— Смекнул сразу, дело нечистое. Но разве матери запретишь ехать к дочери? Ее не удержать. Я связался с Колей. Он успел в последний момент. Твоя мамаша, — эту фразу он выделяет особой уничижительной интонацией, — Подкупила врачей, наняла отморозков. Времени у них подготовиться было мало, они очень спешили, но если бы Коля не успел, не знаю… где бы сейчас мы искали Леру, — вздыхает. — Они вкололи ей какую-то отраву, на глазах у твоей дочери. В палате был второй ход, они вынесли Леру, а моя охрана… олухи… они стояли за дверью. Мать пошла к дочери, они и ждали. А тем временем отморозки вынесли Леру через второй выход, запихнули в мешок для трупов. Ты только вдумайся, Роман, — повышает голос, — Мешок для трупов! А с черного входа их уже ждала машина. Там Коля с парнями их и перехватил. Мы полицию вызвали. Сейчас будем разбираться.
— А Лера, где она?!
Рома старается не концентрироваться на подлости дочери, которая просто его убила. Сейчас главное — жена.
— Увезли в частную клинику. Она без сознания. Там ей окажут всю необходимую помощь. В этой больничке оставлять ее мы не рискнули. А там у Кольки друзья.
Этот Коля тоже невероятно бесит Романа. Все он решил, все успел… Да, он рад, он даже благодарен, но уже сейчас чувствует, как теряет свою любовь, семью… До конца он все же не осознавал, и вот сейчас в разговоре с Калиновским, правда кромсает его.
— Я остался решить вопросы с полицией. С ней Колька. Я скоро тоже поеду туда.
— Где Валерия?!
— Ты бы лучше дочь искал.
— Где Зоряна? — Рома хмурится.
— Она пропала. Пока спасали Леру, разбирались с отморозками, вязали врача, Зоряна исчезла. Но не думаю, что девка далеко убежит. Ее надо найти, Роман.
— Надо, — он кивает, уже примерно догадываясь, куда направится дочь. Только озвучивать свои догадки этому, Роман не считает нужным.
— Так займись.
— Ты мне не указывай! — злость снова поднимается. — И вообще, откуда ты взялся? Откуда я знаю, что ты не с ними! Твоя биография оставляет желать лучшего, и те сомнительные делишки, которые ты проворачиваешь! Думаешь, я ничего не знаю! — Роман буквально выплевывает слова ему в лицо. — Ошибаешься!
— Ром, реально плевать, что ты там знаешь, — адвокатишка пожимает плечами. — Обещаю, каждый, кто причинил Лере вред, заплатит, — говорит спокойно, но в голосе столько железобетонной уверенности.
Роман окончательно понимает, так говорят только про дорогого человека. Только когда Лера успела для Артема таковой стать?
— Я еду с тобой в больницу! — Рома тоже не сдается.
— Вопросы бы лучше решал, со своей мамашей разбирался, — Калиновский поворачивается, идет в сторону полицейских.
— Я о ней позаботился.
— Надеюсь. Это ж надо так свихнуться из-за наследства, — изо рта Артема вылетают несколько крепких словечек.
— Так ты про наследство знаешь? — Рома идет следом за адвокатишкой. — Вот на чем основана твоя забота. Тоже наживу унюхал!
— Ой, — Калиновский машет рукой, словно Роман назойливая муха. — Думай как хочешь. Все равно.
— В какой она клинике?
Артем называет адрес и подходит к полицейским. Ведет себя с ними панибратски, раздает советы.
Рома и тут чувствует себя лишним.
— Если у нас к вам будут вопросы, мы свяжемся, — выдает ему страж закона, и снова все внимание на адвокатишку.
В другой ситуации Рома бы непременно задержался. Но сейчас ему надо мчать к любимой. Она там одна, без сознания. Это затмевает все. Еще им движет желание приехать раньше Калиновского.
Зоряна подождет. Если он хоть немного знает свою дочь, то успеет и с ней разобраться.
Дает знак охранникам, поджидающим его неподалеку, и едет к Лере.
Частная клиника расположена не так далеко, и уже через несколько минут Роман врывается в здание. Около регистратуры сталкивается с Николаем.
Еще один раздражитель.
— Что с моей женой? Как она?
— Боюсь, все не так радужно, — Николай разводит руки в стороны. — Зря ты приехал. Со своими родственничками бы разбирался.
— Еще один советчик! Где лечащий врач Леры? — Рома на грани, душа не на месте.
— Сейчас позову. Но он тебе скажет то же самое. Лера нескоро в себя придет… — неожиданно Николай разворачивается к стене и со всей силы ударяет по ней кулаком. — Они должны кровью захлебнуться! — хрипит, тяжело дыша. — Как их земля носит!
Глава 74
Рома все же настаивает на встрече с врачом. Николай стоит рядом, не отходит ни на шаг.
— Ей вкололи очень сильный и опасный препарат. Подозреваю, вашу супругу пытались превратить в овощ. Еще бы несколько уколов, и… — врач вздыхает. — Мы, конечно, проводим полную детоксикацию организма. Но надо несколько дней, чтобы она пришла в себя. Сделаем все возможное, чтобы минимизировать последствия препарата. Но надо учитывать, что организм пациентки был сильно истощен.
— Я хочу ее видеть! — Рому едва сдерживает ядовитые слезы.
Он никогда не плакал. Даже когда униженный отцом спал на коврике, он стискивал зубы и терпел. Он не привык жаловаться. Все всегда в себе. А сейчас скопившаяся боль, норовит вырваться потоком слез.
Нет, он не позволит себе такую слабость при этом… Николае.
— Полагаю, это не лучшая идея.
— Минуту! Всего минуту! — в отчаянии хватает врача за рукав. — Прошу вас!
Мужчина смотрит на Николая, словно спрашивая у него разрешение. Еще одно унижение, но Рома готов и не такое вытерпеть, лишь бы ему позволили увидеть Леру.
После едва заметного кивка головы Николая, врач разрешает.
Роман одевает халат, бахилы, маску, и в сопровождении врача и… снова Николая, входит в палату к жене.
Лера лежит на кровати под капельницей. Бледная, практически зеленая, такая беззащитная, худенькая, прозрачная… родная.
На негнущихся ногах он подходит к ней. Вглядывается в любимое лицо, он бы жизнь отдал, чтобы облегчить ее страдания. Принял бы на себя всю ее боль… Но он ничего не может…
Рука тянется к ее руке… едва касаясь проводит по холодной коже…
Романа сильно бьет током, сердце замирает, а потом пускается в бешеный, болезненный галоп… Агония потери. Если бы Лера была в сознании, она бы его прогнала.
Она больше никогда не захочет его видеть. Роман судорожно вглядывается в черты ее лица, хочет, чтобы они клеймом отпечатались на сердце.
— Прости, любимая, — шепчет, едва шевеля губами.
— Не трогай ее, — Николай стоит слишком близко. Разрушает мгновение, не дает ему необходимого уединения, с его светлой, его родной, его единственной.
Снова ему указывают. И кто?
Роман мог бы многое ответить. Но при Лере он себе подобного не позволит.
— Я все для тебя сделаю. Ты поправишься. Все будет у тебя хорошо. Ты будешь счастлива, Лерочка, — слезы не льются из глаз, они льются в середине, обжигая внутренности.
Он заслужи все. И даже больше. Это он привел Леру к этим страданиям.
Он принес горе самому дорогому человеку. Желая спасти, вел за руку в ад… привел… в котел страданий.
Не может быть ему прощения.
Лера… даже сейчас прекрасна. Она изучает свет. Грязь ее не коснулась, никогда не коснется.
Наклоняется и шепчет ей на ухо:
— Люблю тебя…
У него грязная любовь… он не достоин даже произносить этих слов…
— На выход, — это говорит не врач, снова этот вездесущий Николай.
Да сколько можно!
Рома прощается с женой мысленно. Делает шаг назад и смотрит на нее, отчаянно впивается взглядом, еще шаг, продолжает смотреть. Он не упустит даже доли секунды, чтобы любоваться женой.
Так спиной и идет к выходу.
— Сделайте все возможное. Если от меня что-то требуется, звоните! — говорит врачу уже в коридоре, продолжая смотреть на дверь, за которой лежит его Лера… больше не его…
— С Лерой все будет хорошо. Она под присмотром и круглосуточной охраной, — встревает в разговор Николай.
— Твоя охрана уже проворонила раз. Им доверять нельзя!
— Кто бы говорил, — ухмыляется Николай.
