В груди неприятно ноет и все сжимается, стоит лишь только подумать, что это все. Конец!
Нас развели очень быстро. Даже толком и не спрашивали ни о чем, за нас говорили адвокаты. Я со всем соглашалась и ни о чем не просила. В сторону мужа даже не смотрела, зато порой чувствовала на себе его пристальный взгляд. В груди росла обида, когда услышала его решительное "да", на вопрос судьи действительно ли Алекс желает развестись. Мне ничего не оставалось делать, как просто отступить в сторону. Кто бы и что не подстроил, грязно играя против меня, Алекс все равно виноват. Виноват в том, что поверил кому-то, а не мне. Предал, изменил, и явился под ручку с этой стервой, которая сейчас сидела на скамье и скалила зубы, с видом победительницы. Отвратительное зрелище. И как только нас всех отпустили, я вылетела, как пробка, из здания суда, забегая за угол и склонившись над урной выплеснула завтрак наружу. Мне даже высокие каблуки не помешали, так быстро я неслась, подгоняемая отвратительной тошнотой.
Меня тошнило от всего. От всей этой несправедливости, от своей жизни, от бывшего мужа с его волчицей в овечьей шкуре. Даже от самой себя, потому что позволила себе в очередной раз опуститься так низко, напялив снова эти отвратительные розовые очки, которые в очередной раз разбились стеклами внутрь.
Ко мне подошла сестра. Я не видела ее, так как все еще стояла над мусоркой, сложившись пополам и пытаясь отдышаться. Я надеюсь моего эпичного унижения никто не видел, иначе это будет полный абзац.
- Все закончилось, - тихо сказала Ира, гладя меня по спине. Она то ли пыталась меня приободрить, то ли успокоить.
Когда тошнота отступила и я смогла взять себя в руки, сестра спросила:
- Что теперь будешь делать?
- Вернусь домой, - безразлично пожала плечами.
Алекс добился, чего хотел с самого начала, только я не понимаю одного, зачем была вся эта игра в отношения. Для чего? Я все еще пыталась найти его поступкам оправдания, но не находила их. Реальность была другой - жестокой.
Обратная дорога прошла в абсолютном молчании. Я не проронила ни слова, а сестра не делала даже попыток заговорить со мной. Наверное, чувствовала, как мне сейчас плохо. У меня не было желания общаться, совсем, ни с кем. Хотелось побыть одной и подумать. Правда, думать тут было не о чем. Нужно вернуться домой, вот и все. Туда, где я буду за тысячи километров от бывшего мужа, чтобы не пересекаться с ним вообще. Чтобы мое израненное сердце не ныло еще больше. С глаз долой, из сердца вон!
Сестра уговаривала меня одуматься. Просила остаться жить в Лос-Анджелесе, но я не хотела. Пресса будет еще долго полоскать наш развод, и забыть мне уж точно никто не даст. Там - дома, у меня намного больше шансов оставить прошлое в прошлом. Там я смогу спокойно выходить на улицу не оглядываясь по сторонам и не боясь, что из любого куста может выпрыгнуть журналист, чтобы застукать меня на горяченьком. Не боясь, что люди будут шептаться за спиной. Там я - невидимка. Обычная девушка, каких тысячи ходит по улицам страны. Никто меня не узнает. По крайней мере я на это очень сильно рассчитываю.
Вещи собирать не нужно было. Все было и так уже собрано. Я забронировала билет на самолет. К счастью мне повезло и оставалось всего одно место. Оно, как будто ждало именно меня. Сестра не хотела расставаться. Я ее понимала, потому что чувствовала тоже самое. Но и остаться не могла. Возможно позже, когда боль поутихнет, и не будет ощущаться так остро, приеду в гости, ведь она и и племянники, моя единственная семья. Я пообещала сестре звонить каждый день и отчитываться. Она очень боялась, что я впаду в депрессию и наворочу непоправимых дел. Но я не собиралась этого делать. Я люблю себя, и жизнь я тоже люблю. Да, мне больно. Да, в груди пробили дыру размером с черную бездну, но это все пройдет. Как все проходит. Ничего не забывается, но время лечит. Это действительно так. Со временем боль поутихнет, и я привыкну с ней жить, совершенно не замечая ее. Да может быть будет накатывать в определённые моменты, но обязательно отпустит. Всегда отпускало, как бы тяжело не было.
Регистрация на рейс прошла достаточно быстро. Сестра прощалась со мной все-таки в слезах.
- Пообещай, что ты не наделаешь глупостей, - крепко обнимая меня, сквозь слезы сказала Ирка.
- Как я могу тебе такое обещать? - усмехнулась в ответ с улыбкой. -Ты же знаешь меня, я всегда могу что-нибудь учудить.
- Ты знаешь, что я имела в виду, - прошептала строго она. Конечно, я знала, поэтому и сказала "Обещаю".
Марк стоял немного в стороне, присматривая за детьми. Поглядывал на нас украдкой, и когда наши взгляды встретились, он лишь грустно улыбнулся мне и кивнул. Его молчаливая поддержка была лучше тысячи слов, по крайней мере, она была искренней.
Зак и Хардин подбежали ко мне обниматься, когда я позвала их, чтобы расцеловать эти сладкие щечки на прощание. Присела на корточки и тут же два урагана повисли на мне, цепляясь за шею.
- Няня, мы тебя любим, - произнесли сорванцы хором. - А дяде Алексу надаем под зад, - гордо задрав носы пообещали мне. Дети были хоть еще и мелкие, но все соображали и понимали. Я все таки расчувствовалась и прослезилась, смотрят на двух моих маленьких защитников.
- Эй, где вы нахватались таких слов? - в шутку пожурила их, щипая за бока.
- Нас папа научил. Он сказал, что ...
- Эй, пацаны, это секрет! - подошел Марк, трепля сыновей но голове. Дети тут же скисли, видимо им было трудно удержать эту информацию в себе, чтобы не разболтать ее всем вокруг.
- Я тоже люблю вас. Сильно-сильно! - сжала мальчишек в объятьях, показывая как сильно я их люблю. Я их действительно очень сильно люблю. Они для меня роднее некуда, как сыновья, которых у меня нет.
Попрощавшись с родными, я заняла свое место в самолете. Полет предстоял очень долгий и выматывающий. Вот только я не подозревала, что дома меня ждет сюрприз. И я не знала еще радоваться ему или все же плакать.
Эпилог
Этот новый год я решила отмечать одна. Совсем не хотелось видеть кого либо. Да и смотреть на счастливые семьи подруг, думая, что у меня бы тоже такая могла быть, будь я хоть капельку понаглее. Но нет, во мне нет ни капли той женской хитрости, с помощью которой можно вертеть мужиками направо и налево, не люблю я так. Да и зачем? Разве мужчины не охотники, не завоеватели? Как говорят многие. Вот пусть и завоевывают. Не стану я больше ни за кем бегать. Если бы я действительно нужна была Алексу, он давно бы нашел меня извинился за все то, что наговорил и натворил. Тем более искать то и не надо. Вот она я, только приди. Лишь только номер сменила, а живу все там же. Но нет же, звезде не предстало поднимать свой зад и тащиться за тридевять земель, ради какой-то бабы.
Что ж, надеюсь он со своей лживой Бэт счастлив. А я что? Я тоже может быть счастлива. У меня все хорошо. Я получила контракт от телеграмм, подписала ещё один договор с известным издательством. Вот ремонт сделала только не давно. Жизнь бьет ключом, не по голове и то хорошо. А личная жизнь… Ее нет. Да и не надо, раз любовь это так больно, не нужна она мне. Заведу себе котенка, может быть еще и собачку, буду с ней гулять. Со временем забуду Алекса, вытравлю его из сердца. Не нужен мне такой, раз он поверил в какую-то филькину грамоту, а не мне. Разве я ему врала хоть раз? Нет. Но кого это волнует?!
Да и совсем скоро я буду счастлива. У меня будет тот, кому я смогу дарить всю свою безграничную любовь и заботу. Мое маленькое чудо. Моя маленькая семья. А больше мне и не надо. Я справилась. Да, я тоскую порой, вспоминая, как хорошо мне было с Алексом, правда потом реальность накрывает меня с головой медным тазом, заставляя лить слезы. Но они высохли в тот самый момент, когда поняла, что в этом мире я не одинока. Больше нет. Да, вы можете сказать, что у меня есть сестра и племянники, но это не одно и тоже. У Иры своя счастливая семья, свои заботы и проблемы, и лезть в их маленький счастливый мирок не хочу. Мы с ней созваниваемся по видео чату несколько раз в неделю, но я так и не решилась сказать ей самого важного. Иначе бы она тут же побежала к моему бывшему мужу и оторвала ему все, что болтается. И ее бы не смутил тот факт, что Алекс выше сестры на целую голову и шире в плечах раза в два. Она бы задала ему трепку с легкостью и вышла оттуда с высоко поднятой головой, отряхивая руки от крови.
