не думал, что ты так любишь рыбу.
— Что-то меня на нее потянуло, — тихо смеясь, все-таки касаюсь указательным пальцем ямки на его колючей щеке. — Я целый час хочу это сделать.
— Тебя кто-то останавливал? — издает хриплый смешок. — Крышу сносит от твоих прикосновений. От твоего дыхания, исходящего запаха.
— Какого запаха? Чем от меня пахнет? — невинно хлопаю ресницами, будто сама не догадываюсь, о чем он говорит.
— Клубникой. Я специально купил себе точную такую же гель для душа. Маш, я снова предлагаю… Нет, в этот раз настаиваю, чтобы мы начали выбирать для себя дом. Давай переедем? Дети тоже этого хотят. Ведь сколько раз спрашивали, когда мы наконец будем жить вместе.
— У тебя спрашивали? Что же ты ответил?
— У тебя, — чуть ли не рычит. — Маша. хватит притворяться!
Я смеюсь.
Мы двигаемся в такт музыке. Прижимаюсь к Виктору плотнее, он же, воспользовавшись, сразу же наклоняется и целует меня в шею.
— Маш…
— М?
— Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю?..
— Ага, ты говорил, — специально злю, но Виктор не поддается на манипуляции.
— Очень сильно люблю. Никому не отдам. Никогда не отпущу.
— В этом даже не сомневаюсь.
— Не причиню вреда, боли.
— Верю.
— Я люблю тебя. Безумно.
— Я тебя тоже люблю, Виктор.
Он вдруг отпускает меня и делает шаг назад. Встаёт на одно колено и, как в романтических фильмах с счастливым концом, достает из кармана бархатную коробочку и, открыв крышку, демонстрирует очень красивое кольцо, с одним единственным, но большим камушком, явно бриллиантом.
— Я очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты и наши дети — смысл моей жизни. Вы моя семья. И я наконец хочу, чтобы ты приняла мое предложение официально оформить наши отношения.
— Стать твоей женой… — тяну задумчиво.
Виктор хмурится. В его глазах пробегает… страх, что ли…
— Маш…
— Извини, Виктор, но я не готова.
Глава 45
Виктор моментально мрачнеет. Он так и стоит, опустившись на одно колено, смотрит мне в глаза, явно не веря в услышанное. А мне рассмеяться хочется. Кусаю нижнюю губу изнутри и едва держу себя в руках.
— Что? Ну не готова я…
Он шумно сглатывает. Не комментирует мои слова. Ошарашенный моим ответом, выдыхает.
— Ты сейчас… серьезно?
— Нет.
— Нет?
— Нет, Виктор. Конечно же я не серьезно! Ты дурак, что ли? Как я могу отказать? Безумно хочу стать твоей женой!
Амиров не понимает. Он впадает в ступор, а я указываю на свой безымянный палец. Мол, надевай. Впервые вижу его настолько растерянным.
Виктор как-то неуверенно достает кольцо из коробочки и, не сводя с меня глаз, опять сглатывает.
— Ты меня с ума хочешь свести? — спрашивает хрипло.
— Ну-у-у…
— Больше так не делай, Маша. Ты поняла меня?
— Хорошо.
Надев на мой палец колечко, он резко встает и обнимает меня, прижимает к себе. Я, уперевшись руками в его грудь, чувствую, как часто бьется его сердце.
— Чуть не сдох.
— Почему? — уточняю тихо.
— Потому что подумал, что ты снова меня отталкиваешь. Я это не переживу, Маша.
— Больше не стану так делать, не волнуйся, — вырывается из горла тихий смешок.
Сама расстраиваюсь, потому что вижу, как он растерялся, даже испугался.
— Я п@#дец как боюсь тебя потерять снова.
— Не потеряешь…
Виктор обхватывает мое лицо руками и снова смотрит мне в глаза. Дышит в губы, а потом впивается в них голодным поцелуем. Его напор выбивает весь кислород из лёгких. Голова начинает кружиться, а ноги подкашиваются. Вцепившись в его плечи пальцами, я издаю стон. Безумно хочу его, но не здесь.
— Поехали домой? Детей порадуем.
— Для начала я хочу кое-что другое, — хрипотца в его голосе возбуждает сильнее.
— Что? — не понимаю я.
— Говорил вчера, помнишь?
Качаю головой. Нет, это безумие.
— А я тебе сказала, что возраст не тот, чтобы в машине сексом заниматься. Ты меня портить, Виктор. Не надо… Рядом с тобой я чувствую себя малолеткой, у которой в голове ничего нет, кроме пошлостей.
— Что не так с нашим возрастом, Маша? Все окей. Мы все такие же горячие, страстные, голодные и влюбленные… Не вижу никаких проблем. Да и почему пошлость? Физиология… — усмехается.
Виктор достает из кармана портмоне. Вынув оттуда немалую сумму денег, бросает на стол. Берет меня за руку и тянет на выход.
— Ви-и-ик…
— Новые ощущения, Маша. Мне нравится заниматься с тобой любовью везде.
Мы идем на парковку. Виктор открывает переднюю пассажирскую дверь, помогает сесть и только потом занимает место за рулём. Он заводит двигатель, но ехать не спешит. Снова обхватывает мое лицо ладонями, снова целует. Сначала грубо, нетерпеливо, а потом мягко и медленно. Отстраняется, когда из моего горла вырывается очередной стон. Знаю, выгляжу я сейчас не очень: затуманенный взгляд, растрепанные волосы… И губы, которые горят огнем и наверняка опухли уже.
— Мне нужно держать дистанцию, иначе свихнусь. С катушек слечу. Знаешь, не всегда получается контролировать себя рядом с тобой, — жмет на газ до пола.
