Ознакомительная версия.
– Помним, конечно, – кивнула Вера. – Мам, так что было дальше?
– Мне только-только удалось успокоиться, как вашему отцу стало плохо с сердцем. Такой полноценный сердечный приступ. Немка сразу сбежала. Я вызвала «Скорую»… Ну а дальше вы знаете.
– Мама, это немыслимо! – воскликнула Марьяна. – Почему ты нам раньше не рассказала?! Я так злилась на Цидвинцева! Я его даже ненавидела.
– Я тоже, – неохотно призналась Соня, зажав руки между коленями.
– А вот ты напрасно не спросила у своего Толика, откуда у него фингал под глазом.
– Разве… Разве это не Жанна?
– Нет, – с жесткой иронией ответила Ирина Петровна, – это Иван. Заступился за твою честь. Правда, на Толика это совсем не подействовало, как мы сегодня убедились. Соня, мне так жаль… Твой муж всегда казался мне слегка легкомысленным…
– Безмозглым, – уничижительным тоном поправила Соня. – И еще он отъявленная скотина и эгоист.
– Я никогда не думала, что он зайдет так далеко. Марьяша, – повернулась она к младшей дочери. – Ты в последнее время попадаешь из одной переделки в другую, поэтому я никак не решалась спросить. Отец успел поговорить с тобой?
– О чем? – насторожилась та.
– Незадолго до того кошмара он сказал мне, что в чем-то перед тобой виноват, и хотел объясниться. Только боялся, что ты его признание примешь близко к сердцу, вот и тянул.
– Ма, я в первый раз об этом слышу. – Лицо Марьяны вытянулось, а уголки губ уехали вниз. – Он хотя бы намекнул, в чем дело?
– Нет, – покачала головой Ирина Петровна, – я от него так ничего и не добилась.
– Но это ужасно. Он в прямом смысле унес секрет с собой в могилу. И это, наверное, что-то очень важное для меня.
– Я думаю, тебе стоит заехать к нему в студию. – Ирина Петровна обернулась, схватила с подоконника косметичку и достала ключи. Покачала перед собой. – Возможно, он оставил тебе письмо или записку.
– А ты разве не была у него после того, как?..
– Там все еще идет ремонт, Иван за этим как-то следит, – зачастила Ирина Петровна. – В конце концов, вы его наследницы. И нет, его вещи никто не разбирал.
– Марьянка, поезжай туда прямо завтра, – вскинулась Вера. – И если что-то найдешь, обещай, что сразу расскажешь. Это прямо настоящая тайна. В чем отец мог быть перед тобой виноват?
– Вера, я не знаю, – простонала Марьяна. – Мало мне сейчас неприятностей.
– Почему ты все время ловишься именно на главного редактора? – сердито спросила Соня, сложив губы розочкой.
– Я же объяснила. Я не знала, кто он такой. – Сердце Марьяны екнуло, и черный ужас случившегося начал заползать в него.
До сих пор она ощущала внутри себя блаженную бесчувственность и очень испугалась, что осознание произошедшего вдруг прямо сию минуту обрушится на нее. И тогда она просто умрет.
– Соня, не трогай ее сейчас, – велела Ирина Петровна, поняв состояние младшей дочери. – Я уверена, Марьяша во всем разберется и со всем справится. А если ей нужна будет помощь – прибежит к нам. Поплакать или попросить совета.
– Марьяна, тебе нужен совет? – мрачным тоном спросила Вера, тяжело переживавшая ссору с Леонидом и не желавшая никому о ней рассказывать.
– Потом. Может быть. Я обязательно скажу, – тонким голосом ответила младшая из сестер и неожиданно для самой себя горько заплакала.
* * *
– Я буду заново строить свой брак. – Кайсаров рубанул рукой воздух. – Я не намерен разбрасываться родными женами ради каких-то глазастых проходимок.
Наталья Николаевна сидела на диване, устроив больную ногу на пуфике и нежно ее поглаживая. Слова о глазастой проходимке ее не столько обеспокоили, сколько заинтересовали. Все дело было в страстности, с какой ее отпрыск толкал свою речь.
Кайсаров-старший, с газетой в руках и очками, сдвинутыми на затылок, смотрел на сына с неприкрытым изумлением. Минут пятнадцать назад тот ворвался в родительский дом в распахнутом пальто, воинственный и злой и с порога принялся выступать, объясняя, почему не станет разводиться с Мариной.
– Милый мой, – попыталась урезонить его Наталья Николаевна, – кто говорит о твоем разводе?
– Каринка говорит. Ты говорила.
– Ну, девочки часто болтают глупости. Тем более у твоей дочери с твоей женой отношения, как бы это сказать помягче, не задались.
– А мать ты вообще не слушай, – буркнул Кайсаров-старший. – Ты же знаешь, она сплетница и любит сгущать краски.
– Люблю, – подтвердила его жена. И, не выдержав, все-таки спросила: – А что за проходимка такая?
– Не важно! – рявкнул Кайсаров. – Она уже вне игры, и разговор закончен. Марина ясно дала мне понять, что дорожит нашей семьей, мне этого достаточно. Как я вообще мог забыть о том, что у меня жена – красавица?! Ведь совсем недавно я ради нее готов был…
– Море переплыть, – подсказала Наталья Николаевна.
– Глотку перегрызть, – хором с ней сказал Кайсаров-старший.
– Вот именно. И одна какая-то вшивая встреча возле лужи ничего не может изменить. Разве это не смешно? Так потерять голову, чтобы на ночь глядя пойти на реку и изваляться в снегу… Объедать ягоды с деревьев!
Кайсаров-старший с тревогой взглянул на жену. Та расширила глаза, показывая, что пока тоже ничего не понимает, но предлагает дать сыну высказаться.
– В общем, ребята, у меня шикарный брак, и я его буду беречь.
– Андрюша, знаешь что? Поезжай-ка ты на работу, – сказал Кайсаров-старший. – Мужчина должен расходовать энергию на службе.
– Все будет, как ты хочешь, – льстиво добавила Наталья Николаевна, которую взбаламученный сын отчего-то развеселил.
И Кайсаров поехал на работу. Для Вадика эта поездка обернулась форменным кошмаром, но он стоически вынес все придирки, пропустил мимо ушей идиотские указания и вообще остался на высоте. К несчастью, Кайсаров в последний момент зачем-то полез в багажник машины, увидел там вещи Марьяны и взвился, как петарда. Провожая босса глазами, Вадик посочувствовал тем несчастным подчиненным, которым придется иметь с ним дело.
* * *
Отцовская студия находилась недалеко от «Парка культуры», в старом представительном доме, который навсегда завоевал репутацию престижного жилья. Открыв дверь в просторное помещение, Марьяна сразу поняла, что ремонт здесь давно приостановили – пахло подсохшей штукатуркой, а целлофан, покрывавший мебель, покоробился.
Марьяна включила голую, на длинном шнуре, лампу под потолком, вышла на середину комнаты и огляделась. Она бывала здесь и в принципе знала, где что находится. Если отец оставил письмо, оно где-нибудь на письменном столе или в секретере. Однако поиски ничего не дали. Оставался сейф – маленький стальной ящик, устроенный в стенной нише и прикрытый сверху видом Сахары в лунную ночь. Марьяна некоторое время пыталась подобрать шифр, потом включила компьютер и сразу нашла на рабочем столе папку «Важное». В папке обнаружился файл «Сейф», а в файле лежал маленький, готовенький к употреблению цифровой ключ. «То ли отец прикололся, то ли искренне решил, что все хорошо спрятал, – подумала Марьяна. – Впрочем, есть и третий вариант. Он, как обычно, был навеселе, и это было такое пьяное лихачество».
Ознакомительная версия.
