Он дразнил меня, выводил из себя, а потом ушел. Он точно знает, что делает, ублюдок.
Я открываю дверь, и у меня перехватывает дыхание, когда на меня обрушивается свежий воздух. Я накидываю на плечи свою шаль из искусственного меха и выхожу на улицу. Адреналин бурлит в моих венах, когда я спускаюсь по ступенькам террасы и ступаю на траву. Запретный и скрытный характер этих встреч, нашего романа в целом, настолько непривычен для меня. Запретный аспект этого только усиливает мое возбуждение.
Сияющая луна - единственный источник света, который направляет мое путешествие, когда я прогуливаюсь по идеально ухоженным садам. Сегодня вечером полнолуние, которое придает воздуху неистовство, от которого моя кожа только сильнее нагревается. Оно большое и нависает надо мной, как будто наблюдает за мной.
Тристан там, стоит в конце темной тропинки.
Нет.
Он расхаживает взад-вперед.
Прядь его волос падает на лоб, когда он наклоняет голову и смотрит на часы. Он пару раз взмахивает запястьем, явно раздраженный, и засовывает руку обратно в карман. Он откидывает волосы с лица и отступает в противоположном направлении.
Я опаздываю на пятнадцать минут. Я не собиралась подчиняться его приказам без небольшой собственной игры на власть. Но пятнадцать минут - это самое большее, на что я могла заставить себя подождать, и потому, что возбуждение побуждало мое тело отправиться на поиски его, и потому, что часть меня боялась того, что он сделает, если я промедлю еще немного.
Я наступаю на лист, и он громко хрустит в ночной тишине. Он вскидывает голову, его кристально чистый взгляд немедленно находит мой, отчего у меня перехватывает дыхание по совершенно другой причине.
Он выглядит убийственно в смокинге. Он облегает его широкую фигуру, складываясь вокруг широких линий плеч и узкой талии. Это подчеркивает изгиб его длинных ног. Он не надевал галстук с той ночи в отеле, и то, что он надел его сегодня вечером, вызывает всевозможные грязные воспоминания.
Стоящий в одиночестве, освещенный только серебристым лунным светом, он выглядит почти потусторонним. Определенно не такой смертный, как все мы. Его лицо потеряно в его профессии; ему самое место в рекламе дорогих духов и на первых страницах журналов.
Он не ждет, пока я подойду к статуям. Его руки вынимаются из карманов, когда он сокращает расстояние между нами и подходит ко мне. И, черт возьми, его руки. Я не знала, что возможно испытывать сексуальное влечение к чьим-то рукам, но это одна из вещей, которые возбуждают меня в нем больше всего. Каждый раз, когда он хватает меня за бедро, делая карликовой в своем захвате, каждый раз, когда он обхватывает мое горло, почти полностью обхватывая его пальцами, каждый раз, когда я смотрю, как он оценивает мое домашнее задание и пишет "хорошо сделано", прежде чем вернуть его мне, влага скапливается внизу моего живота от того, как вены на его руках набухают и работают.
Я даже представить не могу, как двигаются его руки, когда он готовит, когда он делает то, что любит. Это, должно быть, настоящий порнографический опыт. Я думаю, если бы он месил тесто у меня на глазах, мне пришлось бы отлучиться в другую комнату для экстренного сеанса с моим вибратором.
Непрошеная мысль приходит мне в голову.
Интересно, будет ли он когда-нибудь готовить для меня?
Я внутренне трясу головой, чтобы прогнать эти мысли. Последнее, что мне нужно, это чтобы он в упор узнал мой секрет. К тому же, я все равно не ищу отношений.
И все же.
Он останавливается менее чем в футе от меня, возвышаясь надо мной.
- Ты опоздала.
Вместо ответа я достаю из сумочки помаду телесного цвета. Я откупориваю ее и наношу повторно, глядя на Тристана.
- Тебе повезло, что я вообще пришла, - говорю я, проводя пальцем по верхней губе. - Я же говорила тебе; ты можешь хотеть меня не только тогда, когда тебе это удобно.
Его глаза жарко следят за моими руками, его взгляд обжигает мои губы. Он так зациклен на моих губах, что я не уверена, слышит ли он меня. Я сжимаю губы, а затем причмокиваю ими, вырывая его из оцепенения.
- Я думал, ты не ищешь отношений , - рычит он, слова вырываются с трудом из-за возбуждения в горле.
- Я также не из тех, кто является легким вариантом для тебя. - Эти слова в точности противоречат тому факту, что я хочу броситься к нему и умолять трахнуть меня.
Он преодолевает оставшееся расстояние между нами за один шаг, заставляя мою голову полностью запрокинуться назад, чтобы посмотреть на него.
Его адамово яблоко напрягается, а глаза при взгляде на меня невероятно темнеют.
- Тогда позволь мне догнать тебя.
Огонь разгорается в моих венах, а нервы сжимаются в животе. Я неправильно его расслышала; должно быть, я ошиблась.
- Что? - Мой голос звучит робко и непохоже на меня.
Между нами вспыхивает животная сексуальная напряженность, и мрачная улыбка растягивает его губы. Он кивает на линию деревьев позади меня.
- Я дам тебе пятиминутную фору.
Я оглядываюсь через плечо на ужасающе черный лес. Он серьезен. Я резко оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, мой пульс бешено колотится в груди.
- Поэтому ты пригласил меня сюда? - Теперь мой голос откровенно дрожит, но я думаю, что это трепет и предвкушение, а не страх.
Я чувствую, что мой разум и тело сошли с ума. Я не могу разобраться в том, что я думаю или чувствую, боюсь ли я или взволнована, хочу ли я убежать и надеяться, что он оставит меня в покое, или бежать и молиться, чтобы он пришел за мной.
- Беги, малышка, - угрожает он.
Адреналин обволакивает мое сердце и сжимает. Моя кровь бурлит, мощными волнами ударяясь о стенки вен.
- Давай поговорим об этом, - пытаюсь я оправдаться. Все, чему меня научило мое воспитание, все, что моя мать вбивала в меня ежедневно с тех пор, как я был ребенком, говорит мне, что я должна быть потрясена этим. Вместо этого я потираю бедра друг о друга, чтобы мое возбуждение не потекло вниз по ноге.
Обещание полного отсутствия контроля так заманчиво, что я не могу это выразить словами. Обещание нескольких минут свободы не поддается описанию.
- Конечно, но ты просто теряешь свое время. В буквальном смысле, - добавляет он, глядя на часы. - Четыре с половиной минуты.
- Я не могу. - Его глаза вспыхивают. - Не в этом платье, - добавляю я.
Его взгляд скользит вниз по моему платью в знак признательности, а затем он опускается передо мной на колени. При моем входе во мне нарастает возбуждение. Как я могу испытывать что-либо, кроме неконтролируемого желания, наблюдая, как он опускается на колени у моих ног. Я не могу удержаться, чтобы не протянуть руку и не обхватить его затылок, играя с волосами у основания его головы.
Взгляд, которым он одаривает меня, вызывает настоящий оргазм. Никто не должен так хорошо выглядеть, стоя на коленях перед кем-то другим.
Я ловлю себя на мысли, что надеюсь, что он больше никогда не сделает этого с другой девушкой.
Если он это сделает, я выцарапаю ей глаза своим свежим маникюром.
Громкий звук рвущейся ткани разрывает ночь, и я ахаю. Мой взгляд опускается на подол моего платья, который теперь примерно на два фута короче, чем раньше, и грубо свисает выше колен.
С моих губ срывается наполовину мучительный, наполовину похотливый стон.
- Это было от кутюр, - говорю я, затаив дыхание.
Его пальцы скользят вверх по моим икрам в дразнящей ласке. - Я куплю тебе еще одно.
- Я не думаю, что ты можешь себе это позволить, - дерзко отвечаю я в ответ, мои глаза закрываются, а ноги выгибаются под его прикосновениями. Профессор, даже в такой престижной школе, как RCA, ни за что не сможет сэкономить на покупке этого платья, сшитого на заказ. Но опять же, его зарплаты не хватило бы на пентхаус в пятизвездочном отеле или часы AP watch, а он справлялся и с тем, и с другим.
Мои брови хмурятся, когда я думаю об этом.
Его рука забирается под недавно укороченный подол моей юбки и резко шлепает меня по заднице. Я вскрикиваю, мои глаза распахиваются и опускаются, чтобы посмотреть в его кристально чистые радужки, теперь потемневшие от возбуждения.
