Как-то раз, как раз перечитывая очередной детектив Дашковой, Марина услышала звонок в дверь. Кого это еще несет? С друзьями она уже обговорила все темы, какие только было можно, и вообще, Юлька сейчас с мужем отдыхает где-то в подмосковном пансионате. Ребята тоже собирались отправиться в путешествие, и сейчас занимались закупкой необходимого снаряжения, чтобы отчалить уже на следующей неделе: Вася решил снять очередной фильм, на этот раз что-то про подземные пещеры в Крыму. Может быть, соседи? Или из ЖЭКа кто-нибудь?
Глянув в дверной глазок, Марина просто остолбенела. Там стояла ее мать. Что же делать? Изобразить, что дома никого нет, и пусть себе названивает? А если она слышала, как Марина к двери подошла? Да и не отцепится она теперь, раз уже знает, где живет ее дочь. Интересно, откуда? Неужели на работе кто-то проговорился? Вот ежики! Ничего, она это еще обязательно выяснит. Черт, делать нечего, придется открывать. Интересно, за каким лядом она приперлась?
— Здравствуй.
— Здравствуй, дочка. Что, так и будем на пороге стоять?
— Проходи уж, раз пришла. Хотя я тебя и не ждала увидеть, честно говоря.
— Да, пришлось побегать, чтобы тебя найти.
— Для чего тебе это? Или ты мне еще не все гадости сказала? Тогда можешь смело разворачиваться и уходить. Здесь я хозяйка, и я решаю, кого хочу видеть, а кого нет.
— Зачем ты так? Хотя да, ты сердишься на меня из-за похорон. Прости, я тогда сама не своя была. Не знала, что говорю.
— По-моему, ты прекрасно отдавала себе отчет в том, что делаешь, ну да Бог с тобой. Я тебя внимательно слушаю.
— Что, так и будем разговаривать стоя? Даже присесть матери не предложишь?
— Что ж, пойдем на кухню. Там и поговорим. Мама, кухня в другой стороне. А туда тебе ходить не стоит. У меня не прибрано. Ты меня слышишь?
Бесполезно. Мать уже прошла в гостиную, и теперь стояла, жадно озираясь по сторонам. Увиденное настолько потрясло ее, что она минуты две не могла сказать ни слова, лишь открывала и закрывала рот, как пойманная рыба. Даже по сравнению с той квартирой, где они когда-то жили вчетвером, эта была просто царскими хоромами, да еще и соответственно ухоженными и оборудованными, а уж после ее с Иркой маломерки…
— Мама, что ты хотела мне сказать? Давай покончим с твоими проблемами побыстрее, а то у меня еще много дел на сегодня запланировано.
— Какая красотища! И много денег стоит? Да, наверное порядком. Ну чего молчишь, как неродная? Нехорошо с твоей стороны, нехорошо. Я к тебе через всю Москву ехала, а ты и приветить меня как следует не желаешь…
Складывающаяся ситуация уже начала раздражать Марину, которая потихоньку прикидывала, как бы с наименьшими потерями выбросить отсюда мать, и поскорее.
— Мать, к чему эти фамильярности? Только не говори, что вдруг вспомнила, что помимо младшей дочери у тебя есть еще и старшая, и решила проведать. Просто так и невзначай. Все равно не поверю. А теперь говори мне, что хотела сказать, или уходи.
— Зачем же ты так! Я тебе пришла, чтобы на свою дочку посмотреть, порадоваться за тебя, а ты!
— Мать, не тяни резину, я тебе достаточно знаю, ты не за этим здесь появилась. Что тебе надо?
— Ну что ты на меня взъелась! Мне и идти-то больше не к кому, как к тебе, а ты ведешь себя так, словно с нищенкой общаешься, а не с матерью родной. Мы когда по милости твоего папаши и по твоей тоже, заметь себе, в однокомнатную конуру переехали, Ирка совсем с цепи сорвалась. Теперь во всем меня обвиняет, что с наследством так вышло…
— Может быть, она и права. Ведь это ты отцу сказала, что Ирина не его дочь. Ни кто-нибудь еще, а ты сама, по собственной воле. Еще и гордилась, что Ирка «кровью моей отцовской родни не испорчена», как ты выразилась. Или я что-то еще пропустила?
— Так ты знаешь об этом…
— Конечно. Отец мне все рассказал. После смерти. Скажи спасибо, что он за вас до самого конца просил, я ему обещание дала. А то бы ты даже сюда бы не вошла, за то, что ты ему и мне сделала!
— Ну почему ты так со мной! Я же тебя родила, воспитала, а что в ответ — черная неблагодарность? Вот и Ирка то же самое: я о ней пеклась, как о самой себе, и что теперь? Что ни день, у нее новый мужик. Даже меня совершенно не стесняется, я теперь в кухне на полу сплю, лишь бы на этот срам не смотреть. Всю мою зарплату забирает, хотя и со своих мужиков столько денег гребет, что будь здоров! А я ей и подай все, и принеси, и убери за ней. А она знай, орет на меня. Сил моих больше нет! — и мать интенсивно начала всхлипывать, что сразу же зародило в душе Марины нехорошие подозрения, что сейчас ей придется лицезреть Ниагарский водопад в исполнении собственной матери.
— И чего ты от меня хочешь?
— Я гляжу, у тебя с квартирой все в порядке, да и живешь ты одна, стеснять больше некого… — вмиг забыв о своих слезах бодро начала мать…
— Если ты о том, чтобы переехать жить ко мне, то даже думать об этом забудь, — решительно отрезала Марина. — В этом доме ноги твоей не будет, и это мое окончательное решение. Я не злопамятная, просто очень злая и у меня хорошая память. А то, что ты вытворяла со мной, не забывается. Если хочешь, могу снять тебе комнату. Будешь жить отдельно от Ирины.
— И это все, что ты можешь сделать для своей матери?
— Да, это все. Если хочешь, правда, могу просто ежемесячно выдавать тебе некую сумму на руки. Скажем, долларов пятьдесят-шестьдесят. А ты сама решай, на что их пустить. Так что ты хочешь, комнату или деньги?
В глазах у матери зажегся знакомый с детства огонек. Такое впечатление, что быстро-быстро защелкали клавиши невидимого калькулятора, прикидывая, что выгоднее: комната и отдельное проживание от Ирины, или предложенный денежный эквивалент.
— А что, если дашь мне больше пятидесяти зеленых, то у тебя кошелек прохудится?
— Знаешь, мама, мне деньги тоже не за просто так достаются, и мне есть, на что их потратить.
— Что ж, придется взять твою подачку. Я сейчас не в том положении, чтобы выбирать, из чьих рук принять помощь. А то подозреваю, что комнату ты мне подберешь не лучше, чем квартирка, в которой мы сейчас ютимся.
— Будешь оскорблять, вообще ничего не дам. Я тебе давно ничем не обязана, и не будь воли отца, я бы с тобой сейчас не говорила. Так что, тебе еще нужны деньги?
— Давай.
— Вот, держи полтинник и десятку. Да, и еще один момент. Больше сюда не приходи. Следующий раз просто позвони, и мы с тобой где-нибудь в городе пересечемся. А здесь ты меня можешь и не застать. Работа, знаешь ли, много времени отнимает.
— Я уж вижу, — язвительно ухмыльнулась мать, скосив глаза на книгу, которую Марина так и не выпустила из рук во время их разговора.
После ее ухода Марина еще долго смотрела в окно, приводя в порядок свои скачущие мысли. Да, она допускала мысль, что такое рано или поздно произойдет, и все же… Даже сейчас мать умудрилась ее достать, пробить ее эмоциональную защиту, которую, как Марина считала, она за эти годы уже вполне сносно научилась держать. Ан нет, от близких людей иммунитет так и не выработался. Недоработка, однако. И ведь надо же, мать вроде как пришла за помощью, и все равно попыталась уязвить, ужалить побольнее. Пусть даже и себе во вред. А чего она сама от матери ожидала? Что бы та ею восхитилась, извинилась за то, что было и пожелав всего хорошего испарилась в неизвестном направлении? Наивная. Интересно, Ирка ее действительно так достала, как она это говорит, или мать просто решила сыграть на этом, чтобы вытянуть из своей старшей дочери хоть что-нибудь? Что же, в таком разе не сильно она на этом нажилась. Заниматься никчемной благотворительностью Марина не собиралась. Не тот случай. Да и тот факт, что мать выбрала деньги, а не комнату, о многом говорил. Можно считать, что Марина от нее просто откупилась. Купила себе душевное спокойствие за шестьдесят долларов в месяц. А попробует мать ее достать, вообще ничего больше не получит. Вот и весь разговор. Да и вряд ли она так рвалась посмотреть, как живет ее первенец. Ее все больше размер квартиры интересовал, да количество мебели, а про то, как Марина выглядит, что у нее прическа новая, вообще ничего не сказала. Не заметила, наверное.
