правильно предполагает он.
– Для скрупулезного и внимательного человека это странно, – улыбаюсь я.
– «Скрупулезного и внимательного»? Ведешь дневник наблюдений?
– У меня есть тысячи более интересных занятий, – подмигиваю я. – Стася немного поведала об особенностях твоей личности и я, надо сказать, была несколько ошеломлена.
– Причем здесь Стася?
– Я искала квартиру. Риэлтор привез меня в старую высотку в центре города и оказалось, что хозяйкой элитного жилья является Стася. – Окунаю кусочек блинчика в джем. – Оказалось, что она спрашивала у тебя обо мне.
Напряженный взгляд Яна медленно поднимается на меня.
– Значит, ты переехала в эту квартиру, – констатирует он.
– Да. Правда, ещё ни разу в ней не переночевала. Так и почему же ты раньше не установил камеры и систему охраны? – возвращаюсь я к первоначальной теме обсуждения, понимая, что Ян не собирается мне ничего объяснять.
– Не считал это целесообразным. Район здесь тихий, камеры на каждом столбе. – Немного помолчав, Ян прочищает горло и нарезает очередной блин на кусочки. – Я сказал Стасе, что ты уже нашла квартиру.
– Я в курсе.
– Я солгал ей.
– И это мне тоже известно, – с трудом сдерживаю я улыбку. – Но почему?
– А ты не догадываешься?
– Мм, дай-ка подумать? А-а! Поняла! Хотел запереть меня здесь, как птичку?
Ян поднимает на меня глаза.
– Ты отлично смотришься в этом доме.
– Вот как. И всё? Просто отлично смотрюсь в этом доме?
– Я не хотел, чтобы ты уезжала!
– Потому что… – настаиваю я, с улыбкой заглядывая в его глаза. Ян резко выдыхает, оглядывается. Боги! Ему тридцать два года, а ведет он себя, как влюбленный подросток. – Ладно, обсудим позже. У тебя есть соображения, кто мог устроить этот ужас вчера? – Ян отрицательно качает головой и делает глоток кофе. – А удалось что-то узнать о пожаре в твоей квартире? Твой друг из полиции, кажется, считает, что два этих случая связаны между собой.
– Он ошибается, – отрезает Ян. – Пожар произошел из-за перегрева зарядного устройства для зубной щетки.
– Помнится, ты считал это байкой.
– Верно, – кивает Ян, глядя на меня в упор. – Но оказалось, что это действительно так.
– Откуда ты знаешь? Проводил независимую экспертизу или…
– Почему этот случай вызывает у тебя интерес? – перебивает он. Его взгляд холодеет, покрывается ледяной коркой подозрения. – Ты что-то знаешь, но не можешь мне рассказать?
– О чем ты? Я просто интересуюсь, Ян.
Он молча допивает свой кофе и поднимается с места, оставляя меня в полнейшем негодовании. Пять минут назад смотрел на меня, будто я – бриллиант, а теперь отворачивается, словно перед ним жалкая подделка. Чем больше нахожу в нем противоречий, тем пугающей становится действительность, в которой я снова оказалась.
– Ян, что происходит?
Глянув на меня через плечо, он включает кран, чтобы помыть кружку.
– А что происходит?
– Я не знаю. Поэтому и спрашиваю тебя. За эти несколько минут у меня не раз сложилось впечатление, будто ты в чем-то подозреваешь меня.
Протерев руки полотенцем, он поворачивается ко мне.
– Это ошибочное впечатление. В чем я могу тебя подозревать? Что ты прирезала собаку? Или мою квартиру подожгла?
– …Надеюсь, что нет, – с нервным смешком отвечаю я, искренне опасаясь, что это может быть хоть отчасти правдой. – Ладно, забудь… А блины и впрямь резиновые, – стараюсь я улыбнуться. – Но их приготовил ты и это самые вкусные резиновые блины на свете.
Осторожно сползаю со стула, стараясь наступать травмированной ногой только на пятку. Ян подходит ко мне и заглядывает в мои глаза так, словно испытывает мучительное чувство вины. Он мне чего-то недоговаривает и полагаю, это напрямую связано со вчерашними событиями, которые на самом деле тревожат его куда сильнее, чем он хочет показать.
– Я просто очень волнуюсь за тебя, – признается он, бережно обхватив мое лицо ладонями. – Меня терзают мысли, что это могло случится не вчера, а на прошлой неделе или чуть раньше. Когда меня здесь не было, – заключает Ян, играя желваками.
– Но этого не случилось, Ян, – произношу я, слепо летя на его свет. – И не случится, ведь ты – здесь.
Нежность его взгляда затуманивает мой разум. Он поглаживает мои скулы большими пальцами и оставляет осторожный поцелуй на моих приоткрытых губах. Я растекаюсь, как теплое молочко, из случайно опрокинутой стеклянной бутылки. Обнимаю его за шею, притягиваю к себе и вновь поддаюсь соблазну быть маленькой и беззащитной в его больших и сильных руках. Полный эмоций и чувств, поцелуй так захватывает нас, что мы не сразу обращаем внимание на пиликающий звук. Ян нехотя отрывается от моих губ и бросает нетерпеливый взгляд в сторону прихожей.
– Кого-то это ещё принесло? – произносит он раздражительным шепотом. Вспыхнувший от возбуждения взгляд ласкает меня.
– Иди узнай, а я пойду в душ, – сообщаю ему на ухо. – Если успеешь ко мне – будет замечательно.
Оставляю нежный поцелуй на его колючей щеке и неспешно ковыляю к лестнице. Размяв шею, Ян скрывается в коридоре, и от одной мысли, что мне удается так легко разжечь в нем желание, мое собственное усиливается в стократ.
Сбрасываю на пол одежду, закрываюсь в душевой кабине. Когда прохладная вода нагревается, я встаю под сильными струями, наслаждаясь легким массажем. Оборачиваюсь, почувствовав дуновение прохладного воздуха. Ян молча заходит, закрывает широкую стеклянную дверцу и заставляет меня развернуться к нему спиной. Его ладони обхватывают мою шею, спускаются к груди и соблазнительно медленно сжимают её. Откидываю голову назад, упираясь руками о мокрые скользкие стены. Страсть между нами съедает меня, пробуждает инстинкты дикой кошки. Ян берет меня за подбородок и проводит языком по шее, заставляя дрожать.
– Знаешь, кто приходил? – рычит он рядом с моим ухом. – Бедняга, которого ты вчера оставила в одиночестве, так ничего и не объяснив ему. – Ян кусает мочку моего уха. Я почти погибаю! – Выглядел он так, будто, был уверен, что ты обрадуешься ему. Знаешь, что я думаю? Вчера ты вселила в него большие надежды.
– А что мне оставалось делать? – шепчу я, сгорая под настойчивыми ласками его рук. – Ты ведь дал ему зеленый свет, за что я очень на тебя разозлилась. И я пообещала ему… – Ян не позволяет договорить мне. Его пальцы сжимают мой сосок, а зубы вонзаются в шею. Это не больно. Это слишком сладко и мучительно.
– Что ты пообещала ему?
– Я была очень зла на тебя… – с трудом говорю я, вонзаясь ногтями в его упругие ягодицы. – И сказала ему, что слишком мокрая… Что не выдержу до дома… Хочу, чтобы он поимел меня в дамской комнате.
Отпустив мой подбородок, Ян хватает меня за волосы и наклоняет вперед. Его ладонь оставляет на моей
