«Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы с ним ничего не случилось! – молилась она про себя. – Только бы он был жив».
Вой сирен и вспышки проблесковых маячков прекратились, когда три машины остановились у горящей конюшни. Пожарные начали быстро разворачивать шланги.
– Вот он! – крикнул Кэппи.
Слоун вздрогнула и подняла глаза. В дверях конюшни появился Джордан, он вел за собой Пиковую Даму. Дико вскрикнув, Слоун бросилась к нему мимо суетящихся пожарных. Кэппи бежал чуть впереди.
Наконец они встретились. Кэппи занялся кобылой, а Слоун повисла у мужа на шее.
– Я с ума сходила, боялась, что ты не выйдешь оттуда!
– Все в порядке, родная. Я же везучий. Неужели ты думала, что я погибну в первую брачную ночь?
– Джордан, – позвал его Кэппи. – Иди сюда.
Они обернулись. На земле лежала Пиковая Дама.
Джордан опустился на колени рядом с Кэппи.
– Совсем плоха?
Кэппи мрачно кивнул:
– Она не выживет, Джорди. Слишком сильно обгорела.
– На нее упало бревно.
Кэппи поморщился:
– Кажется, у нее сломана нога. Удивляюсь, как тебе удалось вывести ее оттуда в таком состоянии.
– Считаешь, ее следует усыпить?
Кэппи кивнул.
Джордан покачал головой:
– Я не могу, Кэппи! Не могу!
– Как это не можешь? – вскипел Кэппи. – Кобыла страдает, ты что, не видишь? Ей надо помочь.
– Но если есть шанс…
– Нет никакого шанса. Ветеринар в пути. Он будет осматривать лошадей. Пусть займется и этим.
– А жеребенок?
Кэппи пожал плечами:
– Если ветеринар прибудет вовремя…
– Нет, – решительно оборвал его Джордан. – Я на это надеяться не стану. Если нельзя спасти Пиковую Даму, попытаемся спасти хотя бы жеребенка. – Он вскочил на ноги.
Кэппи посмотрел на него:
– Что ты надумал?
Джордан медленно втянул в себя воздух.
– Я приму жеребенка сам. – Он повернулся к одному из конюхов. – Иди в кладовую и принеси все, что нужно для этого… и ружье.
Слоун в ужасе отшатнулась:
– Ружье?
– Ее придется застрелить.
– Но, Джорди…
– Ты слышала, что сказал Кэппи. – Джордан мрачно посмотрел на кобылу. – Она умирает. Нужно сделать все, чтобы спасти жеребенка.
Через несколько минут молодой конюх вернулся со всем необходимым. Джордан зарядил ружье и прицелился. Слоун прижалась к Кэппи и заткнула уши. Медленно открыв глаза, она увидела, что Джордан отдал ружье конюху, встал рядом с мертвой кобылой на колени и открыл ящик с медицинскими инструментами.
– Мне нужен нож, – сказал он конюху. – Большой. И обязательно простерилизуй его.
Конюх быстро принес нож, и Джордан начал работать. Его волосы взмокли, грязное лицо блестело от пота, но руки не дрожали. Всю сцену освещал свет уже стихающего пламени. Слоун стояла неподалеку, заглядывая через плечо мужа. К горлу подступила тошнота, но она не уходила, зная, что нужно быть здесь, рядом с ним.
Из вскрытой утробы кобылы Джордан извлек жеребенка и очистил его мордочку. Неподвижный жеребенок не проявлял признаков жизни, но Джордан продолжал интенсивно работать.
– Оживай, – бормотал он, делая все, чтобы привести в чувство новорожденного жеребенка. – Оживай же, черт возьми!
Наконец бока новорожденного начали приподниматься. Малыш рефлекторно дернулся.
– Он дышит, – прошептал Джордан, вытирая лицо ладонью. – Он ожил!
Поначалу Джордан считал, что причиной пожара был горящий окурок, брошенный кем-то в конюшне.
На следующий день он и Кэппи допросили всех, кто работал в Мунстоуне. Разумеется, никто не признался.
– А чего ты ожидал, Кэппи? – спросил Джордан, когда они остались одни. – Неужели кто-то захочет лишиться работы?
– Да. Я полагаю, ты прав.
– Мистер Филлипс!
На пороге появился молодой конюх Дэнни Тайлер.
Кэппи махнул ему рукой:
– Не стой там, парень. Иди сюда.
– Что случилось, Дэнни? – спросил Джордан.
– Хм, сэр… Я видел, как этот парень выходил из конюшни ночью… – Тайлер нерешительно приблизился. – Не видел, курил ли он, но…
– Кто это был?
– Не знаю, как его зовут, это новенький.
– Что за новенький? – удивился Джордан.
– Тот, что начал работать на прошлой неделе.
– Этого не может быть, – сказал Кэппи.
Джордан посмотрел на него:
– Почему ты так уверен?
– Потому что я никого не принимал на работу уже ровно год.
Бостон, сентябрь, 1987
В штате Массачусетс есть небольшой городок Гамильтон, где проживает около семи тысяч жителей. Он расположен на берегу Атлантического океана примерно в двадцати пяти милях на север от Бостона. Там холмистый рельеф, есть сосновый бор, березовая роща и много частных владений. Поскольку промышленных предприятий в городке почти нет, большая часть населения ежедневно ездит на работу в Бостон. В Гамильтонском городском парке стоит памятник генералу Джорджу Смиту Паттону,[32] здешнему уроженцу, поэтому его родственники по-прежнему называют Гамильтон своим домом.
Гамильтон стал домом и для членов поло-клуба «Миопия», основанного в 1888 году группой близоруких спортсменов из Бостона. Шестью годами раньше они основали неподалеку от Винчестера охотничий клуб, но позднее обнаружили, что с точки зрения лисьей охоты окрестности Гамильтона намного лучше, и перебазировались сюда. К охотничьей деятельности они вскоре добавили поло и осенью 1888 года сыграли свой первый матч против команды «Кантри-клуба» из Дедхэма, еще одного городка в окрестностях Бостона, но более крупного. Поле, на котором проходил этот матч, позднее получило название «Гибни Филд». Говорят, что этот первый матч закончился сухим счетом. Команда «Кантри-клуба» серьезно проигрывала, когда ее капитан Персивал Лоуэлл в борьбе за мяч столкнулся с капитаном «Миопии» Джорджем Майером. К сожалению, дальше продолжать игру Лоуэлл не смог, и его команда потерпела унизительное поражение со счетом 0:13.
Пересекая «Гибни Филд», Слоун думала, что, несмотря на огромные изменения, которые произошли с тех пор, в сегодняшней «Миопии» все еще сохранилась старомодная элегантность «клуба смокингов».
Она помахала Джордану.
– Не ожидал увидеть тебя здесь так рано. – Он подъехал к ней. – Интервью отменили?
Слоун кивнула и сняла белую шляпу.
– В третий раз. В аэропорту Логан произошла катастрофа, а мне с такими дурными новостями лучше не конкурировать.
Джордан надел шлем и застегнул его на подбородке.
– Извини, игра начинается.
Слоун, посмотрев ему вслед, направилась к скамейке. Сегодняшний матч был тренировочным, но для Джордана не менее важным, чем финал Открытого чемпионата США. Для него любой матч имел огромное значение.
