***
Алиссе хотелось надеть свои наушники и просто бегать, но её колено ещё не было к этому готово, и не лучшей идеей было прямо сейчас выходить на улицу одной. Вместо этого она смотрела один из старых фильмов своей мамы - «Плач по Мелиссе». Этот фильм изменил жизнь её матери.
Сидя на диване, притянув к себе ноги и положив подбородок на колени, она пыталась забыться в истории. Прямо сейчас она просто хотела свою маму в любом виде, в котором могла получить, даже если это было в фильме практически тридцатилетней давности.
Рядом с ней, на подушке, её телефон вибрировал от постоянных звонков, сообщений и оповещений об электронных письмах. Она не хотела разговаривать ни с кем, кроме Ханта, но он не звонил и не писал. Полная тишина. Его не было больше часа.
Он вернётся. Хант сказал, что вернётся, а он не врёт.
В её животе всё крутилось, обжигая сожалением. Смогут ли они с Хантом пройти через это? Ведь смогут? Она услышала отдалённый звук открывающейся двери гаража. Хант вернулся.
Её сердце подскочило к горлу. Смесь облегчения, страха и ужаса скакало и кипело, но ей надело быть трусихой. Если у неё была хоть какая-то надежда исправить это, она должна справиться со своей ошибкой. Опустив свою голую ступню на пол, девушка выключила телевизор и встала. Раздался звук сигнализации, когда Хант вошёл.
Пора это сделать. Делая глубокие вдохи, она прошла между диваном и баром и свернула налево, к лестнице. У неё на лице были пятна от туши после слёз? Она провела пальцами под глазами, и на кончиках её пальцев оказались чёрные подтёки. Да, она была не в лучшем виде.
«Прекрати. Никакой отсрочки». Схватившись за перила, девушка начала подниматься.
—Алисса!
Оу. Даже в эхе по коридору и на лестнице она узнала голос Максин, а не Ханта. Вот что она получила за то, что не отвечала на отчаянные звонки и сообщения своей помощницы. Максин знала охранников у ворот, и у неё был ключ, пульт от двери гаража и коды от сигнализации её дома.
— Иду, — выкрикнула она, на полпути вверх по лестнице.
— Ты...
Раздался громкий хлопок, а затем глухой звук.
Сердце Алиссы взорвалось дикой паникой. Что это было? Следует ли ей подняться? Или спуститься? Она не могла обдумать...
— Алисса.
Нейт стоял на верхней ступеньке лестницы. Высокий, худой и освещаемый светом из коридора, он казался угрожающим. По крайней мере, таким казался пистолет в его левой руке.
Как он мог быть здесь? Он должен был быть за решёткой, и Максин, должно быть, он в неё выстрелил. Алисса развернулась и побежала вниз по лестнице. Добраться до телефона на диване. Позвать на помощь.
Девушка коснулась ногами пола, развернулась направо и быстро побежала, бросаясь к телефону.
В неё врезалось тяжёлое тело, придавливая и перекидывая её через спинку дивана. Что-то впилось в её рёбра. Грудную клетку Алиссы пронзила горячая боль. Она с трудом дышала.
Добраться до телефона. Она вытянула руку, потянувшись в сторону своего тонкого мобильника. Вес с неё поднялся как раз, когда она коснулась пальцами телефона. Нейт схватил её за хвостик и дёрнул назад. Телефон выскользнул из её хватки, когда мужчина развернул её лицом к себе. С левой стороны Алисса почувствовала адскую боль. У неё подогнулись колени, и она упала на пол.
— Прекрати. Господи, остановись.
Сломанное ребро? Обвив себя руками, она тяжело дышала.
Нейт присел на корточки, держа пистолет в руке между ними.
Стоя на коленях, Алисса заставила себя поднять взгляд. На нём были чёрные брюки и белая рубашка с пятнами крови. Кровь Максин? Её чуть не стошнило. Её подруга жива? Пожалуйста, пусть она будет жива.
Алисса должна была выбраться и помочь Максин. Сосредоточившись на лице Нейта, она увидела с одной стороны тёмный синяк, и его губа была треснута и покрыта корочкой. Должно быть, это осталось после того, как его уложили на землю после ареста. Но его глаза...
Глаза акулы. Тёмная и холодная смерть. По её спине пробежали мурашки. В этих карих глубинах отражался злорадный хищник.
— Ты должен быть в тюрьме.
Этого не могло быть.
— У меня был фонд на экстренный случай. У меня всегда есть запасной план, богатенькая девочка. Ты ещё не выучила этого?
Слишком спокойный. Как мужчина в лифте, который угрожал её сыну.
— Почему? — это прозвучало как отчаянная мольба. — Почему я?
— Потому что твоя жизнь должна была быть моей. Ты была инструментом.
Он – сумасшедший. Её рёбра болели слишком сильно, чтобы бежать. Может быть, если бы она смогла понять, что он имел в виду, то нашла бы способ вытащить себя и Максин живыми из всего этого.
— Я не понимаю, почему моя жизнь должна была быть твоей.
— «Плач по Мелиссе».
Она пыталась уследить за потоком его мыслей.
— Фильм моей мамы?
Тот, который она смотрела перед тем, как услышала, как открывается дверь гаража?
Крепче схватив её за волосы, Нейт наклонился, его оливковая кожа темнела от ярости.
— Моя мама получила эту роль первой, но забеременела мной, и её уволили. Тогда роль получила твоя мама. Это моя мама должна была стать могущественной звездой.
Он действительно ненормальный. Мужчина был так близко, что резкий запах антисептика и пота жёг её ноздри. Каждый вдох был болезненным. «Если ты хочешь выбраться из этого, думай, чёрт побери». Судя по тому, что понимала Алисса, мама Нейта больше не получала ролей после того, как родила его.
— Поэтому ты убил её?
— Она была слабой. Она должна была бороться за ту роль, сделать аборт.
— Тебя бы здесь не было, если бы она сделала аборт.
— Она получила роль всей жизни и залетела. Я не собирался позволить этому произойти с нами. Я убедился, сделал много лет назад вазэктомию. Мы стали бы настоящей силой Голливуда. Я бы добился жизни, которая должна была быть моей. Теперь я сделаю это другим путём.
Внезапно сдвинувшись, он схватил её за руку и резко поднял на ноги.
Ахнув от боли, Алисса попыталась вырваться. Паника взорвалась, и она вцепилась в него. Старалась драться и сбежать.
Мужчина встряхнул её, как тряпичную куклу.
Её бок пронзила колющая боль. Перед глазами танцевали пятна, пока она с трудом дышала. Прежде чем она смогла восстановиться, Нейт потащил её к раздвижной стеклянной двери. В её желудке поселился болезненный страх, а по спине лился пот.
У двери он остановился, схватил её за волосы, развернул лицом к двери и прижал пистолет к её голове.
— Открывай.
По её горлу карабкался ужас.
— Что ты делаешь?
Её пальцы покалывало, и безумный страх сковал лёгкие.
