заметила, что по всему номеру тут и там разбросаны предметы женского туалета. На кровати валялись колготки, на спинке стула — бюстгальтер, возле раковины в ванной — трусики. При виде всего этого Аллегре хотелось завизжать. Чем он занимался? И давно ли это тянется? Сколько раз он ее обманывал? Сколько раз он летал в Сан-Франциско с другой женщиной, а ей говорил, что хочет побыть с дочерьми? Она никогда ничего не подозревала, у нее не было и тени сомнения в его верности. Она всегда ему доверяла, а он дурачил ее, лгал. И в Лос-Анджелесе у него также было достаточно возможностей изменять ей. Она-то, глупышка, терзалась угрызениями совести из-за нескольких поцелуев, оттолкнула мужчину, которому она по-настоящему понравилась и который понравился ей, — оттолкнула только потому, что считала себя обязанной хранить верность Брэндону! А он оказался подлецом и обманщиком. Она продолжала озираться по сторонам, глаза жгли слезы. Собственно, рассматривать было больше нечего, и так все ясно. Аллегра поняла, что не может оставаться в номере ни минуты. Не хватало еще, чтобы эта парочка застала ее здесь, вернувшись из ресторана!
Вспоминая многочисленные случаи отчужденности Брэндона, его слова, что ему необходимо пространство, нужно побыть одному, Аллегра покраснела от стыда и унижения. Неудивительно, что он не хотел брать на себя никаких обязательств! Он просто законченный мерзавец!
Неуклюже подхватив все сумки и чемоданы сразу, Аллегра поспешно покинула номер и побежала к лифту — насколько эго было возможно с таким грузом, — моля Бога, чтобы из лифта не вышел Брэндон со своей подружкой. К счастью, лифт пришел пустой. Аллегра спустилась, выскочила из отеля через двери, выходящие на Калифорния-стрит, и огляделась в поисках такси. Сан-Франциско не Нью-Йорк, и на поиски такси может уйти немало времени, тем более что, как правило, таксисты дежурят у главного входа в отель. Но она ни в коем случае не собиралась появляться у главного входа, слишком велика была опасность наткнуться на Брэндона, когда он будет возвращаться в отель с любовницей, где бы они ни проводили вечер. Поэтому она со своим багажом стояла на Калифорния-стриг и сквозь слезы смотрела на проезжающие мимо канатные трамваи, набитые туристами.
Уму непостижимо, просто невероятно. Он водил ее за нос бог знает сколько времени. Бедный ранимый Брэндон, который так боялся снова потерять свободу, оказывается, изменял ей направо и налево!
Наконец Аллегра увидела такси и, бросив портфель, энергично замахала рукой. Таксист остановился и вышел из машины, чтобы помочь ей погрузить вещи.
— Большое спасибо, — рассеянно поблагодарила Аллегра, садясь в машину.
— Куда едем?
— В аэропорт. — Голос Аллегры сорвался, и она закрыла лицо руками.
— Вы в порядке, мисс? — участливо спросил таксист, пожилой мужчина с пышными усами и заметным брюшком, явно сочувствуя пассажирке. Она показалась ему похожей на девчонку, убегающую из дома.
— Все нормально, — пробормотала Аллегра с мокрым от слез лицом.
Таксист повез ее обратно тем же маршрутом, каким она приехала сюда меньше часа назад. Аллегра оглянулась на отель и вдруг заметила, что до сих пор сжимает в руке ключ от номера. Она бросила ключ на сиденье и стала смотреть в окно, думая о своей жизни с Брэндоном. Сколько времени он ее обманывал? Она пыталась припомнить все-те случаи, когда Брэндон говорил, что хочет повидаться с девочками, и другие, когда заявлял, что ему нужно побыть одному. Сейчас, оглядываясь назад, Аллегра задавалась вопросом, не дурачил ли он ее с самого начала, не были ли их отношения всего лишь игрой с его стороны, а обман — его стилем жизни.
Через двадцать минут она снова оказалась в аэропорту. Таксист помог ей выйти из машины.
— И куда же вы летите на ночь глядя? — мягко спросил он. Его пассажирка, красивая молодая женщина, проплакала всю дорогу, и ему было жаль се и искренне хотелось ей помочь.
— Я возвращаюсь в Лос-Анджелес, — ответила Аллегра, пытаясь взять себя в руки. Но это ей никак не удавалось. Она полезла в сумочку за носовым платком и высморкалась. — Извините… со мной правда все в порядке.
— Девочка, по виду этого не скажешь. Но все будет хорошо, возвращайтесь домой. Что бы он ни натворил, утром пожалеет.
Таксист верно угадал, что причина ее переживаний — мужчина. Но то, что завтра Брэндон может пожалеть о своем поведении, сегодня служило ей очень слабым утешением.
Аллегра поблагодарила таксиста и вошла в здание аэропорта. Оказалось, что она опоздала на последний самолет. Самый поздний рейс на Лос-Анджелес был в девять часов вечера, и теперь ей ничего не оставалось, как сидеть в здании аэропорта до утра, чтобы улететь первым утренним рейсом, и даже некому было поручить свой багаж. Дежурный предложил ей переночевать в гостинице при аэропорте, но Аллегра отказалась. У нее не было сил двигаться, она хотела только сесть и дожидаться своего рейса. Ей о многом нужно было подумать, на какой-то миг у нее даже мелькнула мысль позвонить Джеффу, но лишь на миг. После всего, через что она заставила его пройти в Нью-Йорке, было бы несправедливо теперь плакаться ему в жилетку. Она заставила Джеффа поплатиться за каждый поцелуй, тем временем Брэндон, вероятно, всю неделю спал со своей подружкой. Аллегра не могла не задаваться вопросом, кто та женщина, что поселилась с ним в «Фэрмаунте», но тогда, в отеле, она была так ошарашена, что у нее и мысли не возникло поискать какие-то документы. Ничего не скажешь, приятная была сценка: повсюду ее белье, а чего стоит эта прозрачная ночная рубашка… Аллегре до сих пор не верилось в то, что она увидела. Тогда она почувствовала себя непрошеной гостьей, хорошо еще, что Брэндон и эта женщина не вернулись и не застали ее в номере. Это было бы уж слишком. А еще хуже, если бы она застала их в постели. При одной мысли об этом Аллегру пробирала дрожь.
Она положила багаж в автоматическую камеру хранения, чтобы не таскать его с собой, и отправилась выпить кофе. Постепенно Аллегра начала успокаиваться, временами в ней снова просыпалась злость, но большей частью ума испытывала просто грусть, и ничего больше. У нее была мысль позвонить матери и рассказать о случившемся, но потом она раздумала. Блэр всегда недолюбливала Брэндона, и Аллегре не хотелось давать матери повод лишний раз увериться в своей правоте. Но так ли это, действительно ли он обманывал ее уже давно? Сейчас она не могла ответить на этот вопрос. А если спросить его напрямик, вряд ли он скажет правду. Пока что он даже не знает, что его поймали с поличным.
Пять больших чашек черного кофе помогли Аллегре продержаться до утра. Она то сидела в кресле, листая журналы, то бродила по залу, думая о Брэндоне. Сначала хотела написать ему письмо, в котором выскажет все, что думает и чувствует, но потом решила, что не стоит этого делать. Она не знала, как поступить. Можно было бы вернуться в отель «Фэрмаунт» или позвонить туда прямо сейчас. Она многое могла бы сделать, но больше всего ей хотелось поскорее вернуться домой и хорошенько все обдумать.
