Возвращаясь с работы домой, Сибилла чувствовала себя самым свободным человеком в мире. Первые дни на телестанции Эндербая она подолгу засиживалась вечерами в студии. Каждый вечер она выходила с работы одна, шла по улице тоже одна, и обдувающий ее лицо резкий, холодный ветер еще больше будоражил ей нервы и заряжал боевым духом.
Перейдя границу Гринвич Вилидж и оказавшись в районе Челси, она ускорила шаг, дав понять толпящимся на улице людям, что она не турист, а равноправный житель этого города. Она смотрела на старые полуразрушенные и отреставрированные здания так, как будто она видела их всю свою жизнь. Небрежно проходя мимо вентиляционных решеток, около которых лежали какие-то бесформенные кучи тряпья, которые при ближайшем рассмотрении оказывались спящими бомжами, она с легкой грустью вспомнила о Нике и Чеде, подумав о том, что их надо будет почаще навещать. Но вскоре она забыла об этом. Ее стали одолевать другие мысли, связанные с назначенным на утро заседанием редакционной коллегии.
Уверенная в том, что это будет важное заседание, в отличие от тех, на которых ей приходилось присутствовать, работая в Пало Алто, она провела большую часть ночи за подготовкой к нему. А утром, дожидаясь, когда стрелки часов покажут восемь, она почувствовала огромное внутреннее напряжение и настороженность. И, несмотря на репутацию очень уверенной женщины, она чувствовала, как дрожат ее руки. Эндербай никогда раньше не посещал подобных мероприятий, хотя и являлся президентом, но сегодняшним утром он будет сидеть в президиуме для того, чтобы посмотреть своими глазами, на что способен его новый продюсер, о котором уже сложилось определенное положительное мнение в телевизионных кругах. И Сибилле предстояло еще раз доказать правильность этого мнения.
Шесть мужчин и две женщины сидели за усыпанным газетами и телеграфными сообщениями длинным столом, обсуждая основные события и решая, что они будут демонстрировать в передаче «Обзор событий в мире». Сибилла почувствовала себя менее напряженно уже через несколько минут, а спустя полчаса она поняла, что ей не о чем беспокоиться. Они больше внимания уделяли обсуждению международных событий и гораздо меньше знакомым и привычным Сибилле вопросам внутренней политики; а в остальном это заседание ничем не отличалось от тех, на которых ей доводилось присутствовать раньше. Проявив несколько большую по сравнению с ними сообразительность, она приободрилась, надеясь на то, что у нее здесь все сложится благополучно.
Осушив стакан воды со льдом, Эндербай начал свою речь в ироничной манере:
– Знаменитая на весь мир как образец мудрости и сообразительности Сибилла Филдинг поведает нам, как сделать более интересной передачу «Обзор событий в мире».
Все собравшиеся, за исключением Сибиллы, захихикали. В ответ Сибилла измерила всех презрительным взглядом.
– Мы ждем, – резко сказал Эндербай.
Все ее заметки остались в портфеле, но она не переживала по этому поводу, понимая, что речь без шпаргалок произведет на аудиторию большее впечатление.
– Я просмотрела ленты с «Обзором событий в мире» за шесть недель. Все программы одинаково напыщенные, скучные и беззубые. Я долго ждала, когда на экране появится хоть один интересный герой, которого можно было бы полюбить или возненавидеть, но так и не дождалась. Я тонула в словесной шелухе. Используемые видеосюжеты ничем не отличаются от тех, которые мы видим в любой другой передаче последних новостей, а что касается оформления и дизайна, то хуже я просто нигде не видела.
Встретив глазами враждебные взгляды присутствующих, она перевела свой взор на Эндербая, сидевшего с закрытыми глазами и скрещенными на груди руками, на которых выделялись старческие пятнышки. Если бы не улыбка, игравшая на его губах, то его можно было бы принять за труп, подумала про себя Сибилла. Окинув холодным взглядом аудиторию, она продолжала выступление, которого так жаждал Квентин Эндербай.
– У меня есть кое-какие предложения. Конечно, предстоит очень много работы, чтобы сделать передачу такой, какой ей надлежит быть. В первую очередь надо заняться дизайном передачи. Необходимо повесить огромную карту мира, раскрашенную яркими красками, исписанную большими буквами. На ее фоне будет идти передача. Каждый раз, переходя к рассказу о новом событии, мы показываем на карте место, где оно произошло. Большинство телезрителей имеют весьма слабое представление о том, где находятся, например, Шри Ланка, или Катманду, или Трансвааль. Может быть, это не сильно их заботит, но зрители будут чувствовать себя гораздо комфортнее, если им покажут то место, о котором идет речь.
– Трансвааль? Где это? – спросил сидящий за другим концом стола молодой человек.
– Южная Африка, – жестко ответила Сибилла. – Что касается ведущего программы: кто-нибудь должен научить его не снижать интонацию в конце каждого предложения. Кроме того, костюм его нуждается в более объемных подплечниках, волосы должны быть зачесаны не справа налево, а наоборот, а кроме того, не мешало бы расстаться с очками, вместо них давно пора носить контактные линзы. Иначе придется подыскать другого ведущего.
Уголком глаза она взглянула на сидящего во главе стола Эндербая, и вдруг ее осенило: ведь именно он назначил ведущего. И тем не менее она упрямо продолжила свою мысль:
– Может быть, когда-то он и отвечал требованиям передачи, напоминая каждому телезрителю живущего рядом молодого, симпатичного соседа. Но сейчас он скучный и вялый, подобно брюзге-мужу, которого мечтает бросить любая женщина, чтобы приобрести взамен молодого, красивого парня, с которым она согласилась бы лечь в постель.
– Какая мерзость, – с удивлением в голосе сказала высокая рыжеволосая женщина, сидевшая слева от Эндербая и задумчиво смотревшая на Сибиллу через роговую оправу огромных очков. – Непристойно и мерзко.
Не обратив на нее никакого внимания, Сибилла продолжала:
– Есть еще кое-что…
– Сценарий, – вяло подсказал Эндербай. Он все так же сидел, не шелохнувшись, с закрытыми глазами. – Декорации и подплечики для пиджаков – чепуха. Твое мнение о сценарии.
– Он какой-то безжизненный, – сказала Сибилла. – Там отсутствует персонаж, который может вызвать у зрителя чувство ненависти. В каждой стране мира живет какой-нибудь негодяй, которого мы можем показать с экрана телевизора, и телезрители будут презирать его без какого бы то ни было чувства вины и не мучаясь сомнениями по поводу своей безгрешности. Каждый думает, что мир поделен на хороших и плохих людей, а наша задача помочь телезрителям отделить одних от других.
– Наша задача? – переспросил коротенький и толстый мужчина с редеющими волосами.
