Ознакомительная версия.
«Но ты хотя бы можешь сказать, где находишься?» – возмутился он. «Я уже взрослый человек, папочка, – спокойным тоном ответила она. – Пожалуйста, не надо меня контролировать».
Теряясь в догадках, он позвонил Кате. Та засмеялась: «Обычное дело. Возвращается муж из командировки…»
Валентин даже не сразу понял, что она имеет в виду.
«Я давно знаю, что у них с Витенькой не все так безоблачно, как кажется», – сказала Катя. А вечером, приехав в Сертолово, она рассказала Валентину, что в больнице видела на Анином теле следы побоев.
«Ты врешь!» – закричал он.
Катя пожала плечами и ушла в свою комнату.
«Неужели ты всерьез считаешь, что Сотников – идеальный муж?» – спросила она за завтраком. Нет, он так не считал. Наоборот, он ведь был против этого брака… «Так что удивительного, если у нее появился кто-то другой?» – «Другой появился сразу, как только муж уехал? Это не похоже на Аню!» – «Да кто знает, похоже или не похоже… Аня в последнее время со мной не откровенничает. С тобой, как я понимаю, тоже. Возможно, этот другой у нее появился уже давно».
Валентин терялся в догадках, но вечером Аня приехала в Сертолово сама: бледная, расстроенная, несчастная – так ему показалось. Она сразу объявила, что хочет развестись с мужем и уехать. Он бросился расспрашивать – безрезультатно. На прямой вопрос о Сотникове Аня ответила, что тот ни в чем не виноват, все дело в ней самой.
Это было так странно, так неожиданно! Но Валентин знал, что его дочь своих решений не меняет. Достаточно было вспомнить, как она, четырнадцатилетняя, несмотря на уговоры Лады, ездила в туберкулезную больницу…
Поразмыслив, Сумароков решил подойти к вопросу рационально и спросил Аню, куда она хочет уехать. «Не знаю, – сказала она и заплакала. – Куда-нибудь подальше».
Валентин созвонился со своим партнером в Осло, и уже на следующий день тот сообщил, что Аня может получить стажировку в спортивном колледже и заодно место в команде колледжа по биатлону.
Вчера Аня улетела, так ничего никому и не объяснив.
В итальянском ресторане Сумароков даже не заглянул в меню. Лада заказала еду для них обоих. Она чувствовала себя хозяйкой положения. Она видела недоумение, боль Валентина, искренне ему сочувствовала, и в ее душе крепла надежда: несчастье дочери поможет ему разобраться в себе. Теперь-то он поймет, что она – та женщина, которая нужна ему по-настоящему.
Они выпили вина, и она сказала:
– Я не верю, что у Ани мог кто-то появиться. И не верю, что Витя бил ее.
– Но Катя сама видела у нее синяки!
Лада попробовала салат с рукколой и креветками.
– Я давно уже не посвящена в ваши семейные дела, – с мягким укором произнесла она. – Если б ты мне сразу сообщил, я бы с Аней поговорила. Могу, конечно, позвонить ей, но ты же понимаешь, что общаться по телефону сложнее.
…Под тихую музыку они проговорили почти до полуночи. Ладе пришлось дважды звонить Олегу из туалета и врать насчет затянувшейся деловой встречи.
Мимоходом Сумароков упомянул, что к нему приезжала Лариса, жена Олега, и он дал ей денег.
Потом Валентин на такси довез ее до дома, на прощание поцеловал в щеку и грустно вздохнул. Если бы в квартире не было Олега, Лада могла бы пригласить его на чашку чаю…
Она пообещала, что завтра же позвонит Ане и попытается выяснить причины ее внезапного отъезда.
Квартира встретила тишиной: дочь давно спала, Олег на кухне читал газету.
Задержав дыхание, чтобы он не почувствовал запах вина, она пожаловалась на усталость и сразу прошла в ванную. О визите Ларисы к Сумарокову она решила Олегу не говорить.
Она тщательно продумала предстоящий разговор с Аней – все оказалось бесполезным: ничего нового Лада не выведала. А когда она осторожно задала вопрос о синяках, Аня рассердилась:
– Это Катя такие слухи распространяет? Не понимаю, зачем ей это нужно! И не понимаю, как ты, Ладочка, можешь всерьез верить в эти глупости…
В Норвегии Ане нравилось. Она поселилась в спортивной деревне под Осло, взяла напрокат машину и начала учить язык, чтобы в ближайшее время начать работу в детской команде в качестве помощника тренера.
Аня поинтересовалась новостями туберкулезного отделения, сказала, что очень скучает без своих маленьких подопечных… На том разговор и закончился.
Со вздохом положив трубку, Лада позвала Лизочку и стала одевать ее – было воскресенье, единственный Ладин выходной, и дочери были обещаны прогулка в парке и кафе-мороженое.
Олег собирался навестить бывшую жену, а потом забрать Ладу с Лизой прямо из кафе.
Они только успели дойти до Лизиной любимой детской площадки с пластмассовыми горками, когда у Лады зазвонил мобильный. Продолжая наблюдать за дочкой, она присела на скамейку и достала трубку.
Звонил Олег. Бесстрастным голосом он сообщил, что Лариса умерла, он общается с милицией и когда освободится – неизвестно.
– С милицией? Ее что, убили? – ахнула Лада.
– Пока не знаю, – мрачно ответил Олег. – Извини, я больше не могу говорить.
«Эта несчастная женщина заплатила жизнью за твои тайны, – сказала себе Лада. – Наверняка ее убили из-за тех денег, что дал ей Сумароков. А ты мало того что не остановила его, ты даже не сказала об этом Олегу!»
Она подозвала Лизу.
– Сейчас мы пойдем в одно место, где ты еще никогда не бывала. – Лада заправила под розовую шапочку выбившиеся темные, как у Олега, пряди.
– А кафе-мороженое? Мама, ты же обещала!
– Мороженого купим домой.
… В Чесменской церкви они поставили свечку перед распятием, потом Лада написала заупокойную записку о новопреставленной рабе Божьей Ларисе.
Олег вернулся, когда Лиза уже давно спала.
Он рассказал, что обнаружил бывшую жену на кухонном диване рядом со множеством пустых бутылок. Так бывало нередко, и в первый момент он только удивился, откуда у Ларисы деньги на французский коньяк. Но потом что-то в позе спящей его насторожило. Он подошел, дотронулся до руки, попутно отметив ее синеватый цвет…
Вызванная им «скорая» констатировала смерть, наступившую не меньше шести часов назад. Потом приехала милиция.
В тот же день произвели вскрытие. Оно показало, что Ларису никто не убивал, просто ее сердце не выдержало почти десятилетнего пьянства. Выпив накануне не менее двух бутылок коньяку, она заснула, чтобы уже не просыпаться.
Теплый день сменился сырым угрюмым вечером, на которые так щедро петербургское лето. В воздухе висела серая хмарь, а небо лежало так низко, что листва на деревьях казалась синей. Или такой эффект давали тонированные стекла его машины? Вяло раздумывая на эту тему, Валентин подъехал к дому и увидел у ворот знакомую фигуру.
Ознакомительная версия.
