правда растерян.
— Нельзя пускать мужчин на роды. Но без тебя я бы не справилась.
— Я всегда рядом, Маруся. Помнишь? В горе и в радости…
— Помню, но зрелище, наверное, отвратительное.
— Ты была сегодня также прекрасна, как в нашу первую брачную ночь, — я ласкаю Марусину грудь сквозь тонкую ткань рубашки.
— Скажи, что любишь меня.
— Люблю, Маруся!
Малыш отрывается от груди и смотрит на нас.
— Смотри, у него твои глаза, — восторженно шепчет Маруся и вздыхает. — Будет такой же красавец, как папка!
— На Фрола тоже похож, мне кажется, — укрываю сына пелёнкой.
— Ох, держитесь девки тогда, — Маруся негромко смеётся и её мелодичный смех, как бальзам для души. — Гремучая смесь.
Маруся целует сына и тянется губами ко мне. Съел бы мою вкусную девочку.
По дому разносится трель звонка.
— Это ещё кто? Неужели Фрол?
— Он самый! Прямо с самолёта к нам.
— До утра что ли не подождать? — краснеет Маруся.
— Смеёшься?
Настойчивый звонок заставляет меня оторваться от тёплой компании. Фрол мог бы и правда с утра пожаловать.
* * *
Маруся
Руслан сбегает по ступеням. Хлопает дверь, и снизу слышатся поздравляшки, годные только для мужских ушей. За окном становится светлее — в отчем доме загорается в комнатах свет. Бедная мама! Она, наверное, отходит ещё от моих криков. Оставляла меня сегодня лишь для того, чтобы выйти покормить малыша.
— Где внук? Пойдём скорее, — нетерпеливо бормочет отец.
— Куртку сними, руки помой! — осекает его Руслан. — И подожди, я Марусе чай сделаю.
Улыбаюсь. Мой муж наконец-то охраняет меня, а не Фрола.
— Не томи! Давай быстрее. — Отец в своём репертуаре. Если он что-то хочет, то должен получить здесь и сейчас. Струя воды звучно ударяет в раковину. — Говорил я, портупея работает.
— Держи свою портупею, — Смеётся Руслан и скрипит крышкой дивана на кухне. — Со свадьбы, как сунул в ящик, так и не вынимал.
— Это не моя, а Егоркиного деда! Работает вещь! Небось здесь тоже теребунькались, вот мальчонка и вышел.
— Домой сначала зайти не судьба? — разбавляет мама мужскую компанию на первом этаже.
— Маргоша, солнце моё!.. Ой, кто это не спит и мамке не даёт! Распакуй-ка мне моё сокровище, — то кается, то сюсюкает Фрол. — Я же это… Зашёл на минутку… Только одним глазком. Пойдёмте уже скорее!
Топот шагов, и в спальню вбегает отец, одной рукой прижимая Матвея к груди, а другой держа корзину, полную роз. Моего младшего брата он и на чемпионат бы утащил, да Марго не позволила.
— Доча, мои поздравления! Ну-ка, ну-ка, дай глянуть на внука… — Фрол смотрит на меня, на сына, на жену. В коротко стриженной голове отца складывается пазл, что рук не хватит. — Маргош, подержи Мэтью. Руслан — розы!
Протягиваю Фролу его долгожданного внука, а Руслан вручает мне чашку ароматного чая с молоком.
— Ого! — Глаза отца лезут на лоб от удивления. Мой брат родился два месяца назад и весил около трёх килограмм. — Ого-го-го! Ты его правда сегодня родила?
— Папа! — не могу последнее время смотреть на отца без слёз умиления. В последнее время я стала слишком чувствительная.
— Вот это здоровяк! Весь в светлейшего, — Фрол кладёт внука на одну руку. — Маргош, дай-ка нашего красавца.
Руслан подходит к приятелю и любовно смотрит на малышей:
— Два другана будут.
— Точно! Братья! — синие глаза отца светятся от счастья. — Ваш с Мусей такой же блонда, как ты?
— Скорее, как ты! — Руслан развязывает тесёмки и стягивает чепчик с головы сына.
— То есть Мэтью белобрысый, а твой, как я! — удивляется Фрол.
— Ты хочешь сказать, что я белобрысая? — Марго присаживается на краешек моей постели и, откинув волосы назад, призывно смотрит на отца.
— Ты белокурая красавица, а Мэтью белобрысый сорванец, — Фрол скользит взглядом по аппетитным формам матери и интерес к детям несколько угасает. — Пойдём-ка, милая, домой. Тебе нужно баиньки.
Дети, как чувствуют ускользающее внимание и хором разражаются громогласными криками.
— Ой-ёй-ёй! Разбирайте, девочки! — Фрол меняется в лице и суёт нам с матерью в руки малыщей. — Рус, айда вниз.
— Мин херц, извини, мне Марусе помочь нужно, — Руслан забирается на кровать и целует меня:
— Ты в порядке, котёнок?
— Да вроде уже разобралась что к чему, — прикладываю сына к груди под смачное чмоканье Мэтью у матери на руках.
— Ты к другой сейчас приложи, — целует меня Руслан в висок. — Нужно обе грудки разрабатывать.
Фрол садится в кресло и завороженно смотрит то на меня, то на Марго.
— Пап, ты меня смущаешь! — кровь приливает к моим щекам.
— Прости, Марусь, но я не видел ничего красивее. Я так вас люблю, девули мои.
Мне немного больно кормить, но отец прав. Нет ничего прекраснее, чем умиротворённое личико сына у тёплой груди. Маленькая ладошка ложится на неё, и голубые глаза вглядываются в моё лицо. Сынуля пока не видит меня, но точно знает — мама и папа здесь. Наступают сладостные минуты тишины.
— Матвей вроде уснул, — Марго поднимается с постели. — Отдыхайте, ребятки.
— Мин херц, дверь просто захлопни внизу. Я еле хожу уже, — потягивается Руслан.
— Подожди ты! — Фрол целует меня в лоб, а внука в пятку. Чешет в затылке и добавляет: — В десять утра общее построение в гостиной! Не опаздывайте.
— Какое ещё построение? — с подозрением спрашивает Руслан.
— Гориных-Молодцовых становится больше, — довольно улыбается Фрол. — Лука с Мэл, дай Бог, чтобы до совершеннолетия дотянули. Хочу в свой выходной видеть всех за завтраком.
— Так ты приглашаешь или снова диктуешь? — уточняет Руслан, обнимая меня за плечи.
— Приглашаю, — вздыхает Фрол, разводит руками и, выпятив губу, жалуется Марго. — Их не только становится больше, но они теперь ещё и собственное мнение имеют. Пойдём, душа моя.
Мать вручает ему сына.
— Иди уже, предводитель команчей. Оставь ты их в покое. Ещё есть тебе кем командовать.
— Подожди, — разворачивается в дверях Фрол. — Как мальчонку-то назовём?
— Думаем пока! — отзываюсь я.
— Предлагаю: Виссарион, Варлаам или Прокофий! — выдаёт отец имена, как патроны из
