как он, когда находился во мне, а плавно, раскачивающимися движениями, словно описывая маленькие круги.
— Я понял твои мотивы, ты решила свести меня в могилу, да? — смотрел на меня синими омутами, которые заволокло дымкой желания.
— Да, — тихо отозвалась, продолжая двигаться верх и вниз, крепко держась ладонями за его плечи, — чтобы больше никому не достался…
— Какая ты коварная, — сдавленным шепотом произнес он. — Я больше не могу сдерживаться… — крепко зажмурил глаза, сильно впиваясь руками мне в бедра. Слегка приподнял и заблокировал меня в таком положении, наращивая темп и врезаясь в меня с прежней силой. Ноги задрожали и я, ослабев, опустилась ему на грудь. Ещё один мощный оргазм выбил весь воздух из груди. Я прижалась к мужчине и впилась губами в его рот. Помешательство… С каждым разом мне становилось мало его ласк, мало его. А на сердце сделалось тяжелее прежнего. Нет больше никакой легкости. Есть только он и это ужасное чувство, которое тянуло меня камнем на дно. И я отчетливо поняла в эту секунду, что уже не всплыву.
Яна
Холодный мартовский воздух обжигал лёгкие. Синоптики обещали тепло, и я очень ждала его. Не любила лужи и слякоть. Мы с Ромой стояли на улице, прислонившись к машине, и пили горячий кофе. Я грела ладони о картонный стаканчик и смотрела на оживленный город. Он привёз меня в какое-то незнакомое место, я никогда раньше здесь не была, но отсюда открывался потрясающий вид, от которого захватывало дух и становилось немного грустно. Мы молчали и каждый из нас думал о своем. Мне и не хотелось ни о чем говорить. На душе было умиротворенно и спокойно. Только меня не покидала мысль, что я совершала большую ошибку, бросаясь в эти отношения с мужчиной, как в омут с головой. С его появлением многие принципы пошатнулись, а моя жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов. И теперь эти самые убеждения и табу, которые я обещала себе не переступать, оголили свои острые пики против меня. Я не знала больше от каких суждений отталкиваться и чем руководствоваться, когда чувства застили разум.
Рома поставил стаканчик с напитком на капот автомобиля и заключил меня в объятия.
— Что притихла, о чем думаешь? Надеюсь не о том, как снова сбежать?
— Нет, — слабо улыбнулась и прижалась к нему. Рядом с ним было спокойно и хорошо. Такие чувства я испытывала в последнее время только с отцом.
— Идём в машину, холодно, — поцеловал меня в макушку, взял свой стаканчик и открыл для меня дверь.
— К тебе или ко мне? — спросил он, забравшись в салон.
— Я не хожу к малознакомым мужчинам в гости, — пошутила я.
Рома рассмеялся и завёл двигатель.
— Понял, — машина тронулась с места и мы поехали ко мне домой.
Не то что бы мне не хотелось посмотреть на быт и квартиру своего любовника. Но мне казалось, чем больше я о нем узнавала, тем сильнее он мне нравился. Сейчас меня абсолютно все устраивало в наших отношениях, а дальше… будет видно. Мне не хотелось к нему привязываться.
— Завтра корпоратив. Ты пойдёшь? — вдруг спросил Роман. — Мне конечно же придётся присутствовать.
— Пойду, — шумно выдохнула я, не питая радости на этот счет. — Идёт весь отдел, будет некрасиво оставить их без начальника, — Рома кивнул. — Только я по-прежнему не хочу афишировать нашей связи, — повернулась и посмотрела на него. Он странно на меня посмотрел в ответ, и тут же отвернулся, следя за дорогой.
— А что ты решила на счет увольнения? — спросил он.
— Считаю, что личное с профессиональным несовместимо, но пока не решусь оставить тебя одного. Пока ты не найдешь достойную замену, — тут же уточнила я.
— Кем работал твой муж? — я слегка поморщилась, когда он резко перевёл тему и в лоб спросил о том, чего я совсем не ждала.
— Врач. Терапевт в частной клинике.
— А говорила миллионер. Я ведь в тот раз подумал, что ты пошутила…
— Пошутила. На счет миллионера. Я не люблю обсуждать свою личную жизнь. Но на интересующие вопросы готова ответить. Если они будут корректными, — сколько бы мы не ходили вокруг да около, но если Рома хотел знать какие-то подробности моей жизни, я, так и быть, ему расскажу.
— Хорошо. Тогда ещё один. Последний. Почему вы с ним расстались? Он изменял тебе?
— Нет, — я сжала кулаки. Говорить о Денисе и его порой жестоком отношении было выше моих сил. Это было, во-первых, унизительно. Такая дерзкая и смелая и вдруг муж насильник и тиран…
— Больная тема? — он украдкой взглянул в мою сторону.
— Сейчас уже нет, но любой разрыв не приятен, согласись, — уклончиво ответила я, в надежде, что он перестанет проявлять настойчивость и любопытство.
— Изменяла ты? — после некоторой паузы спросил он.
— У тебя какое-то странное суждение о разрыве отношений между людьми, — ответила я, не показывая как меня на самом деле задели эти слова и вопрос. — То есть только измена с чьей-то стороны может стать определяющей и финальной точкой в отношениях между двумя людьми?
— В моем представлении, да. Предательство вполне весомый аргумент. Разве после этого люди могут иметь что-то общее, когда доверия больше нет?
— Ты судишь сквозь призму пережитого опыта? — я заметила, что эта тема вызывала у него сильный интерес.
— Не совсем, — ответил он.
Но я и так не ждала от него никаких ответов на счёт его личной жизни. Но все же один вопрос, который внезапно озарил меня вспышкой, я задала:
— Ты женат? — Рома снова мельком взглянул на меня и громко рассмеялся.
— Яна, ты меня не перестаёшь удивлять. Даже никогда не был. И что бы ты там не думала на мой счёт, я вполне себе однолюб. Правда, личная жизнь никогда не стояла у меня в приоритете.
— Да, отлично звучит — однолюб со случайными связями, — иронизировала я.
— Относишь себя к короткому увлечению на время? — мне совсем не нравился этот разговор.
— Разве нет? То, что сейчас происходит между нами очень даже горячо, но… согласись, нескольких встреч мало, чтобы думать об этой связи… серьёзно? — я аккуратно подбирала слова, но в итоге лучше бы просто промолчала.
Да, я несла полную чушь на ровном месте. Противоречила себе, потому что чувствовала внутри совершенно противоположные вещи. Рома недовольно свёл брови и ничего не ответил. И даже все в шутку не перевёл, как всегда любил это делать. Но подробно рассказывать ему о своих бывших отношениях я не хотела и не могла. Это все равно,
