— Мне никогда ничего не было нужно от тебя. Ты пришел ко мне, забыл?
— Да, и смотри, как это обернулось против меня.
Проглотив его омерзительные слова, я слишком обижена, чтобы продолжать с ним разговаривать. Еще одна слеза скатывается по моей щеке, но я уже не пытаюсь ее вытереть.
— Могу я узнать, что ты сделал с моей старой машиной?
— Я продал ее, а что?
— Сколько ты получил за нее?
— Тысячу. А что?
Иисус, я в полном дерьме. Полагаю, мне предстоит еще один заем, если я вообще смогу его получить.
— Могу я получить свои деньги, пожалуйста?
Посмотрев сердито на меня, он отвечает.
— Они у тебя есть. У тебя есть другая машина.
— Мне не нужна другая машина. — Проглотив комок в горле, я продолжаю: — На самом деле, мне не нужно ничего от тебя.
Когда слова вылетают из моего рта, я прижимаю руку к груди, пытаясь унять боль. Именно в этот момент прорывается дамба слез, которую я так тщательно пыталась удержать. Вытерев их, я обхожу стол и направляюсь прямо в спальню. У меня не занимает много времени собрать чемодан. Кинув кучу вещей в свой самый большой чемодан, я кое-как его застегиваю. Затем собираю все свои вещи из ванной комнаты и складываю их в спортивную сумку. Моя личная сумка занята школьными вещами, поэтому мне придется вернуться сюда еще раз, чтобы забрать оставшееся. Возможно, Мишель поможет мне. Но первое, что мне нужно сделать, это убраться отсюда. Мысль о том, чтобы остаться в доме с мужчиной, которому я доверяла и который считает меня жалким человеком, невыносима.
Пока я волоку вещи в гостиную, он стоит и смотрит на меня.
— Куда ты собралась?
— Туда, где смогу сделать твою жизнь проще. Подавай на развод. Я не против. Но пошел ты нахрен, Бек Бриджес. Я НЕ тот омерзительный человек, каким ты меня выставил. За последние четыре года я рвала задницу, чтобы получить свою степень и оплатить займы. Ты пришел ко мне. Не я. Так что иди, живи своей жизнью. Я желаю Инглиш всего самого лучшего. О тебе же я не могу сказать того же, потому что я зла и мне больно.
К дому подъезжает машина, которую я заказала через Убер. К тому времени, как добираюсь до своего прежнего дома, я превращаюсь в полнейшую развалину. Бедному водителю приходится донести мои вещи до крыльца, потому что я едва могу идти. Мишель выходит на улицу и не может понять, что происходит.
Мне понадобился целый час, чтобы успокоиться и рассказать обо всем Мишель. Она в шоке, как и я.
— Я не понимаю, как у него все поменялось от «Любви до гроба» до «Пошла ты к черту» всего за пару часов.
— Я тоже. Он был незнакомцем в том доме. Видела бы ты, как он смотрел на меня.
— А кто эта женщина, Эбби? Я имею в виду, с чего они решили, что он, женатый человек, сможет все так изменить? — спрашивает Мишель.
— Должно быть, она в полном отчаянии. И, возможно, есть мизерный процент, из-за которого я не виню ее. Инглиш — удивительный ребенок. Меня убивает тот факт, что я не смогу видеть ее каждый день.
— А как ты будешь вести себя в школе?
— Настолько профессионально, насколько это будет возможно.
— Представляю, как тебе будет трудно. — Мишель привлекает меня в большие теплые объятия. — Извини, Шер, мне казалось, он — тот самый.
— Я тоже. Полагаю, мы теперь снова соседки. — Я всхлипываю. — Оливер сегодня приедет?
— Нет. — Дует губы Мишель. — Сегодня день рождения его отца, у него семейные дела.
— Все еще не встречалась с его семьей? — Это удивляет меня, потому что реально странно.
— Нет, мы разговаривали об этом немного на Рождество, но мало к чему пришли, потому что мне пришлось уехать домой.
— Хм-м, может быть он пытается уберечь тебя.
— Или он стыдится меня.
— Серьезно? Как он может стыдиться такой красотки, как ты?
— О, ты говоришь так, потому что ты моя лучшая подруга.
— Нет, это не так, перестань напрашиваться на комплименты. Кроме того, сегодня мой вечер, — парирую я.
— И то правда.
Мой телефон вибрирует, и я думаю, что это Бек, но посмотрев на телефон, вижу имя Марка.
— Это отец Бека, — поясняю я Мишель.
— Ты собираешься ответить?
— Я не знаю.
— Я думаю, тебе стоит послушать, что он скажет.
И я отвечаю на звонок.
— Привет, Марк.
— Шеридан, могу я увидеться с тобой? Я знаю, что сейчас не лучшее время, но я бы хотел кое-что сказать, если ты позволишь.
— Ладно.
Уронив телефон на колени, я говорю Мишель:
— Он сейчас приедет. Он такой хороший человек, я не смогла отказать ему.
— Тогда я пойду в свою комнату.
Должно быть, Марк был возле моих соседей или где-то очень близко, потому что звонок в дверь раздается меньше, чем через пять минут. Когда я открываю дверь, ему хватает одного взгляда на меня, чтобы сникнуть.
— О, Шеридан.
А потом я оказываюсь в его объятиях, в которых не хочу находиться, потому что они слишком сильно напоминают мне о Беке. В этот момент я вспоминаю все его злые слова, тон его голоса, какой отвратительной он заставил меня почувствовать себя. Мое сердце щемит, слезы льются рекой. В этот раз это оказывается еще тяжелее, мне кажется, что я не могу дышать.
— Давай, милая. Дыши. Станет легче. Просто сделай спокойный, глубокий вдох.
Не знаю, сколько проходит времени, но я даже не замечаю, как мы оказываемся внутри квартиры.
— Мне никогда ничего не было нужно от него, Марк. Никогда. Клянусь. После того как отец умер, я не могла говорить о нем. Об этом знала только Мишель и ее семья. Я… часть меня умерла вместе со смертью родителей. Я не знаю. Я была без гроша в кармане и пыталась наладить свою жизнь. Ну, знаете, ходила в школу и работала нон-стоп. Едва выходила на улицу и просто пыталась жить. Вот и все.
— Я знаю, милая. Бек лишь пытается понять, что происходит, и не думает о том, что правильно, а что нет. Он так боится потерять Инглиш, что начал сражаться с единственным человеком, который дорог ему.
Этого не может быть.
— Он не может заботиться обо мне. Если б вы его только слышали. Он был омерзителен.
— Знаю. Иногда он может вести себя так. Эту черту он получил от меня. Пожалуйста, не бросай его. Инглиш любит тебя. Она постоянно говорит о тебе. А Бек: я никогда не видел, чтобы он относился к другой женщине, как к тебе. Это все очень противно, но я знаю, мы сможем все уладить.
— Не думаю, что смогу. Простите. Если он готов прислушаться к людям и поверить, что я вышла за него, чтобы выбраться из долгов, то ничего не выйдет. Если вы не заметили, Бек — взрослый мальчик. Честно говоря, то, что вы приехали сюда и пытаетесь уладить его дела, выглядит немного по-детски. Мое уважение к нему упало на самое дно.
Марк трет лицо. Иногда Бек делает так же, когда о чем-то думает или в замешательстве. Даже странно, что я раньше не замечала, насколько сильно эти двое похожи друг на друга.
— Могу я просто сказать? Бек очнется и поймет, что натворил. Сегодня, вероятно, этого не произойдет, потому что его голова как блок цемента. Но когда это случится, не знаю, завтра или в любой другой день, он будет полностью раздавлен, потому что у него сердце его матери — мягкое и доброе. Поверь мне, Шеридан. Я знаю своего сына. Когда Инглиш подкинули на крыльцо в той картонной коробке, когда он в первый раз взял ее на руки, у него не было пути назад. У него не было варианта «Смогу ли я?» Он решил сразу, что станет самым лучшим отцом несмотря на то, что сам еще был ребенком. На мой взгляд, он был и остается самым лучшим отцом. Он пожертвовал всем и продолжает жертвовать. Мы помогали, лишь когда он был в школе или на работе. Именно он вставал по ночам и менял памперсы, он держал ее на руках, когда были жар или тошнота, он делала все. Он не перекинул все это на нас, Шеридан. Это была его ответственность. Именно так он видел эту ситуацию.
Эта часть Бека мне знакома. Но тот мужчина, который оскорблял меня, ушел из моего сердца до того момента, пока я не смогу перестать думать так о нем.
