— Хочешь кофе, Марк?
Он пожал могучими плечами.
— Пожалуй, да.
— Сейчас принесу. — Габи устремилась на кухню, с облегчением покидая линию огня. Да, горячие головы…
Десять минут спустя прибыл сержант Бонаро, усталый и явно не в настроении. Он поклонился Габи, пожал руку Марку и замер как вкопанный, увидев фигуру в кресле.
— Ладно-ладно, не стоит хвататься за пистолет, — нахмурился дядя Майкл и распахнул пиджак. — Я не вооружен.
— Точно, — сказал Бонаро. — А папа римский — не католик.
— Никогда не дискутирую на религиозные темы, — невозмутимо ответил дядя Майкл. — Опасный предмет.
— Мы хотели бы кое-что с вами обсудить, — сказал Марк, обращаясь к Бонаро и приглашая его сесть на диван. Взяв из рук Габи чашку с крепким черным кофе, Бонаро сел на диван и внимательно выслушал Марка, который изложил ему вкратце предложение Габи и мнения остальных участников спора.
Когда он закончил, Бонаро некоторое время молча смотрел на Габи.
— Вы ясно представляете себе, чем это может обернуться? — спросил он.
— Подумайте, чем уже обернулось, — ответила Габи.
Бонаро пожал плечами.
— Согласен с вами. Может, это и дельная мысль. Но, даже все тщательно отработав, я не смогу вам гарантировать, что все пойдет так, как вы спланировали. Дело может принять неожиданный оборот, и вы рискуете оказаться в большой беде.
— Альтернатива у меня одна, — напомнила ему Габи, — ждать, когда он сам выберет удобное для него время и место.
Бонаро поморщился. Сцепив руки, он наклонился вперед.
— Что верно, то верно.
— Права ли я в своей догадке, что он знает, где я нахожусь сейчас? — спросила Габи. — Знает, что я здесь и со мной Марк. И не наблюдает ли он, случайно, за квартирой?
— Я бы ответил на этот вопрос утвердительно, — согласился Бонаро.
Покосившись на жесткое, упрямое лицо Марка, Габи тяжело вздохнула.
— Допустим, Марк утром уходит на работу, как он это обычно делает, и оставляет меня одну.
— Нет! — отрезал Марк. — Мне это не нравится. — Он встал, сунул руки в карманы. — Есть другие пути. Мы можем уехать из города…
— А он поедет за вами, — сказал дядя Майкл. — И будет наслаждаться жизнью, следуя за вами по пятам, пока не выберет удобное место и не сделает свой выстрел. Тебе, мой мальчик, надо бы кое-что узнать о контрактниках. Часть ритуала — это охота.
— Тебе-то, Майкл Стефано, как не знать! — бросил реплику Бонаро.
— Я никому никогда не продавал свои услуги, — поправил Бонаро дядя Майкл. — Я могу знать, как это делается, но никогда в такие истории не впутывался.
— Ну да, как я догадываюсь, ты склонен к менее жестоким методам добывания денег.
— Живые люди платят лучше. — Дядя Майкл невозмутимо усмехнулся.
Габи поежилась, а Бонаро бросил на старика угрожающий взгляд.
— И все же я не согласен с этой идеей — сделать тебя мишенью, — с тревогой сказал Марк Габи.
— Мне и самой она не очень-то нравится, — призналась Габи. — Но не могу же я все время так жить — в тревоге и неопределенности. Я хочу, чтобы его схватили. А это значит, что и я должна принять участие в его поимке.
— У меня в отделе есть отличный стрелок, — сказал Бонаро. — Он укроется где-то возле дома, к нему прибавлю еще пару детективов в штатском. Значит, завтра утром?
— Да, сэр, — ответила Габи.
Бонаро поднялся.
— Договорились. Я буду у себя. И помните: никаких разговоров по телефону, ясно? Максимальная осторожность. — Он приподнял шляпу, потом повернулся к дяде Майклу: — Небольшая просьба, Стефано. Если тебе захочется пошалить, пожалуйста, не в мое дежурство. Ладно?
Дядя Майкл ухмыльнулся.
— У меня и в мыслях нет, дружище.
— Дружище? Боюсь, ты слишком размечтался, Стефано! — Бонаро шагнул к двери, но оглянулся и пригрозил дяде Майклу пальцем. — Держись от этого дела подальше, Стефано. Ты уже не так молод, как был когда-то.
Майкл протянул вперед обе руки.
— Я не вооружен, — запротестовал он.
— Ну да, до тех пор, пока я не выйду из этой комнаты. Или, может быть, я ошибся? — настойчиво сказал Бонаро. — Я не шучу. Если ты сделаешь хоть один выстрел, тебе будет предъявлено обвинение. Понятно?
Майкл нахмурился.
— Понятно.
— Черно-белые полосы тебя вряд ли устроят, — сказал Бонаро. — Не тот шик.
Майкл поежился.
— Ладно…
— Почему бы тебе не придумать какое-нибудь мирное занятие? К примеру, разводить голубей или еще кого-то? — предложил Бонаро. — Спокойная жизнь на пенсии — это же так приятно!
— Для мертвецов, может, и приятно, — ответил старик и вдруг возмутился: — Я же не совершаю ничего незаконного!
Плечи Бонаро поднялись и тяжело опустились.
— Если бы так. Но Большой Брат будет наблюдать за тобой.
— Пусть себе наблюдает. Да не забудет надеть телескопические очки.
Бонаро засмеялся. Он кивнул Марку и Габи и вышел.
— И это он говорит, что мне пора на пенсию! — взорвался дядя Майкл, когда сержант ушел. — А сам не моложе меня.
— Да, небось, как и ты, темнит насчет своего возраста, — поддразнил Марк.
Дядя Майкл поднялся с кресла.
— Если, кроме оскорблений, тебе нечего сказать твоему бедному старому дяде, я ухожу. — Он вынул изо рта сигару. — Верни мой пистолет.
— Только в том случае, если ты пообещаешь отдать мне пули, — упрямо сказал Марк.
— Что проку в оружии без пуль?
— Можешь использовать его как бумеранг, — невозмутимо ответил Марк. Он извлек пистолет из комода, разрядил обойму и вручил его дяде. — Опять ты за свое! И спасибо за помощь, — добавил он с усмешкой.
Майкл скорчил ему рожу, заложил пистолет за пояс и обратил взгляд на Габи.
— Берегите себя, — сказал он. — Я к вам уже привык. Не люблю терять людей, к которым привык.
— И вы тоже берегите себя, — с улыбкой ответила Габи. — Кроме вас, у меня больше нет ни одного дяди.
Дядя Майкл широко улыбнулся, а уходя, хлопнул по плечу Марка.
— Смотри не нарушай закон! — посоветовал он.
— Мудрый совет, ничего не скажешь. Ты это себе посоветуй, — насмешливо ответил Марк.
Майкл пробормотал что-то по-итальянски, помахал рукой и закрыл за собой дверь.
— Однако вы с дядей очень похожи, — заметила Габи.
Марк хмыкнул.
— Только я не рэкетир, — жестко сказал он. — Хотя, если говорить честно, — признался он, садясь с ней на диван, — раз-другой я был недалек и от такой «работы». Мы с Джо жили ужасной жизнью.
Габи прикоснулась к его лицу, провела кончиками пальцев по резким линиям, залегшим в уголках рта.
— Я знаю. Дядя Майкл рассказал мне.
— Он рассказал? — Марк взял ее руку, прижал ладонь к своему точеному рту. — Он бы заботился о нас, если бы наша мать не запретила ему это делать. Вот уж кто был настоящим ничтожеством. Один день она нас любила, а на другой вела себя так, словно нас и на свете не было. А в промежутках — мужчины, всех сортов и видов. Я так от этого страдал! И в конце концов взял Джо, и мы с ним убежали.
