Я б на нарушение закона пошел, дело бы развалил, но его Образцов ведет, а он гнида такая принципиальная… Помоги парню по-братски, а? Ты можешь.
Полина подняла голову и взглянула мне в глаза:
— Если ты не поможешь, я возьмусь, — решила она.
— До понедельника терпит? — спросил я у Жеки.
— Терпит. Материалы дела в машине, за выходные изучи.
— Сделаю, — согласился я.
Жека протянул мне руку, а Полина чмокнула в щеку.
— Рано не радуйся, — сказал ей, — будешь вторым адвокатом и моим первым заместителем.
— Правда? — ее глаза загорелись.
— Правда. Работы много, поэтому твои вещи перевезем на следующей неделе.
— Логинов, статья 163 чем карается? — улыбнулась она.
— Синицына, «два». Ни о каком шантаже и речи не было. Это взаимовыгодная сделка.
— Руслан Евгеньевич, вы уверены, что уговаривать девушку к вам переехать нужно именно так?
— А по-другому она не соглашается, — пожал я плечами.
— Я соглашаюсь. После Нового года, когда ты уволишься! — не выдержала она.
— Это принципиально? — нахмурился я.
— Да! — уперлась Полина. — Это тебе плевать на декана, ректора и моего куратора скопом и на каждого в частности, а мне нет.
— Ладно, но в новогоднюю ночь твои вещи должны быть на полках в моем шкафу. Все!
— Договорились, — просияла Полина, снова чмокнула меня в щеку и убежала к Жеке в машину.
Достала папку с делом и умчалась в дом, крикнув напоследок, что хочет ознакомиться.
А мне вдруг подумалось, что уступать своей женщине довольно приятно. Когда она именно так реагирует. Смотрел ей вслед и улыбался.
— Теплолюбивый ты, — по-доброму подколол Жека. — Под каблуком всегда теплее.
— Громов, я тебя не узнаю, — иронично протянул я. — Пусть себе думает, что живет в общежитии. Вряд ли до Нового Года она там появится хоть на одну ночь.
— А ты коварен!
— Я влюблен. И ревнив.
— Рад за тебя, но не от всей души! — покачал головой Громов и снова схватился за топор.
К вечеру мы накололи прилично дров для ба, поправили ей покосившийся забор, наелись до отвала, а бабушка еще в дорогу Громову собрала почти целый пакет провизии.
Жека уехал, Виола с бабушкой ушли играть в лото, а я остался с Полиной наедине.
— Бери папку и пойдем в летний домик, — велел я. — Что интересного нашла? Есть идеи, на чем строить защиту?
— Есть…
Глаза Полины загорелись, она подхватила со стола папку и, пританцовывая от нетерпения, принялась излагать свои мысли.
— Тихо, тихо! — я поймал ее, взял за подбородок и заставил посмотреть мне в глаза. — Запомни, малышка, никогда не принимай работу близко к сердцу. Иначе очень быстро выгоришь, если станешь переживать так сильно за каждого клиента.
— Я не поэтому, — смутилась она, — мне просто очень нравится твоя работа. Я всегда именно этого и хотела. А учиться у тебя — это просто подарок судьбы.
— Значит, я тебя всему научу, — пообещал я.
Обнял ее за талию и повел в летний домик. Запер дверь и осмотрелся. У окна стояла небольшая кровать, застеленная тяжелым теплым одеялом. Рядом стояла старая тумба, на которую бабушка поставила вазу с цветами. Они источали тонкий, приятный аромат.
Электричества в летнем домике у бабушки не было. Пришлось зажигать свечи, и в целом атмосфера располагала к романтике, а не к работе. Но Полина горела желанием трудиться, а я не мог ей отказать.
В ней горел огонек, очень мне знакомый и понятный. И в тот момент, в летнем домике моей бабушки, под светом трех свечей я дал себе слово сделать все, чтобы эту искру в ней сохранить.
Опираясь на опыт своих родителей, я не хотел от нее жертв во имя меня. Пусть учится, развивается, работает. Пройдем этот путь вместе, потому что я тоже еще не достиг всего, чего хотел. Не получил всего, о чем когда-то мечтал.
Улыбнулся своим мыслям и сосредоточился на словах Полины. Взял папку, бегло прочитал все документы и заговорил.
Впервые с первого сентября мне понравилось преподавать. Для нее. Смотреть на ее реакцию, видеть в ее глазах восхищение и настоящее, не показное, любопытство.
В итоге увлекся так, что сам не заметил, как наступила полночь.
— Мы ведь выиграем, да? — с надеждой поинтересовалась она, отвлекаясь от своих записей.
— Максимум парнишке грозит условное, — согласился я, — поздно уже, Полина.
И совсем другим голосом позвал:
— Иди ко мне…
Полина
Я нервничала, готовясь к первому после длительного больничного учебному дню.
Сидела в машине и молча смотрела в окно. На заднем сидении важно восседала Виола, слева лениво вел машину Руслан, периодически косясь на меня.
От бабы Люды мы уехали вчера поздно вечером. Бабушка Руслана снарядила нам с собой в дорогу солений столько, что все с трудом поместилось в багажник, поцеловала меня на дорожку и сказала, что ждет снова в гости.
Родители Логиновых уехали на все выходные, чтобы побыть вдвоем, и Виола ночевала с нами. Утром она, как настоящая хозяйка, пожарила всем яичницу и даже заплела мне волосы в мудреную косу.
— Виола, — строго обратился к ней Руслан, — ты уроки сделала?
— Нет, — пискнула малышка. — Не переживай, я у Елисея спишу, — легко закончила она.
— Повезло тебе, что Руслан не твой преподаватель, — хмыкнула я.
— Будет ругаться — просто поцелуй его, — авторитетно посоветовала мне Виола. — Я видела, как вы целуетесь, он потом сразу Бубузябликом становится.
Руслан согласно закивал на утверждение малышки, а я фыркнула и отвернулась к окну. За два дня тесного общения с Русланом и Виолой я поняла, что он станет прекрасным отцом. В меру строгим, но очень заботливым, судя по тому, как он относился к своей младшей сестре.
Логинов притормозил у ворот школы и обернулся к Виоле:
— Приехали! Мама звонила — она тебя заберет.
— Хорошо, — поправляя косу, кивнула малышка, — Полина, пока!
И вышла из машины. У ворот обернулась, еще раз помахала рукой и убежала к своим подружкам.
— Почему «пока» она сказала только тебе? — нарочито недовольно пробурчал Руслан.
Я пожала плечами и решила следовать совету Виолы. Наклонилась и поцеловала его в
