— Я не пилот, — лаконично бросил Купер. — Думаю, виновата гроза. Пилоты делали все, что могли.
— Значит, вы бы не стали возлагать ответственность за крушение на них? — продолжал допытываться представитель власти.
— Пожалуйста, можно мне стакан воды? — тихо попросила Расти.
— Да, и что-нибудь поесть, — подхватил Купер все тем же резким тоном. — Мы с утра ничего не ели. Даже кофе не выпили.
— Конечно, прямо сейчас. Кого-то уже послали заказать вам завтрак.
— И еще нужно пригласить сюда представителей правоохранительных органов. Я должен сообщить о смерти двух человек
— Каких еще двух человек?
— Тех, которых я убил.
Пораженные признанием Купера, все присутствующие замерли на месте. Что ж этот человек отлично знал, как добиться пристального внимания окружающих.
— Убежден, кого-то нужно об этом оповестить. Но для начала, как насчет кофе? — веско и нетерпеливо произнес Купер.
Было довольно занятно наблюдать, как его голос оживил всех вокруг, подтолкнув к активным действиям. Весь следующий час чиновники суетливо кудахтали вокруг пары, словно выводок глупых цыплят.
На завтрак паре принесли огромные порции стейка и яиц. Больше других яств на подносе Расти привлек свежевыжатый апельсиновый сок. Но выпить много любимого напитка она не смогла. После еды спасшимся пришлось выдержать бесконечный раунд вопросов. Власти привлекли к обсуждению Пэта и Майка, которые рассказали о расположении хижины относительно места катастрофы. Погода все еще благоприятствовала полетам, так что несколько команд спасателей отправились осмотреть место крушения и эксгумировать тела, похороненные Купером.
В самый разгар всеобщего хаоса кто-то сунул в руку Расти телефонную трубку, и в ухе девушки загремел голос отца:
— Расти, слава богу! С тобой все в порядке?
Глаза наполнились слезами, от волнения она на мгновение потеряла дар речи
— Со мной все хорошо. Просто замечательно. И моя нога теперь гораздо лучше.
— Твоя нога?! А что с ней случилось? Мне никто ничего не говорил о твоей ноге!
Стараясь не волновать отца, девушка сбивчивыми, короткими фразами поведала о своей ране, в конце добавив:
— Но сейчас все хорошо, правда.
— Ловлю тебя на слове! Не волнуйся больше ни о чем, — немного успокоился отец. — Все беру на себя. Тебя доставят в Лос-Анджелес сегодня вечером, я буду встречать тебя в аэропорту. Это просто чудо, что ты выжила!
Бросив взгляд на любимого, Расти с нежностью произнесла:
— Да, это настоящее чудо.
Около полудня спасшихся проводили в мотель, расположенный на противоположной стороне улицы. Там им отвели комнаты, где можно было принять душ и переодеться в вещи, предоставленные канадскими властями.
У двери своего номера Расти нехотя отпустила руку Купера. Она так боялась терять возлюбленного из поля зрения! Без него девушка чувствовала себя отчаянно одинокой, никому не нужной. Происходящее сейчас и наяву казалось абсолютно нереальным. Все вокруг, все эти люди проплывали перед мысленным взором, словно искаженные видения из сна. Расти никак не могла подобрать слов, чтобы передать свои ощущения. Абсолютно все теперь казалось незнакомым, причудливым — кроме любимого. Только Купер был ее реальностью
Мужчину, похоже, распоряжения властей огорчали не меньше, чем Расти, но едва ли теперь было удобно оставаться вместе, в одной комнате. Он стиснул руку девушки, произнеся:
— Я буду совсем рядом, по соседству.
Купер проследил, как она зашла в свой номер и закрыла за собой дверь. Замок щелкнул прежде, чем он шагнул в свою комнату. Оказавшись наедине с самим собой, опустился на стул и закрыл лицо руками.
— И что теперь? — спросил он у четырех безмолвных стен.
Если бы только он мог обнимать Расти еще хотя бы одну ночь! Если бы вчерашним утром, после завтрака, она не задала бы свой прямой вопрос! И прежде всего, если бы не была столь желанна… Если бы только они не сели в тот самолет… Если бы он не попал в катастрофу… Если бы выжил кто-то еще и они с Расти не остались бы вдвоем…
Купер мог придумать еще тысячи таких «если бы», но настоящий итог их приключений был один: они занимались любовью весь вчерашний день и всю сегодняшнюю ночь, до рассвета.
И он не жалел об этом — ни об одной захватывающей дыхание секунде.
Только не знал, как, черт побери, вести себя теперь. Объективно говоря, ему стоило бы притвориться, что ничего не произошло, игнорировать яркое признание взаимной страсти в глазах Расти. Но проблема была как раз в этом: Купер не мог не реагировать на ее нежные взгляды.
К тому же он не хотел безжалостно пренебрегать тем, что девушка все еще полностью зависела от него. Правила поведения, о которых они договорились в хижине, никто не отменял. Расти пока не успела привыкнуть к изменившимся условиям. Она все еще была напугана. Не говоря уже о том, что пережила серьезную травму — и Купер не мог нанести ей еще одну так скоро. В конце концов, Расти не была такой грубой, толстокожей, как он, с ней стоило обращаться мягко и деликатно. Купер думал, что после всех неприятных переживаний, которые он ей доставил, возлюбленная заслуживает большего уважения.
Да, Лэндри никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что ему придется повернуться к Расти спиной. Эх, если бы она сделала это первой! Тогда мужчина не чувствовал бы себя виноватым, не мучился бы, что сделал ей больно.
Но, черт возьми, Расти никогда бы не отвернулась от него. Купер тоже не мог этого сделать. Только не сейчас. Он не уйдет до тех пор, пока оставаться вместе с любимой не станет уже невозможно. А пока — пусть это и покажется безрассудным — останется ее Ланселотом, ее рыцарем, ее защитником, ее возлюбленным.
Боже, как же ему нравилась эта роль! Жаль только, что она была временной.
Прикосновения струй горячего душа были восхитительными, они оживили Расти, восстановили ее моральные и физические силы. Прикосновения струй горячего душа были восхитительными, они оживили Расти, восстановили ее моральные и физические силы. Девушка дважды промыла волосы шампунем. Когда Расти вылезла из ванны, чувствовала она себя почти нормально.
Впрочем, именно что «почти». В обычных обстоятельствах она никогда бы не заметила, как мягки полотенца в этом мотеле. Просто приняла бы это как должное. Теперь для нее многое было непривычно. Чтобы вытереть ногу, Расти оперла ее о край ванны — и заметила неприглядный зубчатый рубец, сбегающий вниз по голени. У нее были и другие шрамы. Более глубокие. Те, что оказались навеки выгравированными на ее душе. Определенно, Расти Карлсон никогда уже не суждено было стать прежней.
