— Я запрещаю вам возвращаться! — рявкнул Брэдшоу.
— Спокойно, мистер Брэдшоу. Вы же сами убедили меня туда пойти! Или вы уже об этом забыли?
— Я все помню и именно поэтому не желаю, чтобы вы снова там оказались!
Это признание заставило Брук задуматься. Что это значит? Уж не пытается ли Алекс извиниться перед ней на свой манер?
Элайя тем временем сдал к обочине, уступая дорогу пожарной машине. Подозрительно глядя на Алекса, Брук осторожно спросила:
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что я вообще не должен был посылать вас туда. Это слишком опасно.
Брук не очень-то верила в то, что Брэдшоу назвал ей истинную причину своего упрямства. Возможно, он попросту боялся, что Брук, столкнувшись с Лотесом, узнает что-нибудь лишнее. Кайл сказал совершенно ясно: частный детектив весьма интересовался именно ею — Брук Уэлш! Она ведь сама застала Алекса за тайными переговорами с его секретаршей. Вполне вероятно, что именно он приказал частному детективу собрать о ней сведения. Если уж на то пошло, то именно у Алекса были все возможности нанять частного детектива и натравить его на Брук.
Холодные тиски сдавили сердце. Она и не знала, что это так больно — понять, что тебе не доверяют. Хотя, с другой стороны, было довольно глупо обижаться за это на Алекса. Ведь она похитила его. С какой стати жертва должна доверять похитителю?
Но он давно знает правду. Он в курсе, почему Брук решилась на похищение. И все же, все же… преступление есть преступление. Тот, кто однажды решился нарушить закон, вряд ли может претендовать на доверие окружающих.
Увы, все эти логичные и справедливые объяснения нисколько не уменьшили ноющую боль, поселившуюся в груди.
Вскоре после того, как они вернулись в рыбачий домик, Алексу стало ясно, что Брук что-то тревожит. Элайя высадил их возле «пинто», припаркованного на боковой улочке, неподалеку от дома Кайла Лотеса. Они сразу поехали на озеро, задержавшись лишь затем, чтобы купить в кафе свежие гамбургеры. Но Брук до сих пор не проглотила ни крошки.
Да, что-то явно не давало ей покоя. И она вовсе не желала делиться с Алексом причиной своего подавленного настроения. Куда-то пропала вся ее энергия. Янтарные глаза потемнели от тайной боли. Брук все сильнее замыкалась и уходила в себя.
Подумав о том, что могло случиться, если бы Кайл застал ее у себя дома, Алекс чуть не взревел. Не хватало еще, чтобы этот мерзавец прикасался к ней своими грязными лапами! Впрочем, сам Алекс тоже хорош — додумался отправить Брук прямо в волчье логово!
Он машинально обмакнул в кетчуп давно остывший поджаренный хлебец и отправил его в рот. Между прочим, к хлебцам Брук тоже не притронулась.
— Значит, для вас оказалась полной неожиданностью связь Кайла с Брэнди?
— Да уж. — Брук задумчиво покачала головой. — Честно говоря, у меня создалось такое впечатление, что она его терпеть не может!
— Расскажите мне еще раз, о чем они говорили, пока вы прятались под кроватью!
— Надеетесь, что я выболтаю что-то новое?
Это язвительное замечание вызвало у Алекса сильнейшее желание разложить ее прямо на столе и как следует выпороть.
— Нет, я всего лишь стараюсь вникнуть во все детали.
— Ну тогда советую слушать повнимательнее, потому что больше я эту историю повторять не собираюсь. Значит, я услышала, как отпирают входную дверь, выскочила из кабинета и спряталась в спальне, под кроватью. Они тоже пришли туда, и Брэнди предложила перейти к делу. Кайл спросил, прихватила ли она презервативы. Они едва успели раздеться, как вдруг завыла сирена. Это положило конец их забавам и моей дурацкой попытке обыскать квартиру Лотеса.
— А что вы почувствовали, когда узнали, что ваш бывший приятель сошелся с другой женщиной?
— Уж не вообразили ли вы, что я его приревновала? — На, миг ее взгляд оживился и засверкал удивлением и гневом.
— А разве нет? — не уступал Алекс.
— Если я кого-то и приревновала, — с горечью бросила она, — то это вас не касается!
Кстати, по поводу ревности… Алекс больше не в силах был оставаться на месте. Он вскочил, заставил Брук тоже встать и прижал ее к себе.
— Я должен это знать! Вы действительно порвали с Кайлом Лотесом навсегда?
Она ответила ему таким пылающим взором, что Алекс стал оттаивать.
— Откуда такое любопытство? — ехидно поинтересовалась Брук. — Или вы все-таки надеетесь, что рано или поздно я уступлю и… и…
— И займетесь со мной любовью? — Алекс не спеша прижал ее еще сильнее, с восторгом следя за тем, как в глубине янтарных глаз тревога уступает место возбуждению и страсти. — Чтобы почувствовать себя счастливой? Этого вы боитесь, Брук? Что нам с вами будет слишком хорошо?
— Учитывая все, что с нами происходит…
— Перестаньте! — нетерпеливо прервал он. — Вы хотите меня не меньше, чем я вас, не правда ли? — И он снова прижался к ней так, чтобы она сполна почувствовала, насколько он возбужден.
— Отпустите меня!
Он подчинился, с удовлетворением отметив, что ей пришлось схватиться за стул, чтобы не упасть.
Что заставило ее промолчать?
Брук в сотый раз задавала себе этот вопрос. Она без конца ворочалась в постели, упрямо пытаясь понять, почему она утаила от Брэдшоу сделанные ею открытия.
Если ее худшие предположения верны — значит, Алекс считает ее замешанной в махинациях Кайла. И если он каким-то образом узнает об утаенной информации, то окончательно убедится в ее виновности.
Зачем же она солгала? Конечно, она не знает, насколько факт деловых отношений Лотеса с какой-то посторонней компанией продвинул бы их расследование. Но ведь она не может быть уверена и в том, что эти документы не содержат ничего важного. А она не только позабыла прихватить эти бумаги со стола — она предпочла позабыть, что успела в них заглянуть! Документы на столе остались нечаянно, она слишком испугалась. Но об их содержании она умолчала вполне сознательно.
Он это почувствовал и не поверил, когда она сказала, что больше ничего не помнит и не знает. Она прочла это в его взгляде… Она заметила, как там промелькнуло недоверие и… подозрение.
Брук раздраженно фыркнула, досадуя на свою неуместную чувствительность. Ну и пусть подозревает ее на здоровье! Ей-то какая разница? Судя по всему, Алекс с самого начала не верил ей. Иначе зачем ему было посылать частного детектива совать нос в ее дела?
Наверное, во всем виновата ее гордость. Дурацкая, упрямая гордыня запечатала ее уста. Брэдшоу подозревал ее с самого начала, он следил за ней и ждал, когда же она оступится и сама представит доказательства своей вины. Брук закусила губу, не желая вдаваться в причины терзавшей ее душевной боли. А что, если Алекс с самого начала собирался неожиданно заявиться к Кайлу, чтобы застать ее в компрометирующей ситуации?
