- Да, Лариса?
Сидящий напротив Гошка откладывает в сторону вилку. Ни о какой приватности речи не идет, это дело касается их обоих. И, наверное, даже не только их.
- Здравствуй, Гришенька...
Когда они говорили в прошлый раз, она была пьяна. Сейчас же голос ее обманчиво мягок, а слова... слова, определенно, расчетливы. Главное, не заводиться. Они все равно выиграли и добились своего.
- Здравствуй, Лара.
- Как ты там, Гришенька? Говорят, ты в Москве?
Кто это, интересно, говорит? Впрочем, объективности ради, узнать об этом труда не составит.
- Правильно говорят.
- И как там в Москве? Как погода?
- Слякоть. Но по Интернету узнать об этом проще и дешевле, чем звонить мне сюда.
- Ой, Гришечка, ну что ты о деньгах! Мне ради тебя ничего не жалко...
Так, этот спектакль ему надоел. Длительные прелюдии никогда не были его коньком.
- Лариса, давай к делу. Что тебе нужно?
- Да я просто соскучилась, родной. И не я одна.
- А кто еще? - не удержался, поддался на подначку. Но это "родной" его просто взбесило. Ни черта он ей не родной, и не был никогда! - Алиночка соскучилась по дяде Грише? Или по машине?
- Ай-ай, Гриша, ну что ты такой злой? - голос ее до противного озноба сладок. - Твои женщины по тебе тоскуют, а ты...
- Мои женщины? Чувствую себя прямо-таки владельцем гарема.
- Конечно, мы по тебе скучаем. И я, и Людочка...
Пальцы с силой сжимаются на рукоятке столового ножа. Голос же звучит так тихо, что Гошка, знающий, что значит такой голос брата, смотрит совсем встревожено.
- Тааак... Лариса, что это значит?
- Гришечка, ты не знаешь, как это бывает, когда по тебе скучают? Это значит, думают постоянно, фантазируют... Домысливают разное...
Он мгновенно понимает, о чем она.
- Ты с ней встречалась?! Что ты Люсе сказала?! - теперь он говорит уже громко. Но пока еще не орет.
- Ой, да ничего особенного, Гришуля. Так, между нами, девочками. Ты же понимаешь, у нас с Милочкой много общего... теперь. Я могла бы ей подсказать, посоветовать... Ну, ты же понимаешь? Я-то знаю, как ты любишь, как тебе нравится больше всего...
Отброшенный нож звонко стукает о край тарелки.
- Лариса, мать твою!!! Ты совсем охренела?! Кто тебя за язык тянул?! - вот теперь Григорий орет так, что на него оборачиваются.
- Да что такое, малыш? Что ты завелся? Я же хочу как лучше. Чтобы тебе было комфортно. Как ты привык...
Алая пелена гнева перед глазами, но почему-то внезапно холодная в своей ярости голова.
- Лариса... - успевает удивиться, как странно спокойно вдруг звучит его голос. - Ты помнишь, что тебе говорил Гошка про Алину?
- Помню, - ему показалось или она там чуть замешкалась с ответом? - Ты сказал, что он блефовал.
- Георгий блефовал. А я - нет.
- Гриша...
- Не смей подходить к Люсе! Даже и думать о ней забудь! Иначе я...
- Гриша, ну что ты?! Шуток не понимаешь?
- Не понимаю! Лариса, ты меня знаешь! Я не блефую и слов на ветер не бросаю! Если ты не угомонишься, пеняй потом на себя. Я тогда тебе ничего не гарантирую! Ни тебе, ни дочери твоей! Ты поняла меня?!
Ответом ему тишина, которая вскоре обрывается короткими гудками. Но Григория такое окончание разговора не устраивает. Снова набирает ее номер под напряженным Гошкиным взглядом.
- Ты мне трубки тут не бросай! - едва дождавшись ответа. - Я хочу, чтобы ты мне сказала: "Григорий, я все поняла. Я больше не побеспокою Люсю и вообще забуду о том, что она существует". Скажи мне это так, чтобы я тебе поверил! Это в твоих же интересах!
Пауза. А потом ему говорят то, что он хочет услышать.
_________________
Зачем она ему звонила? Зачем встречалась с этой Люсей? Да просто не могла это все оставить, как есть! Вместо головы включились эмоции. Но о том, что для самой Ларисы все уже слишком поздно, она поняла вот именно сейчас. Заигралась... А с этими двумя играть опасно, очень. Можно и проиграть. Причем, с Григорием играть особенно опасно. Ну и черт с ним! На нем свет клином не сошелся, в конце концов. Остается надеться, что крови она ему хоть немного, но подпортила. На прощание и "долгую и светлую память", так сказать.
__________________
- Что она сказала Люсе?
- Почем я знаю? - Григорий устало трет виски. - Но даже у меня фантазии хватает представить, что она могла наговорить.
- Нда... - соглашается Гоша. - Вот же дрянь... Слушай, Гриш, позвони ей.
Григорию не надо уточнять, кому это - ей.
- И что я Люсе скажу?
- Что-нибудь! Ты представляешь, в каком она сейчас состоянии? Ты же Ларису знаешь, она такое может учудить.
- Да я все понимаю! Но... как ей все это объяснить по телефону?! Ты же знаешь, что я не мастак вообще, а уж тем более, когда так вот... не видя человека, по телефону. Вот приеду - и поговорим.
- Гришка, она там совсем изведется, - Гоша качает головой.
- Я не смогу по телефону! И потом... Люся не такая... она поймет.
- Гришка, ты, ей-Богу, наивный! Даже я бы не понял.
Григорий в ответ только вздыхает.
_______________
- Гошка, неужели все закончилось?!
- Да как бы не так! - фыркает Георгий, щелкая ремнем и устраиваясь удобнее в кресле. - Все только начинается. Никто нам на блюдечке ничего не принесет. Все самим придется делать.
- Да будто нам когда-то приносили на блюдечке, - Гриша синхронно повторяет действия брата. - Конечно, сами. Но зато выход появился. Понятно, куда двигаться.
- Это да, - соглашается Гоша. - Кажется, путь к спасению обозначен. Теперь надо рвать туда из всех сил.
- Слушай, а вот по поводу первого транша...
- Не морочь себе этим голову, - перебивает его младший. - Технические вопросы я согласую, будь спокоен. Главное, что принципиальное согласие мы получили. А остальное уже детали. Утрясу.
- Что бы я без тебя делал?
- Хороший вопрос, - невесело усмехается вдруг Гоша. - Полагаю, как минимум не вляпался бы в это дерьмо с головой.
- Гош, ты чего?! Я совсем не это имел в виду. Я, наоборот, сказать хотел, что...
