ребята.
Саймон на шаг отступил, не желая слишком далеко отодвигаться от Тони.
Медик приступил. Воротник на шею, проверил легкие. Бросил поверхностный взгляд на
ее сломанную руку и приготовил другую для капельницы. Тут подошел второй с
кислородным баллоном.
- Я подержу его, – предложил Саймон, когда медик не мог никак приладить маску. Он
кивнул и Саймон вышел, вперед держа ребризер на ее лице.
Джип задрожал. И скрежет «челюстей» пронзил ночную тишину. Шеф и Майк резали
дверь, чтобы освободить ноги девушки. За несколько минут девушку удалось
освободить, и медики погрузили ее на носилки, зафиксировав позвоночник. Начался
тяжелый подъем от джипа в машину скорой. Несколько рук помогли втащить носилки
наверх. Как только они достигли дороги, медики быстро побежали к машине.
- Вы можете поехать, если не будете мешаться, – сказал медик прямо, когда Саймон
прибежал за носилками к машине. Саймон кивнул и залез в скорую.
- Встретимся в больнице, – крикнул ему Мэтт.
Двери захлопнулись и машина начала движение с такой скоростью, как позволяли
погодные условия.
Саймон вглядывался в окровавленное лицо Тони. Его сердце сжалось от страха.
- Вот, – медик вручил ему бутылку антисептика и ватные тампоны, – очистите ее лицо, так я смогу оценить ущерб.
Саймон взял бутылку и начал вытирать кровь с ее лица. Он не видел никаких ран на ее
голове или носу, что могло свидетельствовать о травме головы. Он заставил свои руки
не трястись, не позволив страху уничтожить его. Он не мог видеть травму головы в ее
волосах, но кровь все еще текла. Пальцы медработника разделяли пряди ее волос, ища травму. Саймон вздрогнул, когда они столкнулись с большой рваной раной у нее на
макушке. Он мельком увидел ее, когда медик наклонился, закрыв ему обзор, чтобы
рассмотреть ее получше.
- Какова ваша оценка? – спросил он не в силах ожидать дольше.
- Ее показатели хорошие. Немного слаба, но это вероятно от потери крови. Сейчас ее
давление стабильно, но из-за травмы головы все может измениться в любой момент.
- А ребенок? – спросил он с ужасом.
Медик посмотрел на него, сочувствие лучилось в его глазах.
– Я не знаю, мужик. У меня нет нужного оборудования, чтобы оценить его состояние. Ее
ноги хорошо сохранились. Приборная панель была сломана поверх них. Я не
зафиксировал никаких переломов, всего лишь небольшие синяки от сдавливания. Ее
рука сломана, но дыхание хорошее, Можно надеяться, что ребра не сломаны и легкие
не повреждены.
Саймон позволил себе маленький вздох облегчения. Все могло быть намного хуже.
Хотя, и одной травмы головы может быть достаточно, чтобы забрать ее у него.
Поездка в больницу была самой длинной в его жизни. Он гладил лицо Тони, желая, чтобы она очнулась. Он провел остальную часть поездки, укоряя себя и внутренне
избивая. Она не оказалась бы в такой ситуации, если бы он не повел себя, как
настоящий мудак. Она была бы сейчас дома, вместе с ним, в кровати в его руках. На ее
пальце сияло бы его кольцо, и они уже планировали бы свадьбу. Выбирали имя
ребенку. Боже. Он не мог даже отдаленно представить себе такую ситуацию. Больше, чем что-либо в этом мире, он хотел провести остаток жизни с ней. Даже злясь на нее, он не мог вообразить жизнь без нее. Он хотел наказать ее. Заставить почувствовать
всю боль, которую он испытывал. Только теперь, она борется за свою жизнь из-за его
глупости.
Когда они, наконец, добрались до больницы, ее немедленно доставили в смотровую
палату. Два врача и масса медсестер немедленно взяли ее в работу. Рентген, КТ, анализы крови, кислород. Мониторы подсоединены, капельницы закачивают лекарство
в ее кровь.
Он наблюдал из дверей, вряд ли для него внутри нашлось бы место. Никто не просил
его уйти. Вероятно, они видели в каком он состоянии. Он не сдвинулся с места.
Наконец, он услышал самый благословенный в своей жизни звук, перекрывший весь шум
палаты. Тони тихо застонала. Но он все-таки услышал. Он отодвинул медсестру и
побежал к изголовью кровати. Медсестра начала возмущаться, но доктор только
покачал головой.
- Тони, Тони? Ты слышишь меня? – требовал он.
Доктор открыл ее веки и проверил зрачки. Она вздрогнула и быстро заморгала, пока ее
глаза полностью не открылись. Тут же она снова их закрыла. Ее лицо побелело от
боли.
- Что не так? – допытывался Саймон, отчаянно смотря на доктора.
- Она в порядке, – успокоил его доктор, – наши главные проблемы сейчас – оценить
травму головы и состояние ребенка. – Ребенок. Он совершенно забыл о ребенке.
- Мы собираемся подсоединить к ней специальный монитор. Я уже вызвал акушера и он
уже в пути сюда. А сейчас мы отправим ее на КТ, чтобы исключить внутричерепное
кровотечение.
Саймон позволил себе дышать.
- Почему бы вам не подождать снаружи? – мягко предложила медсестра, – Мы
посылаем ее на КТ, но как только она вернется, я сразу позову Вас.
Неохотно он вышел из комнаты. Перед его глазами стояло ее красивое лицо. Как
только он зашел в комнату ожидания Эй Джей и Мэтт вскочили со скамеек.
– Как она? – спросил Мэтт напряженным голосом. На лице Эй Джея застыла маска
беспокойства. Их глаза напряженно ждали, когда Саймон заговорит.
- Я не совсем уверен, не знаю, – признал он, – они все еще делают тесты. Я имею в
виду, доктор думает, что она будет в порядке, но они все еще должны сделать
компьютерную томографию из-за травмы головы и проверить состояние ребенка…
нашего ребенка, - мягко добавил он. Он почувствовал как Эй Джей положил руку на его
плечо. Это была последняя капля. Резкие гортанные рыдания вырвались из него, сотрясая его тело. Не в силах стоять он тяжело опустился на стул, его трясло, слезы
бежали по его щекам. Мэтт и Эй Джей заняли места по разным сторонам от него, но
сохраняли молчание, пока он опустил свое лицо между ладонями.
Пока они сидели, ожидая результатов, в комнату прибывали все новые люди, пожарные
и служащие, присутствовавшие на месте несчастного случая.
Персонал скорой помощи с прошлой ночи, диспетчеры со второй работы Тони, полицейские и люди из других департаментов сейчас заполняли приемную, ожидая
вестей о Тони.
Она была любима многими, кто ее знал, но их любовь была ничтожна, по сравнению с
теми чувствами, которые Саймон испытывал к ней. Она захватила его сердце. Твердо
укрепилась в его жизни, и он не мог представить себя без нее.
Даже если это займет весь остаток его жизни, он собирался сделать все возможное
для нее и молить прощения за свои небрежные слова. Нам нечего обсуждать.
