– Возьмите, а то я наготовила много, а детей пришло мало. Распростудились. Работа у вас тяжелая, небось и перекусить толком негде.
Милиционер неловко отказывался, но от поварихи отделаться было не проще, чем от маньяка. Тамара была настоящим мастером своего дела, готовить она умела и любила, но еще больше обожала кормить всех вокруг.
– Берите, – с улыбкой сказала заведующая, – иначе она не отстанет. Потом спасибо скажете. Тамара – знатная повариха.
– Может, чаю хотите? – предложила Тамара.
Но участковый, несколько обалдевший от такого напора, замотал головой, запихнул в пухлый портфель кулечек с сырниками, скороговоркой пробормотал слова благодарности и пулей вылетел во двор.
– Ну, Тома, ты своим темпераментом напугала человека, – сказала, улыбнувшись, заведующая.
– Больно мужики пошли пугливые, – негодующе фыркнула Тамара. – А еще милиционер… – И, подперев пухлыми кулачками пышные бедра, гордо удалилась на кухню.
Наталья Павловна вернулась в группу как раз вовремя – дети стали играть в догонялки и едва не опрокинули аквариум. Маша и Света чуть не подрались из-за куклы Барби. А непоседа Стасик взобрался на стульчик и распевал во все горло:
Эй, девушка-красавица, ты мне очень нравишься!
У меня есть три жены, а четвертой будешь ты!
– Ой, да кому ты нужен? – обронила похожая на ангела белокурая кудряшка Оленька и добавила словцо, крепкое даже для взрослых ушей.
– Что я слышу? – воскликнула Наталья Павловна. – Оля, ты знаешь, что это очень плохое слово и воспитанные девочки его не должны произносить?
– Так моя мама говорит, – невозмутимо пояснила Оленька. – Когда папа начинает кричать, что ему все осточертело и он найдет себе другую жену.
Наталья Павловна присела перед девочкой на корточки и стала объяснять, что иногда взрослые в гневе говорят не то, что хотят, а даже наоборот – то, за что им потом становится стыдно. Что иногда слово бывает очень грозным оружием и больно ранит. И если наговорить слишком много обидных слов, это все равно что побить, только будет болеть не снаружи, а внутри: в голове, в груди, в сердце. Еще она объяснила, что есть слова, которые не должны произноситься никогда. Потому что они несут в себе такую страшную, злую силу, от которых взрослые умные люди могут заболеть.
– Даже умереть могут? – вдумчиво спросила посерьезневшая Оленька.
– Умереть, конечно, не могут, – ответила Наталья Павловна. – Но вот поссориться на всю жизнь два человека из-за таких неосторожно сказанных слов могут вполне. Ты же не хочешь ни с кем серьезно поссориться?
Оленька замотала головой. Наталья Павловна погладила ее по кудрявой макушке и велела одеваться на прогулку. Она поймала себя на том, что сама разволновалась, даже губы предательски задрожали, хоть уже и время прошло… Ей казалось, что все плохое осталось позади, но иногда какая-нибудь мелочь неумолимо прокручивала кассету воспоминаний назад, выхватывая из прошлого те эпизоды, которые Наталья Павловна больше всего старалась забыть. И становилось грустно. Сейчас, говоря маленькой девочке о ранящих словах, Наталья Павловна вспомнила Артема – бывшего любимого мужчину, бывшего мужа, отца Никиты, наверное, тоже бывшего, судя по тому ледяному безразличию, которое он демонстрировал к малышу.
– Ты деградировала среди памперсов и детских соплей. С тобой не о чем поговорить, – говорил он ей раздраженно.
– Давай купим билеты в театр, пойдем на выставку или куда-нибудь еще, – предлагала ему Наталья.
– Когда мне ходить?! Я, между прочим, работаю! – снова сердился на нее муж.
Однажды Наталья напомнила мужу, что она по профессии педагог, а не бизнес-леди, и всегда хотела работать по специальности, что Артем прекрасно знал, но бывший любимый разозлился на нее еще больше. Он сказал, что Наталья могла бы найти приличную работу в частной школе или пойти в богатый дом гувернанткой – и зарабатывать хорошие деньги, а не торчать в этом убогом муниципальном саду за три копейки.
Наталья пыталась объяснить, что работает в детском саду ради сына: тот еще маленький и очень скучает по маме, но супруг пришел в ярость. Он кричал, что она полная дура, растит маменькиного сыночка, а не нормального мужика, что она хочет испортить жизнь сыну, как испортила ее ему, Артему…
Даже то, что она в свои двадцать пять – Наталья Павловна, а он – такой умный, деловой и незаменимый – все еще Артем, его тоже бесило. Хотя как ему было объяснить, что для трехлетних карапузов и их родителей она была бы Натальей Павловной даже в восемнадцать лет? Профессия обязывает.
Сначала Наталья тихо плакала в подушку, стараясь разобраться, в чем она виновата и что с ней не так, потом поняла, что раздражает мужа уже одним фактом своего существования, и этого не поменяешь. С мучительным осознанием ситуации пришло горькое, но спасительное решение о расставании. Артем только того и ждал. Он быстренько собрал вещички, выдал напоследок тираду о том, что Наталья не оценила его благородства, – ведь он мог бы послать ее, беременную, к чертям, а он, как честный человек, женился, дал ребенку свою фамилию, а теперь вот должен платить алименты. Но пусть Наталья не рассчитывает, что будет жировать на его денежки – официальный доход Артема две тысячи рублей. Думала, дорогуша, вечно сидеть на его шее – не выйдет…
Наталья Павловна невольно закрыла ладонями уши и замотала головой, словно боялась снова услышать эти страшные слова. Она постаралась вернуть мысли в позитивное русло – так советовала ей подруга, выучившаяся на психолога. У нее есть сын Никита – милый, славный, добрый мальчик, характером вовсе не похожий на отца, хоть и такой же светловолосый, и бровки морщит порой, как Артем. Хорошо, пусть похож, но похож на того Артема, которого знала Наталья в первые годы их любви. Тогда Артем называл ее любимой и самой красивой в мире, умолял родить ему сына, а потом дочку. Это потом он стал супер-пупер менеджером в супер-пупер фирме и встретил там другую супер-пупер женщину…
– Мама, я оделся, можно на улицу? – подбежал к ней сын.
Наталья Павловна его обняла, поцеловала пухлую щечку.
– Можно, солнышко. – И уже громко, бодрым голосом, объявила: – Дети, все идем гулять!
Дети, как разноцветные горошины, выкатились в детсадовский дворик.
– Натальпална, а чё там за дядьку повесили у двери? – дергал ее за рукав неугомонный Стасик.
– Это нехороший человек, – ответила Наталья Павловна. – Очень опасный хулиган. Если вы его увидите – срочно скажите взрослым, чтобы звонили в милицию.
– Я слышал по телевизору, – встрял Толик, – это маньяк. Он на женщин в нашем районе нападает. Из-за него мама боится ходить по вечерам. Даже за мной вместе с дедушкой приходит.
