— Да отпустите же меня, я сейчас вызову охрану…
— Никого ты не вызовешь, — Никита хладнокровно вдавливал ее в стенку и боролся с желанием сомкнуть пальцы на тонкой шее. — Слышала? Я друг. Ты посмеешь выставить из дома друга твоего сына на его глазах? А теперь говори, почему он готов видеть в малознакомом мужике лучшего друга, он говорит правду?
— Да, — вдруг перестав дергаться, ответила Сальма совсем другим тоном, как-то слишком уж жалобно, — да, это правда. Он родился раньше срока, я наглоталась угарных газов, беременность была под угрозой. Он и сейчас слабый, часто болеет…
— У него какая-то хроника? — быстро сросил Никита. — Астма, аллергия? Противопоказания к нагрузкам?
— Нет, нет, просто слабый иммунитет.
— У него мать умом слабая, поняла? — возмущению Елагина не было предела. — У тебя такой сын, а ты из него инвалида делаешь.
— Ничего я не делаю…
— Вот именно. Ты ничего не делаешь, чтобы парень рос как нормальный мужик, трясешься над ним, как клуша. Чем мне пакостить, лучше бы ребенком своим занималась, ему в бассейн ходить надо, ему спорт нужен.
— Это мой ребенок, я лучше знаю…
— Где его отец?
— Какое тебе дело?
— Я спрашиваю где его отец? — повысил он голос и снова вдавил Сальму в стенку.
— Нет его, — ее голос прозвучал несколько обреченно, и у Никиты разом пропал боевой запал, и злость куда-то испарилась. В самом деле, чего он пристал, девчонка сама растит парня, конечно, ей нелегко.
— Послушай, — заговорил неожиданно мягко, и сам от себя обалдел, — ты не обижайся, я погорячился. Просто, был бы жив… В общем, разреши мне брать Даньку с собой в бассейн, с тебя только справка от врача. Не думай, к нашей с тобой любви это отношения не имеет.
А потом еще больше обалдел, когда та медленно кивнула.
— Никита, ты где? — послышался из холла звонкий голос Даниэля.
— Здесь, Дань, я заблудился, — крикнул Никита и, больше не глядя на притихшую Фон-Россель, вышел из гостиной, прикрыв за собой дверь.
Глава 31
— Никитос, ты что, пьяный?
Никита подождал пару секунд, отнял от уха телефон, вдохнул глубже и лишь потом продолжил:
— Димыч, я за рулем, если не поможешь, так и скажи, я сам договорюсь.
— Да нет, не вопрос, — Димка сразу присмирел, но не надолго, — я позвоню Славику. Но с чего ты так носишься с сыном Фон-Россельши? Ты же собирался ее…
— Димыч, не сканудь, — попросил Елагин, — мне просто мальчишку жалко. Там у них отец редкий мудак, как я понял.
— Так ты что, его усыновить решил? Может, еще на матери его женишься?
— Не мели ерунды, — поморщился Никита, но Семаргина уже несло:
— Двести тысяч «Камелот», триста «Авангард», триста пятьдесят «Новый мир», — начал перечислять он, — я молчу по мелочи, ты уже почти миллион из-за нее потерял, тебе мало? Сейчас она отожмет у тебя этот тендер, и можно идти по миру.
— Все сказал? — недовольно буркнул Никита. — Тогда пока.
Семаргин перезвонил через три минуты.
— Славка вас ждет к завтра к десяти, ты его помнишь?
— Узнаю, он же там один Шеремет?
— Да вроде один.
— Спасибо, Димыч, — Никита отбился и положил телефон.
Вячеслав Шеремет, мастер спорта международного класса, был одноклассником Семаргина, он тренировал перспективных ребят, и вряд ли Никита просто так к нему бы пробился. А ему очень хотелось, чтобы Даньку зацепило, чтобы ему понравилось плавать, почему, он и сам не мог объяснить, но это было важно.
Написал мальчишке, а потом сцепил зубы, чуть ли не перекрестился и набрал Сальму Фон-Россель.
— Я завтра заеду за Даниэлем, тренер ждет к десяти, но пусть он будет готов раньше, нам еще нужно заехать в спортивный магазин.
— Зачем, мы сами все купим…
— Давайте лучше я выберу, сомневаюсь, что вы в этом разбираетесь лучше меня.
— А что за тренер? Вы его знаете лично? — хрипловато завела Фон-Россель, но Никита сдержался и терпеливо уточнил:
— Четырехкратный призер чемпионата Европы вас устроит? Вот и отлично.
На следующий день когда он приехал за Данькой, тот уже стоял у ворот раскрасневшийся и счастливый, обернулся, помахал матери и уселся в машину. Никита подтянул ремни безопасности, поклонился госпоже Фон-Россель, изо всех сил стараясь, чтобы это не выглядело язвительно, и сел за руль, прервав ее «Я все верну…». Жаль, что этого не слышал Димыч, у Никиты в ушах явственно стоял его гомерический хохот.
Он привез мальчика в тот магазин, где обычно покупал себе одежду и снаряжение, они выбрали все необходимое начиная с плавок и полотенца и заканчивая рюкзаком.
— Ваш сын просто ваша копия, — сказала кассир Анечка, что не мешало, впрочем, ей плотоядно облизывать губы, глядя на Елагина.
— Так и есть, — сказал тот и подмигнул засмущавшемуся Даньке. — Держи, пловец!
Мальчик взял рюкзак с таким видом, будто принял в дар полцарства, а Никита поражался чувствам, которые его переполняли.
— Спасибо, — прошептал Данил. Да это Никита должен его благодарить!
В бассейне Никита сдал Даньку помощнице Шеремета, сам чемпион куда-то отошел, но в списке Даниэль числился. Где-то спустя полчаса Елагин понял, что нервничает, без конца поглядывая на крайнюю дорожку, где тренировались новички, и высматривая серебристую плавательную шапку. Он даже плыть толком не мог, еле дождался конца тренировки. Быстро переоделся и отправился за мальчиком. Славка обернулся.
— Это твой папа? — вопросительно взглянул он на Данилу, и Никита увидел, как вздрогнули закутанные в полотенце плечи.
— Да, — кивнул, подходя ближе и положив руку на плечо парнишки, — что, как он вам?
— Сразу видно, можно было и не спрашивать! Отлично, парень способный, если будет работать и не отлынивать, у нас все получится, — ответил Шеремет. — Иди в раздевалку, Данил. Если не передумаешь, жду тебя в четверг.
— Данька, пусть так считают, нам только проще, — сказал Никита, шагая рядом, — а то объясняй всем одно и то же по несколько раз.
Данил кивнул, соглашаясь, но Никиту не покидало чувство, что мальчик расстроен. Нужно попробовать его разговорить.
— Ну что, рассказывай, — повернулся он с водительского сидения, когда они уже погрузились в машину, — почему ты считаешь, что с тобой не интересно дружить? Мне же интересно!
— Потому что я некрасивый, — выпалил Данил и засмущался.
— Вот те раз, — удивился Елагин, — и с чего это ты взял?
— У меня уши оттопырены, — наклонившись вперед, доверительно сообщил ему мальчишка, и Елагин онемел, а тот повернулся так, чтобы было лучше видно.
— Ну ты даешь! — просипел он, когда к нему вернулась способность говорить. — Кто ж тебе такое сказал?
— Одноклассники. Я еще и самый маленький в классе, наверное поэтому. Мама говорит, внешность не главное, главное, что у человека внутри, — продолжил он уже не так уверенно.
— Твоя мама абсолютно права, — серьезно подтвердил Елагин, — а уши обратно прижмутся. Вот посмотри на меня, — он повернул голову, чтобы Даниле было лучше видно, — я в детстве тоже лопоухим был, а теперь все нормально.
Но недоверчивое лицо мальчика говорило об обратном, и тут Никиту озарило:
— Данька, ты проголодался? А давай заскочим к моим родителям, тут недалеко, поедим, и я заодно покажу тебе свои детские фотки, убедишься, что я не придумываю.
— Поехали, — мальчишка даже не пытался скрыть, как ему нравится эта идея. А Никита был просто счастлив, что та так удачно пришла ему в голову. Развернул Хаммер и погнал в сторону родительского дома.
— Мам! Мама! — крикнул он, войдя в дом, Данил несмело топтался на пороге. — Проходи, чего застрял?
— Сынок? Ой, ты не один! — мать уже шла из гостиной навстречу.
— Знакомься, это Данил, — отрекомендовал Никита пунцового от смущения Даньку, — найди мой детский альбом, а потом нас покорми, мы после бассейна голодные, как морские волки!
