— У меня сегодня останешься? — Кирилл выезжает на дорогу, крепко сжимая мою ладонь.
— Да. Только давай ко мне заедем, вещи возьму.
— Может, ну его, эти постоянные разъезды, а?
— В смысле?
— Переезжай насовсем.
— Может быть, ты ко мне? — закидываю ногу на ногу, и ладонь Кирилла ложится на мое колено.
— До работы далеко, — он улыбается и выкручивает руль одной рукой. Залипаю на этом действии, а после откидываюсь на подголовник.
— Кстати, — перевожу тему не намеренно, просто к слову, приходится. — Я долго думала и решила уволиться. — И сразу добавляю: — Я посмотрела: чтобы сдать экзамен на получение адвокатского статуса, нужно два года отработать по специальности.
— Нет смысла поработать где-нибудь юристом, а потом идти в адвокатуру.
— Почему?
— Потому что главное слово здесь — где-нибудь. Пустая трата времени. Иди стажером в адвокатское образование Адвокатской палаты. В процесс сразу въедешь и натаскаешься.
— Об этом я не подумала.
— Подумай. Так что там с переездом? — Кирилл снова возвращается к своему вопросу, а я тушуюсь.
Ну вот что ему ответить? С одной стороны, я и сама устала от этих поездок туда-сюда, а с другой, меня вполне устраивает жить отдельно. Я только начала прислушиваться к себе и налаживать ту внутреннюю гармонию, которой мне так не хватало, что совместное проживание меня немного пугает. Не хочется снова откатиться назад.
За эти три месяца наши отношения окончательно наладились. Появилось понимание, и ушли сомнения. Мне очень хорошо с Кириллом. Интересно. Он не давит, прислушивается, я, впрочем, стараюсь делать то же самое. Но витающий в воздухе вопрос о том, чтобы съехаться, все еще кажется мне поспешным.
— Я думала, нам и так неплохо.
— Вот именно, что неплохо. А хотелось бы — хорошо.
— Это какой-то намек?
Бушманов ухмыляется.
— Нет. Просто у меня за эти три месяца уже закончились аргументы, чтобы тебя убедить.
— Мне не нужны аргументы, — сжимаю его руку, когда машина останавливается напротив дома, где я живу. — Я просто хочу, чтобы это получилось естественно. Понимаешь? Без спешки. Ты так долго жил один, что я немного не понимаю твоего стремления покончить с этим.
— У меня есть девушка, которую я люблю.
На этих словах, бабочки в моем животе расправляют крылья.
— ...отношения, которые всецело устраивают. Я проживаю все это в кайф. И как бы это сентиментально ни звучало, но мне хотелось бы просыпаться с тобой в одной постели каждый день. А не по вторникам, средам и выходным.
Поджимаю губы, ловя себя на мысли, что все вот эти дни были моим условием. Я так воинственно отгрызала себе кусочек личного времени и пространства, даже не заметив, что, вероятно, Киру такой формат не особо-то и нравится. Правда, он ни разу не высказался на этот счет в недовольном ключе. Даже сейчас это не звучало обвинением. Скорее, еще одним аргументом.
— Я понимаю, правда, просто…
— Есть большая вероятность, что через месяц меня переведут в Москву.
Он говорит это глядя мне в глаза. А я… я ошарашенно хлопаю ресницами.
— В Москву?
— Да.
— И что будет если… ты уедешь?
— Вообще, я планировал сделать это с тобой.
— Со мной?
— Оль, — Кир шумно выдыхает, — не делай большие глаза. Что вообще за вопросы? С тобой! С кем еще? Или ты думаешь, я свалю один?
— Нет. Так я не думаю.
Кусаю губы и отворачиваюсь к окну.
— Оль, что не так?
— Все нормально. Просто я только тут привыкла, — растерянно моргаю, чувствуя внутри напряжение, и все еще никак не могу понять свою реакцию.
— Это можно воспринимать как отказ? — голос Кирилла звучит более серьезно. Если бы я его не знала, то никогда в жизни бы не подумала, что он психует. А сейчас он делает именно это.
— Нет. Нет, — разворачиваюсь к нему лицом.
— Что тогда?
— Просто очень неожиданно.
Слово «возможно» здесь абсолютно не подходит. Если бы Кирилл не был уверен в том, что его сто процентов переведут, вряд ли бы вообще начал этот разговор.
Просто я снова буду чувствовать себя чужой. Новый город, чужие люди. Снова знакомства, поиск квратиры... Все это не вписывалось в мои планы, которые я успела составить на ближайший год.
— Пойдем за вещами. В квартире договорим, — дергаю ручку двери и выхожу на морозный воздух, дожидаясь, пока Кир закроет машину и сожмет мою ладонь в своей.
В лифте Бушманов обхватывает мои щеки пальцами и настойчиво целует в губы. Этот поцелуй застает врасплох. Закрываю глаза, решая, что стоит поддаться моменту и ни о чем не думать. Иногда это бывает очень полезно. Находиться здесь и сейчас. Игнорировать прошлое и будущее. Просто расслабиться.
Крепкие объятия порабощают всю мою сущность, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Настойчивые губы срывают поцелуй за поцелуем, доводя до какого-то дикого желания побыстрее оказаться в квартире.
Правда, стоит лифту остановиться на нужном нам этаже, и романтичный флер развеивается. Мы будто снова с головой окунаемся в реальность.
Пока я открываю дверь, Кирилл стоит за моей спиной, подпирая плечом выкрашенную в синий подъездную стену.
В квартире я сразу же сбегаю в комнату, начиная паковать сумку. Нервничаю. Снова нервничаю от маячащих на горизонте перемен. Пока ношусь по спальне, складывая джинсы и футболку, ловлю свое отражение в зеркале и замираю.
Сколько лет я пыталась изменить свою жизнь и никак не могла справиться с той лавиной противоречий, что жили внутри меня самой? Разве это не было уроком и не является главным показателем того, что держаться за прошлое — плохой пример?
Ведь именно это я сейчас и делаю: держусь за этот город и знакомых мне людей по одной-единственной причине. У меня уже был опыт переездов, и он мне совсем не понравился. Я боюсь снова окунуться в одиночество и отчаяние, до сих пор не понимая, что теперь все по-другому.
Я не одна. У меня есть замечательная подруга, мама, которая поддержит в любой ситуации и примет любое мое решение. Кирилл, который готов свернуть ради «нас» горы. И конечно же, у меня есть Я! Все еще зажатая, не слишком уверенная в себе, но готовая меняться. Разве этого мало?
Веду пальцами по влажной от слез щеке и, вытряхнув дорожную сумку, вытаскиваю из шкафа свои чемоданы. Теперь их целых три.
— Кирилл, — кричу, завязывая волосы в пучок на макушке. — Помоги.
Бушманов заглядывает в комнату, внимательно наблюдая за тем, как я расстегиваю змейку красного дорожного друга.
— Я подумала, раз мы все равно переедем и будем жить вместе, то зачем тянуть и еще целый месяц ездить из одного конца города в другой?
32
"У тебя сумасшедшая улыбка. И кайфовое платье.
Я очень хочу его с тебя снять". (с.) Кирилл
Олькины чемоданы переезжают в мою квартиру тем же вечером.
На какие-то секунды мне кажется это победой. Не то чтобы у нас все это время шла война, но Олино категоричное желание отстаивать свои границы постепенно начало переквалифицироваться в какую-то манию.
Она так отчаянно желала сохранить себе частичку личного пространства, что я просто боялся лишний раз надавить. Хотя, конечно, мог бы. Мог бы, но не решился. И, судя по всему, это ожидание было нужным и важным для нас обоих.
Утром покидаю квартиру в приподнятом настроении. Оля еще спит. Будить ее я не хочу, поэтому стараюсь как можно тише закрыть дверь и вызвать лифт.
На работе меня уже поджидает Самсонов. Он без особого энтузиазма просит зайти в его кабинет и кладет на стол лист с приказом.
— Как-то это объяснишь?
Бегло читаю приказ сверху о моем переводе в подразделение Токмана и откидываюсь на спинку стула.
Проделанная за эти три месяца работа вылилась не только в «геморрой», но и в перспективы, как и обещал Иван Александрович при нашей первой встрече. Буквально три дня назад Ротмистрова взяли, за ним потянулся целый шлейф из экскрементов, тех самых, о которых говорил Токман.
