— Как бы то ни было, все пошло наперекосяк, и ирландцы вытащили стволы. Из того, что мне удалось подслушать, кровавых подробностей было немало.
Я падаю в кресло, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.
— Это была встреча в канун Рождества?
— Ага. Откуда ты знаешь?
— Потому что Кейдж появился на моем пороге посреди ночи с пулевым ранением.
Глаза Слоан расширяются.
— Вот дерьмо. С ним все в порядке?
— С ним все в порядке. Я зашила его.
Слоан моргает.
— Что ты сделала?
Я пренебрежительно машу рукой в воздухе.
— Это проще, чем кажется. Вернемся к встрече. Что еще случилось?
— Так что, по-видимому, русские были главными собаками на Восточном побережье в течение десятилетий. Даже несмотря на то, что их лидер Максим провел в тюрьме последние несколько лет, у них самая мощная организация. Все остальные семьи заключили с ними соглашения о доставке своих товаров через порты...
— Товаров?
— Контрабанда. Наркотики. — Она на мгновение замолкает. — Грузы.
С болезненным чувством в животе я понимаю, что она имеет в виду.
— Русские торгуют людьми?
Она отчаянно трясет головой.
— Этим занимаются армяне и китайцы. Русские в основном занимаются распространением оружия и наркотиков.
Мой голос звучит слабо.
— О. Здорово.
— Как бы то ни было, ирландцы обвинили русских в резне в La Cantina. Думаю, уже много лет никто не стрелял друг в друга. Это нарушило какое-то соглашение о перемирии. Кроме того, один из убитых ирландцев был племянником какой-то важной шишки. Поэтому они хотели получить какую-то компенсацию. И их требования не оправдались. К тому времени, когда эта встреча закончилась, повсюду валялись трупы. — Она делает еще глоток вина. — Значит, теперь война.
— А эта предстоящая встреча в Нью-Йорке? Кто ее организовал?
— Твой парень. — Она одаривает меня мягкой улыбкой. — Предполагалось, что встреча произойдет раньше, но он сказал, что это подождет.
Я закрываю глаза и прижимаю руку к бьющемуся сердцу.
Кейдж отложил совещание по планированию войны, чтобы провести каникулы со мной.
Слоан с отвращением выдыхает.
— Знаю. Это тошнотворно романтично. Во всяком случае, это все, что я знаю. Давай напьемся.
Я вскакиваю со стула и начинаю расхаживать перед столом.
Наливая себе еще один бокал вина, Слоан смотрит на меня.
— Ты сейчас выглядишь в точности как Ставрос.
— Как ты можешь быть такой спокойной? Они идут на войну!
— Я сочувствую тебе, детка, из-за Кейджа и всего остального, но между мной и Ставросом все кончено.
Я резко останавливаюсь и смотрю на нее.
— Что произошло?
Слоан смотрит на меня поверх бокала.
— Ты пропустила ту часть, где я сказала, что он наскучил мне до слез? Я порвала с ним. Быть с мужчиной двадцать четыре часа в сутки утомительно.
Слоан снова пожимает плечами и делает еще глоток.
— Расскажи-ка мне подробнее о том, что произошло, когда здесь появилась полиция. Введи меня в курс дела.
Я на мгновение восхищаюсь ее самообладанием.
Менее чем за две недели Слоан участвовала в публичной перестрелке, видела, как погибли четверо мужчин, прилетела в Рим, плавала по Средиземному морю, подслушивала разговоры бандитов-убийц, чтобы получить информацию, и рассталась со своим бойфрендом-миллиардером, и все это без единого скола в ее маникюре или малейшей царапины в ее апломбе.
Она такая классная, что Джеймс Дин позавидовал бы.
Я снова сажусь и начинаю с самого начала, с тех пор как мы виделись в последний раз. Когда я заканчиваю, она качает головой.
— Значит, Крис все еще держит для тебя факел зажженным в ночи. Это проблема.
— Не думаю, что он держит факел.
— Пф-ф. Его факел такой большой, что он мог бы зажечь им весь город.
— Как бы то ни было, Кейдж сказал, что позаботится об этом, так что…
— Так что мы должны ожидать, что скоро увидим некролог Криса в газете.
— Нет! Я сказала Кейджу не причинять ему вреда!
Слоан качает головой, как будто глубоко разочарована во мне.
— Если бы у меня был свой личный убийца, я бы дала ему список людей, которых нужно убить, длиной с мою руку.
Убийца.
Это слово застало меня врасплох. Воспоминание о Крисе, кричащем мне, что прозвище Кейджа - Жнец, всплывает на поверхность, как и образ того красноглазого скелета в капюшоне с косой.
Дрожащими руками я осушила бокал с вином. Для меня невозможно примирить Кейджа, которого я знаю, — страстного, нежного, полного тепла и с большим сердцем — с человеком, который управляет русской мафией.
Во всяком случае, управляет ей в отсутствие своего босса.
Слоан замечает выражение моего лица.
— Детка, ты только что побледнела.
— Я все еще пытаюсь приспособиться к своей новой норме.
— Любовь – та еще сучка, вот почему я никогда не буду иметь с ней ничего общего.
— У жизни есть забавный способ заставить тебя проглотить свои слова, подруга.
Слоан качает головой, улыбаясь.
— На этой планете нет мужчины, который мог бы заставить меня влюбиться в него. Поверь мне, у меня большой опыт работы в этом отделе.
— О, я в курсе. Я также знаю, что твоя пара где-то там. Ты просто еще с ним не встречалась. Но когда эта встреча произойдет, я буду первой, кто попрекнет тебя твоими словами.
Слоан смеется надо мной, явно не веря. Порывшись в кармане в поисках сотового, она говорит:
— Удачи с этим. А пока позволь мне показать тебе фоточки красавчика, которого я встретила по дороге сюда.
Она показывает мне свой телефон. На экране появилось изображение ухмыляющегося загорелого блондина, похожего на молодого Брэда Питта, сидящего на заднем сиденье седана.
— По дороге сюда? Что ты сделала, остановила его на обочине дороги?
— Uber-совместочка. Завтра вечером он приглашает меня на ужин.
Я хихикаю, отчасти от восхищения, отчасти от недоверия.
— Ты даже не даешь телам остыть, прежде чем перейдешь к следующему.
Она поворачивает камеру назад, чтобы видеть экран, и улыбается ему.
— У меня в голове есть номер, который я хочу набрать, чтобы написать об этом в своей автобиографии. Это будет бестселлер. Люди любят жить опосредованно через книги.
— А чем этот зарабатывает на жизнь?
— Какая разница? Ты видела эти ямочки? Я бы хотела прыгнуть в их центр, чтобы утонуть.
— Слоан?
— А?
— Я хочу быть тобой, когда вырасту.
Слоан расплывается в улыбке и подмигивает мне.
— Становись в очередь.
В этот момент Моджо поднимает голову от ноги Слоан и смотрит в темное окно над моей кухонной раковиной.
Он навострил уши.
Вся шерсть на его загривке встает дыбом.
Моджо издает низкий, рокочущий рык и обнажает зубы.
30
Нат
Глядя на Моджо, удивленно приподняв брови, Слоан говорит:
— О, нет, это совсем не странно, собака. Что с тобой не так?
Уставившись в окно, я бормочу:
— Хороший вопрос.
Могла бы поклясться, что видела какое-то движение снаружи, но сейчас слишком темно, чтобы сказать наверняка.
Я встаю из-за стола и выглядываю во двор. За маленьким желтым пятном света из кухонного окна, которое освещает снег в нескольких футах за домом, стоит кромешная тьма.
Кто-то может стоять там, разглядывая меня, и я не смогу его увидеть.
По рукам ползут мурашки.
Я опускаю штору и поворачиваюсь к Слоан. Моджо уже на ногах, но все еще смотрит в окно и рычит.
— Все в порядке, мальчик. Хорошая собачка.
Он скулит, подбегая ко мне, чтобы уткнуться мордой в мою протянутую руку. Затем Моджо садится рядом со мной и прислоняется к моей ноге, тревожно оглядываясь и дрожа.
Слоан говорит:
— С каких это пор он нервничает?
— С никогда.
Мы обмениваемся взглядами.
— Я запру входную дверь. На тебе задняя.
Слоан смотрит на меня так, будто я только что предложила покурить крэка и воткнуть иголки в глазные яблоки.
