даже игнорировали, а теперь до меня доносились слухи, что видели его не единожды в компании разных девиц. После этого желание предпринимать попытки мириться с ним, у меня как-то совсем пропало. Тем более в поле зрения всплыла его первая школьная любовь — Мариночка, которую я на дух не переносила с того же времени.
Мы с Алиской пили кофе после тяжелого трудового дня. Последние клиенты уже расплачивались по счетам, а персонал начинал уборку помещения.
— Ноги гудят, — пожаловалась она, вытягивая свои изящные ножки вперед.
— Еще бы! Такой каблук, — присвистнула я, оглядывая ее десятисантиметровую шпильку.
— Давай на выходных напьемся, сходим в клубешник, — предложила она.
— Если мой Мавр согласиться сидеть с ребенком. Я же гулящая, неверная жена. Я не на работе пропадаю, я трахаюсь со всеми подряд.
— А я тебя предупреждала. Не слушаешь ты старую добрую бабку Алису, — вздохнула она. — Кстати, нам не вредно пить кофе на ночь глядя?
— Жить вредно, подруга, так что ничего страшного.
Наш покой нарушил бравый детина в темном костюме, который работал в ресторане охранником. Вообще вопросом охраны у меня занимался Алексей Алексеевич, который свел меня с охранным агентством, обслуживающим его дом. Сам подбирал молодцев с добротной выправкой и репутацией.
— Арина Николаевна, там мужик какой-то рвется, говорит, что к Алисе Дмитриевне, — раздался его громогласный бас по пустому помещению.
— Кто там может меня требовать? — вздохнула она. Впускать незнакомца дальше входа охрана не стала, поэтому пришлось нам отрываться от своего прекрасного занятия и топать в главный зал.
Я рассматривала его простенький наряд, недельную щетину, которая покрывала нестарое лицо, глаза были холодного голубого цвета и так буравили Алису, что пришлось перевести взгляд на нее. То, что я увидела в тот момент, я не забуду никогда. Я и не знала, что подруга может так выглядеть. Что это было? Испуг? Удивление? Раздражение? Неприязнь? Не знаю. Но мне казалось, что все эмоции смешались на ее лице.
— Здравствуй, Лиса, — поздоровался мужчина.
— Вова, — только и смогла выдохнуть она.
— Вот, я уже вернулся. Дай, думаю, загляну к старой знакомой, — он перевел холодный взгляд на ее правую руку, удержал на секунду внимание на обручальном кольце и усмехнулся. — Вижу, у тебя все хорошо! Шикарно выглядишь.
— Алис, — попыталась я выяснить личность незнакомца.
— Мне пора, милая, — она виновато улыбнулась, хотя было видно, что улыбка ей далась тяжело. — Я потом тебе все расскажу, обещаю. Только Тиме не звони.
Конечно, этот тип не внушал доверия, но подруга сама изъявила желание ехать с ним. Так зачем мне предпринимать попытки ее остановить?
И только в тот момент я понимала, что знаю о ней так мало. В подробности своей жизни Алиса никогда не вдавалась, а я и не пыталась лезть ей в душу. Выходит, что я очень плохая подруга.
А следующий день она позвонила и сказала, что не выйдет на работу, что плохо себя чувствует.
— Хорошо, милая, отдыхай. Если что понадобится, позвони обязательно, — попросила я.
— Конечно, Арин! Спасибо! — ответила она.
Весь день позвонить ей или набрать сообщение было некогда, а еще и этот Барышников со своими сучками.
Ну, вот что не имеется мужику? Развестись? Да он мне и не даст никогда развода. А сама сделать первый шаг не смогу. Он обижается, вот и пусть сам остается с носом.
И тут «картина маслом»! Выхожу в зал, а там за столиком у окна восседает мой муж со своей потенциальной любовницей.
Марина сидит спиной ко мне, но я сразу узнала, что это она. Во-первых, ее лошадиную фигуру ни с чьей не перепутаешь. Да-да, вот такая я злюка! Ну, высокая она, с широкими бедрами, небольшой грудью, узкой талией, а в тандеме с высоким каблуком, так и вообще лошадь. Ее темные блестящие волосы рассыпаны по плечам. Они идеальны, если таковые вообще имеются в природе. Наверное, если бы я была замужем за мэром города, то тоже каждый день ходила по салонам. И дорогие костюмы тоже бы носила.
А Ромка просто светился от счастья, ведя с ней беседу. О чем? Да я и не знала потому, что находилась на довольно приличном расстоянии. Зато хорошо смогла разглядеть, как господин Барышников обратил свой взор на меня. Его широкая улыбка сменилась кривой ухмылкой, большего, к сожалению, я не была достойна.
Вот и гнев мой праведный запросился наружу. Что я сделала? Наплевала на все предостережения, принципы, гордость и приличия.
Мои каблуки уверенно застучали по паркету. Благо масса моего тела была не большая, а то раздолбила бы ими нафиг весь пол. В платье с юбкой-карандашом было безумно неудобно делать широкие шаги, но выглядела походка всегда эффектно. Нацепить на себя уверенный взгляд получилось не сразу, но вот к столику предателя подошла я уже с ним и такой же снисходительно-вежливой улыбкой, которой удостаивалась в последнее время от него.
— Добрый день! Вы уже сделали заказ? — поздоровалась я. Ну, а что?
Хозяйка хочет поинтересоваться мнением гостей по поводу обслуживания, или пожелать приятного аппетита, допустим.
— О! А я тебя помню! — взгляд мне подарен был самый уничтожающий из всех, что я когда-либо видела. — Ты ведь когда-то меня деревенщиной обозвала.
Ох! А какая память у этой девки!
В этот момент к их столу подошла официантка с разносом.
— Правда? Думаешь, я ошиблась тогда? — улыбнулась я наигранно, а потом бесенок внутри меня тронул тарелку с разноса, и салат, приправленный оливковым маслом угодил Марине прямо на брюки. Девушка вскочила, начиная издавать неопределенные вопли.
— Ой, я такая неловкая, — театрально положила я руку на грудь. — А суп Ваш, господин Барышников? — наблюдавший до этого за картиной Роман абсолютно со спокойным выражением лица, сделал утвердительный жест головой. Я засунула в тарелку палец. — Жаль, не горячий, — все содержимое ее оказалось за одно мгновение на его голове. А вот вино, которое до этого он пил снова случайно вылилось в лицо Марины.
Официантка, которая до этого стояла молча, принялась доставать салфетки, чтобы помочь Марине. А мой бесенок начинал торжествовать.
— А теперь оба пошли вон из моего ресторана, — указала я на дверь, а потом развернулась на каблуках и направилась в кабинет.
Только вот сильная рука, обхватила меня за предплечье и так же резко развернула к себе. Рома был зол? Нет, Рома был в бешенстве. И собирался устроить сцену семейной разборки на глазах у гостей ресторана.
— Что ты творишь? — зашипел он. Моя свободная рука взмахнула в воздухе и со смачным таким шлепком оставила на его щеке красный след.
— Еще раз
