— Я думаю, ты прав. И мне нужно что-нибудь сделать со своими волосами, прежде чем показываться парикмахеру.
Когда он вернулся через полчаса, она уже лежала, свернувшись калачиком под одеялом. Ее волосы, тщательно уложенные, покоились под прозрачным платком. Он подождал, пока она поест, затем подоткнул под нее одеяло и нежно поцеловал, как делал это давно, когда она была еще ребенком.
Но план его стал совершенно ясен, когда он разбудил ее еще до зари и стал торопить в столовую, окруженную холодным, подавляюще-серым туманом, где он уже приготовил ей завтрак.
— Но я не могу уехать, не попрощавшись, — запротестовала она. В душе ее стал просыпаться страх. — Папа, когда ты решишь что-нибудь сделать, ты становишься безжалостен!
— Я попрощаюсь за тебя сам, позже, — хмурая улыбка показалась на его обычно спокойном лице. — Ты говорила, что с тебя довольно, — напомнил он ей.
— Я знаю, — она отодвинула тарелку. — Но я не думала, что мне придется уезжать вот так.
— Зато я думал. Так гораздо легче. Через несколько недель ты уже не будешь так переживать. Как ты будешь чувствовать себя в это время — зависит от твоего благоразумия. Ты забудешь его, Вики.
— Хорошо бы, — устало ответила она, понимая про себя, что это невозможно. Он поднялся.
— Пошли. Время ехать.
Она застегнула молнию на куртке до самого подбородка и обвела последним пристальным взглядом хмурую хижину, где провела так много времени. Воспоминания нахлынули на нее, ей пришел на память первый день с его надеждами, неуверенностью и страхами. Затем тот вечер, когда они праздновали удачное проникновение в тайны прошлого, а Грант спас ее… Ключ в чьей-то руке, кража, Лори, письма и связанная с ними горечь.
Ее глаза затуманились, к горлу подступил комок.
Не глядя вокруг, она повернулась и неверной походкой направилась наружу, к ожидавшему ее лендроверу.
Теплый свет восходящего солнца скользил по поверхности безмятежного моря, словно наполняя его жидким золотом. Вода еще сохраняла прохладу ночи; позже она нагреется, и солнце, поднявшись в зенит, сообщит волнам томное оцепенение. Пока что над морем дул легкий бриз, навевавший приятную прохладу.
Вики, скользившая в воде навстречу солнцу, замедлила взмахи руками и перевернулась на спину. Она закрыла глаза. Средиземное море мягко качало ее на своих волнах, во всем теле чувствовалась приятная расслабленность. Уже четвертый день она в Хайфе. Закирия и все, что с ней связано, постепенно начинает занимать подобающее ей место: маленький островок в ее памяти, который будущее накроет своими волнами и все же никогда не сумеет уничтожить полностью. Завтра прилетает отец. Скоро они покинут Восток, пересекут Европу и окажутся дома.
Она открыла глаза, погрузилась в воду и развернулась, чтобы видеть залитые солнцем белые и розовые здания, подчеркивавшие линию берега. Ровными движениями, разрезая гладкую поверхность воды, она плыла к террасе, на которой виднелось желтое пятно в том месте, где остался ее пляжный халат. Внезапно она замедлила взмахи и стала напряженно всматриваться вперед, стараясь стряхнуть воду с ресниц.
У самой кромки прибоя стоял мужчина и, казалось, смотрел прямо на нее. Вот он поднес руку к глазам, защищаясь от солнца, затем опустил ее, но оставался стоять там же, неподвижный и внимательный.
Она заморгала и снова принялась резать плечом суживавшуюся полосу воды между нею и берегом. Когда она опять подняла голову, он по-прежнему был там, и теперь она ясно видела черты его лица, которые своим глубоким загаром резко контрастировали с ослепительной белизной его рубашки. Она почувствовала, как в груди у нее ритмично заколотилось сердце. Она огляделась. Это солнце, море и плавание натощак создали перед глазами мираж. Когда она снова посмотрит на мужчину, то убедится, что ошиблась: он окажется каким-нибудь незнакомцем, который вышел насладиться свежестью утра и полюбоваться на водных лыжников, резвящихся в море далеко за линией спасательных буйков. Будь она на его месте, она сделала бы то же самое.
Когда Вики, сделав последнее усилие, коснулась ногами дна и двинулась к берегу, чьи-то теплые руки обхватили ее за плечи.
Целую вечность она стояла, не шевелясь, чувствуя только тепло его ладоней и пристальный взгляд чистых серых глаз из-под затенявших их черных ресниц.
Грант разрушил охватившее ее оцепенение. Он нагнулся, подобрал желтый халат и обвернул им ее тело, с которого лилась вода. До нее вдруг дошло, что он не сказал ни слова, и тогда ее охватила паника, потому что только одна причина, по ее мнению, могла привести его сюда.
— Мой отец… Что-нибудь слу… — она запнулась, собственный голос показался ей нереальным.
Грант покачал головой, не отрывая взгляда от ее лица.
— Доктор Харвинг чувствует себя совершенно замечательно. Вот только его, э-э, уравновешенность немного пострадала, когда я уехал, — легкая улыбка тронула его губы. — Не ожидали, Вики?
Она наклонила голову, не понимая его намерений.
— Тогда зачем… — она опять запнулась, не в силах закончить вопрос. Грант снова слегка качнул головой.
— У нас еще будет время для вопросов. Нам обоим предстоит кое-что выяснить. Но сейчас вам следует подумать о душе и о завтраке.
Он повернул ее спиной к морю и зашагал вперед. Она двинулась за ним в молчании. Ее охватило какое-то странное состояние, она чувствовала себя как во сне. Однако Грант был абсолютно реален, так же как и его толчок, которым он наградил ее, когда она замешкалась у входа в гостиницу.
— Не сбегайте, пока я не вернусь. Мне еще нужно тут кое-что устроить и кое о чем договориться, но я скоро вернусь, — его голос вернул ей, наконец, чувство реальности. Она смотрела на его высокую фигуру в непривычной городской одежде, казавшейся необычайно формальной по сравнению с теми выцветшими на солнце одеяниями, которые они носили в лагере.
Она поднялась в свой номер и встала под душ. Роскошь ванной комнаты по-прежнему еще казалась ей излишеством после тех примитивных условий, которыми им приходилось довольствоваться в лагере. Щедрый выбор кремов, душистая вода, горячий и холодный краны, которые можно привести в действие простым поворотом руки: все, чего ей так не доставало там.
Вики наслаждалась окружавшей ее роскошью, не спеша заканчивая туалет. Одевшись, она распорядилась насчет завтрака. В голове ее была одна мысль: Грант приехал. Она быстро устала от бессмысленных гаданий о причине его приезда, и теперь думала лишь о том, что ей выпало неожиданное счастье, неважно, как быстро оно закончится и что их может ждать впереди.
