тебя провожу до твоей спальни? — подхватывает меня под попу и приподнимает из воды, прикусывая кожу чуть пониже пупка.
— Я... я сама.
— А как же прощальный поцелуй на ночь? Я без него не усну.
— Но...
— Возражения не принимаются.
Сечин подхватывает меня на руки, тесно прижимая к себе, и несет в дом. Он закрывает дверь, толкнув её плечом, поднимается на второй этаж, замирая у той самой комнаты, где я переодевалась несколькими часами ранее, а затем ласково трется носом о мою щеку. Я же мгновенно заливаюсь краской с ног до головы, чувствуя, что на сон этот парень сейчас явно не настроен.
— Не могу поверить, что ты в моих руках, — прижимает меня спиной к стене, а медленно очерчивая ладонью все мои изгибы и впадинки.
— Не надо, — голос жалобно дрожит, а тело прошивают шаровые молнии.
— Как это не надо? Мы же договаривались на прощальный поцелуй, — жарко шепчет в губы и покусывает мой подбородок.
— Разве? — ошалело переспрашиваю я, уже толком ничего не соображая. Он неспешно, но чувственно потирается об меня, высекая из меня электрические разряды.
— Да...
И через мгновение наши языки сталкиваются с друг другом. Влажно. По-взрослому. Со стонами и бесстыжими прикосновениями к самым сокровенным местам.
Да, я все позволяю. И не могу остановиться или сказать «нет». У меня не получается, хотя я этого очень-очень-очень хочу!
Собираюсь с силами и уже снова превращаюсь в здравомыслящую и недоступную Лялю, но все идет прахом, когда я замечаю, что меня уже укладывают на кровать, снимая с тела сначала верх купальника, а затем и его низ.
Знобит. Сердце тарахтит на максималках. Тараканий оркестр в моей голове испуганно затих.
— Егор, ну пожалуйста, не…, — только и успеваю сказать я, прежде чем мне снова затыкают рот поцелуем.
И нет больше сил сражаться с той бурей, что разыгралась внутри меня. Да, мне было страшно. И да, черт возьми, на периферии сознания яркими неоновыми буквами горела мигающая вывеска «ты слишком легко сдалась», но мне было уже все равно.
Мое тело гудело от странного напряжения и требовало чего-то еще. Буквально звенело изнутри, пока уверенные руки Егора ласкали воспаленные, но такие чувствительные точки моего тела. Те самые, которые до него еще никто и никогда не трогал.
А он да — и будто бы музыкальный инструмент настраивал, пока я не запела, тихо выстанывая под ним его имя.
— Сейчас, маленькая моя, сейчас все будет.
Звук рвущейся фольги. Толчок. Острый укол боли.
Слезы на глазах.
Его губы, что сцеловывали каждую соленую капельку.
А затем боль ушла. И на место ей пришло странное, почти невыносимое томление. Горячечный зуд. Запредельный восторг. И я цеплялась за парня и выгибаясь в его руках, тем самым выпрашивая еще и еще.
Глубже. Больше. Чаще.
Пока моя вселенная не взорвалась, разлетаясь на куски. А потом еще раз, когда Егор последовал вслед за мной...
Осознание того, что я только что наделала обрушилось на меня почти сразу же. Оглушило! Прибило намертво! Я отдалась ему! Раздвинула ноги, словно дешевка, на первом же свидании.
Тем более вынужденном! Боже, мне стыдно от самой себя! Я позорище!!!
Всхлипнула жалобно, пытаясь оттолкнуть от себя Сечина, но ничего не вышло. Он сам меня скрутил и прижался сзади, не позволяя горевать в одиночестве. Только гладил по волосам и шептал мне до тех пор, пока я не уснула:
— Тише, Ляля. Тише...
А потом раз — и утро. За окном шумит лес и поют птицы. А еще маленьким перышком Егор щекочет мне щеку.
— Проснулась? — слышу его хриплый голос, но ответить ничего не могу, так как ужасно стесняюсь.
Я вчера переспала со своим соседом. С ненавистным тараканом. И да, я люблю его. Боже, мне грозит дурка! Спасите, помогите!
— Доброе утро, Ляль.
— Угу, — только и получается выдавить из себя. На большее реально не способна.
Стыдно! Щеки горят. Наверное, со стороны я похожа на спелую помидорку.
— Ляль?
— М-м? — прикрываю глаза и призываю космические силы ниспослать мне смерть прямо вот сейчас, на этом самом месте.
— Теперь-то ты дашь мне свой номер телефона? — неожиданно прыскает и хохочет этот гад, пока я варюсь в кипящем адовом котле от смущения.
Ну таракан!
— Я подумаю, — бурчу, а потом ойкаю, когда попадаю в его медвежьи объятия.
Хорошо...
Ляля
Все когда-нибудь заканчивается. Так подошел к концу и чудесный день в маленьком лесном раю. Только я, Егор и больше никого. Ну может еще шелест деревьев на ветру, да пенье птиц были негласными свидетелями того, как глубоко я погрузилась в свое грехопадение.
Да, да…глубоко! Потому что я не могла сказать “нет” этому парню и позволяла ему делать с собой все, что тому заблагорассудится. И да, мне тоже это безумно нравилось.
Когда же наступил вечер воскресенья и настала пора возвращаться обратно в город – сказка закончилась. Черный джип притормозил у подъезда моего нового жилья, а парень, которому я подарила свое сердце, горячо поцеловал меня в губы, и сказал на прощание:
— Я словно в раю побывал. Может повторим?
— Я подумаю, — не нашлась я на более достойный ответ, немного шокированная тем, что он только что сказал. Но, поразмыслив, решила списать это на шутку.
— Ну думай, конфетка, — подмигнул мне и показательно нажал на кнопку центрального замка, давай мне понять, что лимит времени наедине друг с другом исчерпан, — как надумаешь, дай знать.
За ребрами противно заскулило сердце, не понимая, что вообще происходит.
— Ладно, — кивнула я и взялась за ручку, пока за ребрами от перенапряжения гудели легкие, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— Ладно, — провел Егор кончиками пальцев по моему бедру, и я моментально покрылась мурашками.
— Ну, пока, Егор, — открыла дверь, но выйти наружу все не решалась, все ожидая чего-то и надеясь, что мы не расстанемся просто так.
— Ну, пока, Ляля.
И все. Мне пришлось все-таки покинуть салон, который пропах умопомрачительным мужским парфюмом. А потом идти до подъезда, высоко подняв голову, и призывая себя не поворачиваться. Нет! Ни за что!
За весь вечер ни звоночка…
Уснула с трудом и с неподъемным камнем на сердце. А затем всю ночь, то и дело,
