ей на самом деле нужен, — говорит на повышенных тонах, чуть ли не орет, — она моя! Понял? Моя! И я по хорошему говорю: оставь мою жену в покое!
О как, до угроз дошли.
— А то, что? — усмехаюсь лениво, — забодаешь?
Выслушивать дальше его бред нет никакого желания, поэтому просто отключаюсь. От хорошего настроения ничего не осталось, и когда услышал, как дверь отпирается грозовой тучей пошел встречать Лику, намереваясь получить ответ. Каким образом ее телефон оказался у бывшего мужа, и чем таким увлекательным они занимались, раз она его забыла
— Привет, — улыбается ласково, а я ищу в лучистом взгляде подвох, отблески вранья.
— Я тебе звонил, — цежу сквозь зубы, придавливая ее тяжелым взглядом.
Лика удивленно моргает и лезет в свою сумочку:
— Я не слышала.
— Конечно, не слышала, — злой сарказм все-таки резанул, — ты же телефон у мужа своего забыло.
Надо было видеть, как она в лице поменялась. Мышонком испуганным замерла, глядя на меня большими несчастными глазами.
— Жень, — стонет так жалобно, что мурашки по коже.
— Жду объяснений.
Я действительно их жду, жажду услышать хоть что-нибудь, способное погасить пожар бушующий в груди.
— Он меня подкараулил после работы. И мне пришлось с ним поговорить. Я тебя хотела набрать, чтобы предупредить, но Стас телефон выхватил, а потом я про него забыла.
— Что ты делала у него в машине? — я вот знаю несколько способов проведения приятного досуга в салоне авто. Сам себя ругаю за такие мысли, потому что знаю наверняка — Лика не такая, она не предаст. Тем не менее ревность по-прежнему гложет, темными когтями цепляясь за сердце.
— Мы просто говорили.
— О чем? — чувствую, как превращаюсь в маньяка. С ней каждый нерв оголен, выдержка на пределе.
— Он хочет, что бы я вернулась домой, — тихо отвечает Лика, а у меня ощущение будто мешком по голове заехали.
Что если она согласилась? Наигралась в любовь, а теперь пора домой, к мужу под бок. Эти пять лет, что объединяют их, никуда не денутся, доводя, отравляя сомнениями. На стену готов бросаться, стоит только подумать об этом. Пять лет. Вместе. Бок о бок. В одном доме, в одной постели.
Никогда в себе не сомневался, но тут…тут просто юнцом сопливым себя чувствую, который впервые влюбился по-настоящему. Хотя так оно и есть.
Я люблю ее. До дрожи, до замирания сердца. Она — мой кислород, мой свет, без которого теперь жизни не представляю. Мое все.
— И что? Обратно поедешь? — пытаюсь сказать пренебрежительно, насмешливо, а у самого внутри полыхает все, сгорает от опасений. Что если сейчас скажет «да»?
— Жень! — в ее голосе искреннее возмущение, — ты нормальный вообще? Никуда я не собираюсь! Стасу я все сказала! Так что я здесь с тобой, и хрен ты меня теперь отсюда выживешь.
Прозвучало так грозно, так сердито, и выглядела она такой разгневанной, что внутри что-то щелкнуло, переключилось. Потому что понял — я ей верю. Безоговорочно. Полностью.
Только гнев ее быстро испарился и она снова сникла:
— Он сказал, что развода не даст и подписывать ничего не станет.
— Подпишет, как миленький.
Уж я постараюсь, прижму так, что яйца посинеют. Надавлю, позвоню куда надо, и не дернется, сделает то, что скажу.
Лика
— Ты разговаривал с ним? — интересуюсь уныло, чувствуя себя полной дурой. Это же надо было так налажать. Забыть мобильник у бывшего! Как в дурном сериале.
— Угу. Звонил тебе, а ответил он.
— Побеседовали? — скромно уточняю, робко глаза подняв на Женю.
— Да, — кивает, пристально меня рассматривая любимый, — не скажу, что он приятный собеседник…
— Чего он тебе наговорил? — ситуационная игра была до мурашек опасная.
— Того, что ты вернешься к нему. Сейчас перебесишься, успокоишься и захочешь обратно, в семью. Что-то блеял о том, что начеку. Что как только я облажаюсь, он будет рядом.
Скотина! Снова меня передергивает.
Неужели Стас так уверен, что все мужчины одинаковы, все такие же, как он? Ну не может этого быть! Я не верю, не желаю в это верить!
Не хочется озвучивать свои страхи перед Женей, мне стыдно за это. Он не давал мне повода сомневаться в нем. Это мои внутренние демоны, и я должна их спрятать, как можно глубже. Победить сама, чтобы он не догадался.
— Прости меня, — произношу, лбом утыкаясь в грудь Жени.
— За что? — мягко шуршит его голос, Евгений подбородком утыкается мне в макушку.
— За то, что общалась с ним. Не надо было этого делать,
— Не надо, — соглашается, теперь чмокнув в волосы.
— Прости.
Он помолчал немного, а потом, задумчиво поглаживая мои волосы, заявляет:
— Я когда его голос услыхал, чуть от ревности не задымился.
— Почему?
— Не знаю, Лика. Мне иногда кажется, что все это не настоящее. Что ты передумаешь и вернешься к нему.
— Жень, глупости не говори. Никуда я не вернусь. Я тебя люблю.
— Мне просто не верится, что ты здесь, рядом.
— По-моему кто-то из нас — мнительный тип, — усмехаюсь, но мне не весело, потому что в нем себя узнаю.
— С тобой стал таким. Стоит подумать о том, что ты пять лет с ним жила, и все, ревность черная накатывает. Хочется все крушить на своем пути.
— Какой злой мальчик, — игриво веду пальчиками по крепким плечами, выписывая замысловатые фигуры.
— Я тебя не отдам! Никому! — не поддается на уловку, приподнимает мой подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза, и там такой хоровод из эмоций, такая гремучая смесь, что замираю, как завороженная глядя на него.
— Моя! — произносит твердо, гипнотизируя шальным взглядом.
Сил хватает только на то, чтобы кивнуть.
Его. Только его.
Рывком подсаживает, заставляя ногами обвить его торс, и несет в комнату, а я прижавшись к нему, еле дышу. Только сердце в груди бьется, как сумасшедшее.
