– Глеб, прекрати, сукин сын! – не выдерживаю я, когда где-то на краю сознания улавливаю, уплывающую в даль цель моего визита. – У нас мало времени... И... Тебе надо в душ. Отпусти.
– Да, малышка, сопротивляйся, – довольно бубнит Кай. – Взять тебя силой – одна из моих пока ещё не реализованных фантазий.
Каким-то чудом мне удается высвободиться, я отскакиваю на безопасное расстояние.
– Глеб, охранник за дверью скоро очнётся! Это наш последний шанс уйти отсюда! Ты можешь думать хоть о чем-то кроме своего похотливого члена? Если нет, то счастливо оставаться. Можешь гнить здесь сколько захочешь, а я выберусь на свободу без тебя, – завешаю гневную тираду, делая непроизвольный взмах рукой в его сторону.
– Ладно, босс, пошли, – соглашается Кай. – Только дамы вперёд! Хочу по пути наслаждаться твоей миниатюрной задницей.
***
Я снова закатываю глаза от его слов и направляюсь в сторону выхода. Меня раздражает настроение Кайданова! В то же время, это намного лучше, чем если бы Глеб до сих пор жаждал моей смерти, огрызался и скалился, мечтая разорвать на части в любой подходящий для этого момент. Охранника он затаскивает в клетку и защелкивает замок. Мы медленно идём по коридору в направлении гаража. Практически у самого входа натыкаемся на мужчину.
– Какого... – начинает было он, но Глеб быстро отправляет его в нокаут.
В просторном гараже никого нет, лишь автомобили, на первый взгляд, похожие друг на друга. Свою тачку получается определить только нажатием кнопки брелока. Сейчас понимаю, что кое в чем все-таки просчиталась. Лишенные чувств отцовские приспешники могут прийти в себя раньше, чем я буду собираться на мнимый шопинг. Как бы то ни было, сейчас уже нет на это времени.
Открываю багажник и жестом предлагаю Глебу размещаться. Уверена, что такому бугаю, как он, будет крайне неудобно провести там несколько часов, но другого плана, увы, нет.
– Это что, одеяло?! – интересуется Кай, указывая на распахнутый багажник.
– А ты предпочёл бы подохнуть от холода? – я скептически приподнимаю одну бровь. – Конец ноября!
– Ммм, какая забота, Васнецова! – Сам себе завидую, – лыбится Глеб, точно ему реально все равно на то, что мы теряем драгоценные минуты.
– Да что с тобой такое?! – не выдерживаю я, повышая голос. – У нас нет времени на твои дурацкие шутки.
– Боишься папку, да?! – мужчина облокачивается о багажник и притягивает меня к себе. – Страшный он у тебя?
– Глеб! – пытаюсь выбраться из захвата, но тщетно.
– Зад надерет тебе, Васнецова, за побег. Живого места, ведь на тощей заднице не останется. У нас с твоим батей дело есть нерешенное, и я хочу закончить его. Тебя, так и быть не трону, а с Захаром разобраться должен.
– Ты совсем что ли больной? – делаю очередной резкий рывок, и Глеб, поддавшись, ослабляет захват.
– Хочешь отомстить отцу?! Пожалуйста! Но потом! Сейчас слишком опасно. Ты не в том положении, чтобы выиграть. В одиночку в логове врага, – я не могу поверить в то, что Кайданов настолько одержим местью, что не видит очевидных вещей.
– Я намного сильнее, чем ты думаешь! Не стоит недооценивать меня.
– Значит так! Если ты сейчас же не полезешь в багажник и решишь остаться, я сегодня же первым делом вырежу изнутри твоего наследника! – стискиваю зубы и в очередной раз давлю на его слабое место, в надежде, что и сейчас мой шантаж сработает на «отлично».
– Ладно, мелкая шантажистка! Твоя взяла. Позже с Захаром разберусь. Но в живых не оставлю, так и знай. Больше – нет.
Глеб ловко перекидывает ноги через багажник. Пытается улечься. Футболка слегка задирается, и я вижу, выглядывающие из-под неё здоровенные синие пятна. На эмоциях подхожу ближе и судорожно задираю поло выше.
– Эй, ты чего? – Глеб поворачивается в мою сторону.
– У тебя все тело в синяках, – выдаю я, будто мужчина до сих пор об этом не в курсе.
Это выглядит отвратительно, даже ужасает меня. Меня! Спокойно относящуюся к побоям и их последствиям. Все эти следы на теле любимого мужчины заставляют меня саму почувствовать ту боль, которую он испытывает, словно она передаётся мне по каким-то невидимым нитям между нами.
– Иди сюда, – подзывает Глеб, и я наклоняюсь. Он кладёт одну руку мне на щеку, другой грубо придавливает за шею сзади. – Вернёмся домой, отработаешь каждый из них... За каждую царапину расплатишься, что твой отец оставил на моем теле.
В груди мгновенно зарождается возбуждение, когда я понимаю, о чем он говорит. Оно несётся стремглав вниз, вызывая пульсацию в промежности, и я, как дурочка, лишь соглашаюсь со словами мужчины. Глеб выпускает меня и устраивается в багажнике, давая отмашку закрывать крышку.
Сломя голову несусь в свою комнату и быстро переодеваюсь. Нахожу родителей и бегло прощаюсь, сваливая на то, что очень хочу побыстрее насладиться покупками. Нервное напряжение не отпускает, но я искусно прячу его. Спина взмокла и, выйдя на улицу, я ощущаю, как меня пробирает до самых костей от прохладного ветерка.
Мой автомобиль уже ждёт снаружи, как и машина сопровождения. Усаживаюсь за руль. Запускаю двигатель. Привожу коробку передач в режим движения и отпускаю тормоз. Машина плавно трогается с места. Мне становится значительно легче, но недостаточно для того, чтобы расслабиться. Наверное, в полной мере ощутить спокойствие я смогу лишь сбросив хвост позади меня.
Я заранее выбрала торговый центр, расположенный на окраине города. Мне нужно как можно скорее покинуть столицу и добраться до какой-нибудь безлюдной дороги. Где можно будет выпустить Глеба на волю, не опасаясь хвоста.
***
Прошу администратора в одном из бутиков вывести меня через чёрный ход. Объясняю, кивая в сторону охранников, что отец чрезмерно меня контролирует, а мне просто жизненно необходимо сбежать на свидание к своему парню. Понимающая женщина идёт мне навстречу, выпуская через запасный выход.
Надеюсь, что с Глебом все в порядке. Я очень за него волнуюсь и старалась отделаться от охраны как можно скорее. К сожалению, я не могу проверить его состояние сейчас, ведь на парковке повсюду камеры, которые папа обязательно проверит. Я уверена.
Вспоминаю примерное название населённых пунктов, которые мы проезжали по пути ни гонку. Сама не знаю зачем запомнила их. Проверяю по навигатору. Место находится примерно в часе езды от моего местоположения. Подобный расклад меня более чем устраивает. Вряд ли я смогу найти что-то подходящее ближе.
По пути внутри начинает зарождаться нехорошее чувство. Оно возникает внезапно, но сразу захватывает меня с головой. Только сейчас я осознаю, что мы дошли до той точки, которая означает конец всему. Определяться с тем, какой будет наша дальнейшая судьба, нужно уже сегодня. Вот прямо сейчас!
У меня есть лишь два варианта, каждый из которых по-своему мучителен. Что бы я не решила, это отдастся болезненным уколом в сердце, оставив там шрам, в напоминание о непростом выборе.
Пытаюсь сосредоточиться и взвесить «за» и «против». Говорят, что это действенный метод, и он часто помогает тогда, когда кажется, что выбрать из двух зол меньшее просто невозможно. Да, наверное, это очень удобно, но лишь когда под рукой бумага с ручкой, а ты сидишь за столом и смотришь в окно. Я же мчу по трассе в направлении единственной уединённой дороги в округе, о которой мне известно.
Чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы. Никогда в жизни мне не приходилось принимать настолько сложных решений. Я одна против своей проблемы. Одна. И лишь мне выбирать, что будет дальше со мной и моим ребёнком.
Образ Глеба маячит перед глазами, вынуждая меня заплакать. Заплакать горько и невыносимо болезненно. Я не должна его любить. Никто не должен. Эти чувства уродливы. Они рвут душу на части. Они ломают и рушат все, чем я когда-то жила. Быть черствой и одиночкой было гораздо проще, и я сама виновата в том, что позволила себе измениться, позволила эмоциям стать чем-то большим, чем простым словом из словаря.
