Погладив меня по волосам и поцеловав в макушку, он ушел, чтобы заняться именно этим.
***
Тринадцатая
Смотрю в окно и улыбаюсь, чувствуя, как покалывает кожу, пока я наблюдаю за Уильямом, играющим с девушками в волейбол во дворе. Они смеются и хохочут. А все начиналось совсем иначе. В первый раз они были робкими. Просто стояли и наблюдали, или с опаской принимали участие в игре, но о веселье не было и речи. Затем, постепенно, он заполучил их доверие.
Теперь они все смеются и наслаждаются собой, как и сам Уильям. На нем пара старых выцветших спортивных штанов и тренировочная майка. Он выглядит вполне нормальным, как человек, которому нравится проводить время с друзьями. Да и им в удовольствие находиться рядом с ним. За что я их совсем не виню. Копнув чуть глубже, понимаешь насколько он удивительный. А еще — чересчур любвеобильный и оберегающий.
Я улыбаюсь, просто смотря в окно, находясь в состоянии неописуемого восторга, даже не замечая, как они приближаются к дому.
Копы. Толпа копов.
Отодвигаю стул и прижимаюсь лицом к стеклу, наблюдая, как ворота открываются и шесть машин останавливаются на подъездной дорожке. Все девушки собираются в кучку, схватившись за руки. Их лица белы, когда они наблюдают, как офицеры выходят из машин.
Уильям направляется к ним, копы что-то быстро ему говорят, он качает головой и затем оказывается на земле, а крупный мужчина-коп нависает над ним, заводя руки за спину.
Я кричу и выбегаю из комнаты.
Мне требуется пять минут, чтобы оказаться снаружи, а к этому времени копы уже рассаживают девушек по машинам. Я бегу к ним, сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди, а в ушах звенит. Мне нехорошо, но чувство паники перевешивает в этот момент.
Я останавливаюсь у первой машины, рядом с офицером полиции.
— Зачем вы здесь? — бросаю ему я.
Полицейский опускает взгляд на мои руки и кричит.
— Еще одна. Обыщите дом и убедитесь, что никого не забыли.
— Что? — восклицаю я, когда он хватает меня за руку. — Отпустите меня.
Он подталкивает меня к машине, и я разворачиваюсь, ища глазами Уильяма, который лежит в грязи лицом вниз.
Мое сердце разбивается на части, и я вырываюсь из рук офицера, направляясь к нему.
— Уильям! — кричу я.
— Поймайте ее, — рявкает один из офицеров полиции, — сейчас же!
— Нет, — кричу я, когда чьи-то руки хватают меня за талию, оттягивая назад. — Уильям.
Уильям поднимает голову, смотря мне прямо в глаза.
— Все хорошо, красавица. Все будет в порядке. Иди.
— Нет, — воплю я, чувствуя слезы на щеках, — я не оставлю тебя.
— Все хорошо, — хрипит он.
— Я знал!
Оборачиваясь, замечаю Питера. Его лицо красное, а руки сжаты. Это он; я знала, что это он. Бен стоит позади него, широко распахнув глаза, на лице написано полнейшее недоумение.
— Уилл? — cпрашивает Бен, останавливаясь рядом с офицером, близь Уильяма.
— Я говорил тебе, Бенджамин, — ворчит Питер, — знал, здесь что-то не так. Он скупал женщин, превращая их в сексуальных рабынь!
— Что? — выкрикиваю я. — Нет, все не так!
— Уильям, — начинает офицер, — вы обвиняетесь в похищении и изнасиловании этих дам. Вы можете хранить молчание, но все, что вы скажете, будет использовано против вас в зале суда.
— Нет! — кричу я, изворачиваясь в руках полицейского. — Бен, пожалуйста. Они все неправильно поняли.
Бен поворачивается ко мне, а в его глазах замешательство.
— Ты знаешь, по какой причине попала сюда?
— Я…Я не..я..но..он не причинял нам вреда, Бен.
Бен опускает свой взгляд вниз, на Уильяма.
— Скажи, что они ошиблись.
Уильям молчит. Офицер толкает меня к машине, а внутри нарастает паника. Я толкаю его, пытаясь выбраться из хищных лап, и кричу. Слезы катятся по щекам, пока я пытаюсь чуть ближе подобраться к Уильяму.
— Пожалуйста, — умоляю я. — Не забирайте меня. Он все, что у меня есть.
— Мисс, если вы сядете в машину, мы обещаем позаботиться о Вас должным образом.
— Нет, — причитаю я. — Пожалуйста.
— Мне жаль, мисс, — говорит офицер, открывая дверь и толкая меня на пустое место.
— Нет! Бен, — визжу я, оборачиваясь к Бену. — Пожалуйста.
— Мне жаль, Эмелин. Я не могу ничего поделать, пока не узнаю, что на самом деле здесь происходило.
Я икаю и поворачиваюсь к Уильяму. Он смотрит на меня, а его лицо искажает гримаса боли.
— Я люблю тебя, — шепчу я, когда офицер пихает меня в машину. — Прости.
Когда хлопает дверь, я чувствую, словно распадаюсь на части. Прижимаю колени к груди и захлебываюсь в слезах, пока машина трогается с места.
— Все хорошо, — говорит офицер. — Теперь ты в безопасности.
Без него я никогда не буду в безопасности.
Тринадцатая
— Можете назвать Ваше имя? — спрашивает офицер.
Я сижу в комнате для допросов, глядя на свои руки. Опустошенная. Я ничего не чувствую. Не знаю, где Уильям, и не знаю, что должно случиться. Все, что я знаю, это то, что они вырвали меня из моего мира, и они причиняют боль человеку, которого я люблю.
— Эмелин, — говорю я безразличным тоном.
— И Вашу фамилию?
Поднимаю глаза и свирепо смотрю на офицера. Старый, с пепельными волосами и карими глазами. Он одаривает меня слабой улыбкой, пока он очень дружелюбен, но не понимает, что тут делает. Как он мог? Наверно, он живет нормальной жизнью, с нормальной работой и обычной женой. Он не понимает непростую ситуацию.
— Я не знаю, — шепчу я.
— Вы знаете, почему не знаете, Эмелин?
— Нет.
— Вы знаете, почему не осведомлены?
Свирепо смотрю на него.
— Да. Я знаю о своей жизни.
— Как много?
— Достаточно.
Он трет подбородок ладонью и кивает.
— Может, вы знаете, ваша мать еще жива?
— Да, — ворчу я.
— Вы можете рассказать о вашей жизни, Эмелин?
— Я могу сказать Вам, что «друг» моей матери приходил в мою комнату и пытался меня изнасиловать. Из-за этого моя маленькая сестренка залезла на балкон и разбилась насмерть, упав с него, — огрызнулась я.
Он щурится и снова кивает.
— Это все?
Я плачу.
— Что еще?
—После того, как Ваша сестра умерла, помните, что с Вами случилось?
Я замерла.
— Уильям.
— Нет, Эмелин. До Уильяма.
Закрываю глаза и пытаюсь припомнить, но ничего, кроме мелких воспоминаний.
— Нет, — шепчу я.
— Эмелин, вашу мать посадили в тюрьму по многим причинам. Из-за этого вас отправили в приемную семью. Однажды приемная мать отправила вас за молоком. Вы не вернулись. Мы не могли найти вас, были созданы ориентировки о пропаже без вести. В конце концов, мы пришли к выводу, что вы в другой стране в рабстве.
