Галия Мавлютова - Нежное имя мечты

– Инесса, ты влезла на чужую грядку, – пророкотал голос откуда-то сверху. Я посмотрела в угол, затем уставилась в потолок, надеясь разглядеть там что-нибудь в виде приемника или громкоговорителя.

– Почему ты молчишь? – грозно вопросил таинственный рокочущий баритон.

– Я не вижу, где ты, – сказала я, пристально вглядываясь в сумрачную глубину, – покажись наяву, старче.

Все происходящее напоминало дивную сказку. Подвал – это подземелье. Таинственный голос – это Змей Горыныч. Двое мужчин сзади – плененные богатыри, насильно ослепленные и оглушенные. Одному даже усы повыдергали. Волосок за волоском. Прореженные рядки в пшеничный цвет выкрасили. Тоже насильно.

– Инесса у нас, оказывается, девушка с юмором, – вполне современным языком прокомментировал мои слова вышедший из темного угла красивый мужчина. Где-то он там прятался? Норка у него в углу, видимо, крысиная. Мужчина и в фас и в профиль здорово походил на Бобылева. Но это был не Бобылев. И не Змей Горыныч. Передо мной стоял красивый мужчина лет сорока. Солидный. Умный. И циничный. Я испытала легкое разочарование. Если ты играешь в Змея Горыныча, то изволь выглядеть соответствующим образом. Должен держать марку. Нечего рядиться в чужие одежды. Подлый фарисей.

– А вы кто? – спросила я, умильно улыбаясь на всякий случай. Девушка обязана излучать обаяние во время экстремальных ситуаций. Это у нее на роду написано.

– Конь в пальто, Инесса, – ответил красивый мужчина, обалденно смахивающий на Бобылева.

– Фу, как грубо, господин «конь в пальто», – сердито заметила я, со мной редко кто разговаривает в подобной манере. Я никому и никогда не позволяю хамить в моем присутствии.

– Какие мы нежные, – хмыкнул мужчина. Двое конвоиров замерли за моей спиной. Они не дышали. Верные личарды шумно сопели, с присвистом. А что им еще оставалось делать? Глаза ослепли, уши оглохли, языки отсохли, одни свистящие носы им оставили, видимо, на память.

– Могли бы сказать, перешла Рубикон в неположенном месте, – вежливо намекнула я.

– Какой еще Рубикон? – рассмеялся Змей Горыныч. – Инесса, ты действительно такая наивная или только прикидываешься чайником?

– Прикидываюсь, чайник, он и в Африке – чайник, – честно призналась я.

Чистосердечное признание значительно облегчает девичью участь. Это правило я вызубрила назубок еще в «Планете» во времена успешной деятельности на ниве развития российского менеджмента.

– Инесса, придется свернуться, – сказал Змей в обличье Бобылева.

– Как это? – удивленно охнула я. – Я не успела даже развернуться. Еще министр не подписал регистрацию. Магазин официально не открыт. Ждем вестей из столицы. Скоро Альберт заявится с готовой визой. А вы предлагаете свернуться. Рыбкой, что ли?

– Можешь рыбкой, можешь селедкой, можешь хвостиком, – вовсю веселился бобылевский двойник.

Дядя изволили шутить. Наверное, у Змея Горыныча случилось подобающее настроение для веселья. А мне было не до шуток. Кто-то нагло скрутил мне руки за спиной, привел в темный подвал, теперь я должна сворачиваться в селедку и рыбку с хвостиком. Шиш с маслом. Живой не дамся.

– А кто вы такие? Все трое… – Я оглянулась назад, но на плечо легла чужая рука и надавила, сначала с одной стороны, затем те же самые манипуляции произвели с другой. Конвоиры сдерживали мой порыв. Обезглавили бунт. Я осела, как подбитый танк. Гусеницы расползлись. Башня съехала набок.

– Кто вы такие? – заорала я, ощущая нажимы с обеих сторон. Чем больше я орала, тем больше меня придавливали вниз.

– Не важно, кто мы такие. Важно одно, Инесса, ты влезла в чужой огород. Уселась на чужой грядке. Почем твоя мебель? – спросил мужчина строгим тоном. Сейчас он походил не на Бобылева, а на заурядного школьного учителя по физкультуре, нет, скорее, по столярному делу.

– А кому какое дело? – завопила я и тут же осеклась. В ухоженных и напомаженных руках Змея, похожего на Бобылева, я разглядела накладные на мою мебель. Много накладных. Вверху значилось – «Кора». Девушка из загробного царства.

– Ты собираешься продавать мебель в два раза дешевле, чем она идет на питерском рынке. Это не бизнес, Инесса, это – безобразие в чистом виде. Или ты отстегиваешь нам долю, или прикрываешь свою лавочку, причем делаешь это быстро и незаметно, чтобы ни одна сволочь не узнала, что ты была здесь, – он говорил медленно, доходчиво, чтобы у меня не оставалось никаких иллюзий.

– Я не буду отстегивать вам долю, – я отшвырнула чугунные руки с моих плеч. – Это нечестно. Лучше я совсем прикрою лавочку.

– Вот и прикрой, – устало посоветовал человек с обликом Бобылева. – Прикрой. Тебе же спокойнее будет. Нечего лезть на чужое пастбище.

Мне стало страшно. Мне часто бывает страшно от реальной жизни. Но в этот раз в темном подвале мне стало страшно по-настоящему. Реально и чудовищно страшно. Без прикрас. Странно, но я ничем не показала своего страха, видимо, он сидел глубоко внутри. Наружу не выглядывал. Если я соглашусь выплачивать определенную долю этим мерзавцам, они будут беззастенчиво доить плодородную «Кору» до скончания века. Аппетиты будут возрастать в зависимости от роста доходов, причем в геометрической прогрессии. Они даже в царство мертвых доберутся. У них длинные руки. И им не впервой. А я останусь ни с чем. Желанное богатство уйдет в чужие закрома. Я буду работать не покладая сил и рук, а три мужика будут кормиться из моих яслей. И все-таки я отбросила благоразумные мысли. Страх куда-то исчез. Я выступила вперед, грудью бросаясь на шквальный огонь.

– Ничего я прикрывать не стану. И вы от меня ничего не получите. Я не боюсь вас! – я ощерила зубы, изображая идиотскую улыбку. Мне хотелось доказать этому странному человеку, что в мире еще осталась какая-то справедливость, мир не настолько продажный, каким его хотят представить какие-то ряженые злодеи.

– Тогда получи вот это, – Змей Бобылев мягко улыбнулся. Он протянул мне какой-то официальный документ. Я рассмотрела регистрационные значки, угловые штампы и печати «Коры». Эти самые документы Альберт увозил в Москву. На подпись министру. Почему они находятся в руках незнакомого человека? Где Альберт? Они что, самого шикарного курьера замочили и хладный труп закопали тут же, в подвале? Я потянула носом и ощутила слабый приторный запах, слегка сладковатый, будто где-то рядом спокойно разлагался труп человека в дорогом кашемировом пальто.

– Что это? – Я отступила назад, но сзади сопели и наседали преданные оруженосцы подлого Змея. Пришлось сдать позиции без боя. Я шагнула навстречу Змею Горынычу. Он стоял не двигаясь, иезуитски улыбался, держа в руках мои документы. Руки у него не тряслись. Не дрожали. Бумаги повисли мертво, как накрахмаленные.