— А не боишься, если я применю его против тебя?
— Тогда я применю против тебя, десять других способов, о которых ты даже не догадываешься — ответил я. Так что, я не боюсь дать кому-либо оружие против себя, ибо я знаю, на что оно способно, и всегда могу ему противостоять. А к тому моменту, как он его применит, во мне многое поменяется. Я как вода.
Так что, Ирина Михайловна хотела меня открыть, и я перед ней открылся. Ну и конечно, разговор обо мне невозможен, без рассмотрения моего отношения к жизни, социуму и сексу. Последнее её особо заинтересовало. Полагаю, отчасти к этому весь разговор и вёлся. Инга рассказала ей, кое-что, из того, что я рассказал самой Инге, и, похоже, её матушку это заинтересовало. Она уделила обсуждению этой темы, довольно большое внимание. Её вопросы были глубокими и серьёзными. А взгляд на вещи, весьма широким. Особенно, внимательно мы обсудили психологическую и моральную составляющие. Знаете, было даже самому интересно обобщить некоторые моменты. Так всегда бывает, ты, что-то знаешь, но без конкретики. А стоит задаться вопросом, и из общего объема знания, возникает ответ, и иногда ты даже сам поражаешься, что ты на самом деле знаешь.
Так что, как собеседнице, ей не было цены. Сказать, что беседа была увлекательна, значит, ничего не сказать. Мы, оба, даже на какой-то момент забыли, и разнице в возрасте, и наших положениях.
Кстати, о возрастах. Я как то упустил этот момент: Игорь Константинович 47 лет, выглядит старше своего возраста. Но может это из-за седины? Ирина Михайловна 42 года, на семь лет меня старше. Если честно, то в общении, это не ощущается. Инга Игоревна 22 года, как видите я немного ошибся, но в пределах своего же допуска. Инна Игоревна 15 лет, тут всё понятно. Иосиф Лифшиц — врач 65 лет и Ван Чонг — повар 50 лет.
Общение с Ириной Михайловной отняло достаточно много времени. И закончили мы, только к ужину. Я даже удивился, как быстро пролетело время.
Интересно, чем всё это время занимались девчонки?
— Инга
А мы с сестрой, достали свой шпионский набор. Инна постоянно его таскает с собой, очень полезная вещь. Подкинули микрофон в комнату, где расположились мама и Паша. Расположились, в нашей с Пашей комнате, развалились на кровати, и нагло подслушивали весь их разговор. Знаете, как было интересно. Паша ведь всё достаточно подробно объясняет. Ему бы учителем быть.
— Инна
Не скажу, что всё поняла из их разговора. Кое-что я бы попросила мне объяснить поподробнее. Но, могу сказать точно, в школе нам из этого не рассказывали и десятой части. Может быть, там считают, что мы ещё слишком тупые для понимания этих вещей? Ну, не знаю. Во всяком случае, сейчас для меня приоткрылась дверь, в новый, и весьма интересный мир. Теперь бы туда заглянуть…
— Павел
Ужин был уже не столь торжественным и обильным. За то, более дружеским и семейным. Эстафета лидерства переходила от одного к другому, и каждый старался, развлечь всех в меру своих сил и таланта. Я порассказывал кое-что, из своих походных приключений. Иосиф Лифшиц оказывается, даже воевал в первой Чеченской войне. И тоже кое-что рассказал из своей жизни.
После ужина, мы с Ингой отправились прогуляться. Странно, но Инна, не пожелала с нами пойти, сославшись на какую-то занятость. А её взгляд, брошенный на сестру, заставил меня ощутить присутствие женского заговора.
Мы вышли на море. Небо полыхало закатными красками. Наконец все разговоры и выяснения были окончены, и жизнь опять устремилась ровным потоком. Жизнь ведь как река. То, плавная и спокойная, то, вдруг вскипает резкими порогами. Порой, встречаются омуты, обратные течения, рукава, притоки, острова. И как правильно говорят: "Ducunt volentem fata, nolentem trahunt" что в переводе: " Желающего идти, судьба ведет, нежелающего — влачит "
— Инга
Мы шли по берегу моря, молча, держась за руки. Я знала, что нас продолжают охранять. Но охраны не было видно. Это и хорошо. Всё было как несколько дней назад, когда мы были только друг для друга. И только одни, на этом побережье.
Я вспомнила, как утром, спустившись вниз, столкнулась с Андреем. Он сразу же попытался заключить меня в свои объятья и поцеловать. Даже не спросил меня, как я себя чувствую, сразу обниматься. Но было ещё кое-что…. я никому не сказала, но я вспомнила сам момент похищения. Один единственный, как кадр, вырванный из общей картины. Чьи-то сильные руки вытягивают меня из машины. Я сопротивляюсь, зову на помощь. А рядом сидит Андрей, к его голове, сквозь окно машины, приставлен пистолет. Он бледен, и просит, что бы его, не убивали. Мотор машины работает. Меня вытаскивают из машины, затем, похоже, меня ударили. Картинка обрывается.
Что-то подсказывало мне, что Андрей не сделал ничего, что бы меня спасти.
— Паш, а если бы ты сидел за рулём. Тебе бы к голове приставили пистолет, а в это время, кто-то вытягивал меня из машины, что бы ты сделал? — спросила я.
— Человек с пистолетом в нутрии машины, или снаружи? — как то профессионально спросил Паша.
— Снаружи.
— Газанул бы. Или вперёд, или назад. В зависимости от находящихся на дороге препятствий. Потом попытался бы сбить машиной, тех, кто нападет. Тебе бы приказал лечь на дно машины, что б не достали пули. Эффект неожиданности дал бы шанс уйти. Стрелять прицельно они бы начали секунд через десять. За это время на хорошей тачке можно проехать большую дистанцию. Если бы удалось их сбить машиной, то возможно вообще уже стрелять было бы некому. Ну, это навскидку, а вообще действовал бы, по ситуации. А что? — спросил он в конце.
— Нет ничего — сказала я, нежно прижавшись к нему. Вот именно, что он бы действовал, по ситуации. А не сидел и ждал, пока меня вытащат. До его ответа, я предполагала, а теперь знала, что именно так, он и поступит. И его не остановит ни пистолет у виска, ни нож у горла. Он, на них даже не обратит внимания. Значит, правильно я поступила. А когда я утром сказала отцу, что не хочу больше видеть Андрея, он же меня ещё пытался уговаривать. Мол, у нас такие идеальные отношения с ним. Такая хорошая пара. Он, такой весь деловой и предприимчивый… уговаривал, пока я не рассказала, о том, что вспомнила. После этого уже мне пришлось его уговаривать, что бы он Андрея, в бочку с цементом не закатал. Насилу убедила, что проще дать Андрею отказ, и пусть валит к себе, и больше у нас не появляется. Правда пришлось признаться и в том, что мы с Пашей любовники. На что отец сказал:
— Если я, хоть что-то понимаю в людях, этот, не будет сидеть и ждать, а будет действовать…. Но, я его проверю.
Хорошо ещё, он не стал ему устраивать реальную проверку. Видел бы он Пашу, когда тот выкладывался на весле, несколько дней подряд. Я этого никогда не забуду…
