поправляя ширинку. — Прогулка, я так понимаю, окончена?
И взяв меня за руку, сам тащит к машине.
— Какое счастье, что я в свое время не завела собаку. С такой хозяйкой она бы наверняка сдохла от голода.
Я прикрываю глаза рукой, жмурясь от яркого утреннего света. На мне вчерашняя одежда, на лице – ни мазка макияжа. Я снова заночевала у Камиля, уснув в его подмышке за просмотром детективного сериала, на который мы оба по случайности подсели.
— Ты хотела завести собаку? — переспрашивает Камиль, подталкивая меня по направлению к машине. — Я думал, ты еще минимум лет на десять планируешь остаться чайлдфри.
— Ты, похоже, меня законченной карьеристкой считаешь, — с деланной обидой морщусь я. — Ничто человеческое мне не чуждо. Я люблю и животных, и детей. Правда, последних больше издалека. Но своих детей я буду обожать! Это же мои дети, и они непременно родятся гениями.
— В чем непременно повезет твоим детям – так это с самооценкой, — усмехается Камиль и берет меня за руку, видимо, для того, чтобы смягчить шутку.
— Ты ведь сейчас не ставишь под сомнения мои умственные способности?
— Конечно нет. Я очень высокого мнения о твоих умственных способностях. Повторюсь.
— А ты бы еще хотел детей? — спрашиваю я еще до того, как успеваю подумать о возможном эффекте своего вопроса. — Только не пугайся, ладно? Это не намек и не требование.
Камиль в задумчивости сдвигает брови, перед тем как ответить.
— Думаю, да. Но только при условии, что они будут расти в полноценной семье. Не как Карина.
Мне чудится оттенок горечи в его тоне и моментально хочется его утешить. Я считаю Камиля отличным отцом. То, что он прибить меня хотел за ее разбитый нос – лучшее тому доказательство.
— Карина выглядит очень счастливым ребенком. Говорю на случай, если ты испытываешь чувство вины за отсутствие у нее мамы.
— Всем нужна мать. Чувство вины я испытываю только по поводу того, что мог бы проводить с ней больше времени. Но тут уж ничего не поделать.
— А от меня ты рассматриваешь возможность иметь детей? — решаю напрямую спросить я, при этом не вкладывая в вопрос слишком много значимости и пообещав себе, что даже отрицательный ответ не станет поводом для расстройства.
Камиль по-хозяйски прижимает меня к себе и громко смеется.
— А говорила, что ни на что намекаешь. — И говорит уже серьезнее. — Конечно, почему нет. Мы же вроде как в отношениях.
Всю дорогу до работы у меня без причины учащенно стучит сердце. Я отказываюсь думать, что признание Камиля в возможности иметь общих детей произвело на меня такое впечатление. Хочу ли я стать матерью ближайшие пять лет? Не знаю. Дети – это чересчур серьезно. Они переворачивают всю жизнь и для некоторых не в лучшую сторону. А моя жизнь мне пока очень и очень нравится.
___
— Итак, увидимся вечером? — я подставляю губы для прощального поцелуя, перед тем как упорхнуть в офис. — Если уж у меня нет собаки, за которой нужно следить.
— Сегодня Тагир пригласил Карину в гости, — сообщает Камиль, пощекотав меня щетиной.
— Тагир – это сын Таисии и бородача?
— Да. Если есть желание, можешь присоединиться. Таисия будет рада.
— А бородач? — От неожиданности мой голос немного садится. — Не будет против?
— Бородач против точно не будет, если не станешь называть его бородачом.
— Я же не до такой степени отчаянная. Он, если честно, меня немного пугает.
— Если будет страшно, пожалуйся Таисии, — Камиль смеется себе под нос, будто лишь он в силах понять эту шутку. — Она разберется.
— Ну, а если серьезно: я точно вам не помешаю? Если это неудобно, я найду, чем заняться. Неглаженое белье меня уже вторую неделю ждет.
— Если бы это было проблемой, я бы тебя не приглашал.
Я облегченно смеюсь. Кажется, мне очень хотелось принять нечаянное приглашение.
— Вот за что я тебя люблю, Камиль Асхатович, так это за то, что никогда не усердствуешь в том, чтобы нравиться. Я бы даже сказала, ленишься.
— Зачем усердствовать, если все и так отлично работает. — Камиль шутливо постукивает меня по колену. — Все, беги увольняться. У меня встреча через пятнадцать минут на другом конце города.
Послав ему воздушный поцелуй, я выпархиваю из машины. Ноги асфальта вообще не чувствуют – настолько я счастлива и воодушевлена. А от чего именно – понять не могу. Наверное, от возможности быть полноправной частью жизни Камиля. Поездка к бородачу – еще одно тому доказательство.
Не переставая улыбаться, я взбегаю по ступеням к офисным дверям и натыкаюсь на Погорельцева. Лицо старика странно перекошено, будто его разбил паралич, взгляд как у пса, страдающего бешенством. Разве что слюна не течет.
Внутри неприятно холодеет. Он точно видел, как я выходила из машины Камиля. Не то, чтобы я планировала это скрывать, но… Хотя какая теперь разница, раз уж я все равно планирую увольняться?
— Здравствуйте, — щебечу я, стараясь не выдавать замешательства. — И доброго дня. Зайду к вам позже.
Ничего не ответив, старик резко разворачивается и марширует к дверям.
К моменту, как я дохожу до своего кабинета, волнение, вызванное нечаянным разоблачением, успевает окончательно улечься. Имеющаяся у Виктора неприязнь к человеку, с которым я состояла в отношениях еще до того, как к нему устроиться, совершенно не моя проблема. И очень кстати, что я собираюсь уволиться. Будет ему облегчение.
— Боже, знала бы ты, как болит голова! — измученно стонет Алина, по традиции завалившаяся ко мне с чашкой кофе. — Кажется, я спиваюсь. Сначала накидалась на выставке, на следующий день на концерте у Димки. Надеюсь, старик не додумается вызвать меня к себе. Как же было хорошо, когда ты ходила у него в любимчиках: наболтается с тобой и никого не трогает. Скоро, интересно, он вернет тебе статус тайного советника?
— Боюсь, уже никогда, — усмехаюсь я, прикидывая, как бы лучше преподнести новость о предстоящем увольнении. Скучать по работе на Погорельцева я вряд ли буду, а вот по нашему с Алиной веселому кофепитию –даже очень. — Тебе скажу первой. В общем, я решила уйти.
— Уволиться, что ли? —
