колеи и заставил первое время после моего возвращения буквально приклеиться ко мне. Но теперь она в норме. Теперь можно и уйти. Так ведь?..
Павел вздохнул и поднялся со своего места. Подошел к шкафу, достал оттуда бутылку виски и два стакана. Я смерил психолога удивленным взглядом.
— Что? — ухмыльнулся Павел, разливая виски по стаканам. — Сеанс уже окончен. Это чисто по-дружески.
Я усмехнулся. Злость сразу куда-то испарилась. Все же умеют психологи манипулировать настроением.
Чокнувшись, мы осушили стаканы, и Павел налил еще. Затем он открыл выдвижной ящик письменного стола и достал оттуда конфеты.
— Забыл про них, — пробормотал он, как-то растеряно глядя во все еще открытый ящик.
Я потянулся за конфетой и откусил от нее кусочек. Приятный вкус молочного шоколада наполнил рот.
Павел достал из ящика фотографию и нерешительно протянул ее мне.
— У вас есть близнец? — воскликнул я, увидев на фотографии двух улыбающихся Павлов примерно университетского возраста.
Мужчина кивнул и сделал глоток виски.
— Брат после школы ушел в армию, а потом заключил контракт с ЧВК. Во время войны в Сирии попал в заварушку, где погиб весь его отряд. Вернулся домой с серьезным ранением и без глаза, подлечился и сразу же обратно на войну, хоть ему и предлагали увольнение по состоянию здоровья.
Павел вздохнул и допил виски. Я же к своему стакану даже не притронулся.
— И что с ним стало? — осторожно спросил я.
Павел достал телефон и показал мне фото какого-то одноглазого старика.
— Это мой брат сейчас, — поразил меня Павел.
Я переводил удивленный взгляд с экрана телефона на Павла и обратно.
— Так вы же близнецы… — озадаченно произнес я. — Почему он выглядит так, будто старше тебя лет на двадцать?
— Потому что вернулся он калекой — нет руки и ноги. — Павел убрал телефон в карман. — Начал пить, жалея себя. Превратился в буянящего алкаша. Жена терпеть это не смогла, забрала детей и ушла от него. А ведь сначала все свои силы отдавала на то, чтобы его поддерживать. Но если человек не жалеет принимать эту поддержку и продолжает безобразно себя вести, то кто такое стерпит?
Я задумчиво кивнул.
— Ты не думай, я вовсе не отговариваю тебя от твоего решения, — пояснил Павел, убрав в ящик стола фотографию. — Просто показал реальные последствия необдуманных или же плохо обдуманных поступков.
— Я все хорошо обдумал, — сказал я, вот только уже немного неуверенно — все же полученная информация немного меня напугала.
Павел печально усмехнулся и спросил:
— Ну что, пишу рекомендацию?
Подумав пару секунд, я кивнул.
— Пиши.
Мужчина надел очки, достал бланк из папки и принялся писать рекомендацию. Потраченные на это две с половиной минуты показались мне настоящей вечностью. За это время я несколько раз думал о брате Павла, о своей маме и о Варе. Чувство, что я поступаю неправильно, усиливалось.
— Держи, — наконец произнес Павел и протянул мне бумажку с его подписью и расшифровкой.
Я хотел было забрать ее, но Павел вдруг отдернул руку и тихо заметил:
— Это всего лишь бумажка, которую можно в любой момент разорвать, запомни.
Кивнув, я забрал рекомендацию и покинул кабинет психолога.
Дома меня встретили тишина и полумрак. Мама, по всей видимости, ушла гулять с подругами. Надеясь, что среди них не будет мамы Вари, которая может обмолвится, что ее дочь вовсе не в командировке, я стянул с себя футболку и встал под душ.
Прохладная вода приятно струилась по телу, напоминая Варины прикосновения. Мне так нравилось, как она самозабвенно водила пальцами по моей спине, испещренной шрамами. Нравилось, как целовала пои плечи, шею…
Боже, как Варя мне нравилась! И нравится до сих пор. Так, что сердце болит при каждом воспоминании о ней.
После нашего расставания я решил, что снова не буду любить. И что к Варе у меня была вовсе не любовь, а просто симпатия и привязанность.
Вот только сердце не обманешь. И душу тоже. Сердце бьется как ненормальное, когда я думаю о Варе, а душа разрывается на части без этой девушки. Если бы я страдал лунатизмом, то уверен, что ночью бы пришел к Варе и бился бы лбом о ее входную дверь.
— Черт, — пробормотал я и сделал воду холоднее.
Ледяные струи принялись кусать плечи и спину. В голове сразу же прояснилось. После душа я мысленно читал стихотворения и лег спать без единой мысли о Варе. Вот только я не ожидал, что она появится в моем сне. Вернее, в моем кошмаре.
Впервые мне снился не Бишар. Мне снилась свадьба Макса, и сон сначала не имел ничего общего с кошмаром. Помимо счастливого Макса с невестой я увидел еще и Пашку, Кирилла и Ромку. Они, живые и радостные, поздравляли Макса и подтрунивали над ним. Все смеялись и желали невесте терпения. Я смеялся вместе с ними, но смех мой резко оборвался, когда в зал вошла Варя в розовом платье в пол, которое подчеркивало ее стройную миниатюрную фигуру. Под руку Варя держала Руслана и лучезарно ему улыбалась.
— Илья, а это не твоя бывшая? — спросил у меня Рома, с интересом глядя на Варю.
— Бывшая? — пролепетал я, глядя на друга.
— Дурак ты, — присоединился к Рому Кирилл. — Такую девчонку упустил.
Я сглотнул и снова повернулся к Варе. В глаза бросилась рука Руслана, по-хозяйски обнимающая талию Вари. Нет, ну это уже ни в какие ворота!
Решительным шагом я направился к Руслану, чтобы хорошенько вдарить ему по его смазливой роже, однако Варя внезапно встала на моем пути и нахмурилась.
— Не смей трогать моего мужа.
— Мужа? — переспросил я, не веря своим ушам. — Когда ты успела…
Варя вздохнула.
— Я же сказала, что
