Свернувшись калачиком, сопит Анастасия, обняв куклу, а Федька – маленький двухлетний крепыш - разметал руки и ноги по кровати. Зацеловать бы их обоих, заобнимать! Но боюсь разбудить. Пячусь на цыпочках обратно на террасу и тут же попадаю в объятия Лиманского.
- Иди, - шепчет он, кивая на дверь. – Там твой воздыхатель пришел.
Под легкий смех мужа выбегаю на террасу и тут же вижу, как за ограждением маячат маленькие рожки и показывается хитрый раскосый глаз. Подойдя ближе, протягиваю руку, которую тут же облизывает огромный шершавый язык. Глажу гладкую пятнистую шерстку и, услышав за спиной радостные крики «жилафы!», поворачиваюсь к детям. Настя с Федором в пижамах выбегают из спальни. Несутся ко мне. И взяв у отца половинки яблок, весело скармливают их высокому и грациозному животному.
- Мама, дай еще! – требует Настя, а Федор пытается через ограду просунуть голову.
- Вы пришли, мои жирафы! - восторженно восклицает Настя. А Федя пытается ухватить пятерней короткую мягкую шерстку.
- Жиффафаф, - шепелявит, жуя незнакомое слово.
А потом залезает к отцу на руки и просит страдальческим тоном.
- Ам-ам, кусить…
- Этот парень нигде не пропадет, - усмехается Герман.
- Не хочу никуда уходить! – топает ножкой Настя. – Мы же к жирафам приехали, папа!
- Сейчас пойдем завтракать, жирафы тоже придут, - объясняет детям Лиманский.
Целую его куда-то в шею. Прижимаюсь всем телом. Чувствую, как губы мужа аккуратно касаются моего виска.
- Какой же ты молодец, - шепчу я, вспоминая, как следующим утром после моего освобождения муж заказал номер в самом экзотическом отеле мира - «Жираф Манор».
- Свободные места будут только через три года, - объявил он весело. – Но я забронировал.
- Зачем? – шепчу я, пряча в ящик оставшиеся девять тестов. – Где мы еще будем через три года…
- В Кении, - хмыкает муж. Надо уметь направлять будущее в нужное русло. Все нормально, Алиненок. Пока выносим, родим, научим ходить и говорить… Как раз к поездке управимся!
- А как же «Не ходите дети в Африку гулять»? – усмехнулась я тогда.
Теперь же, наблюдая, как мои малыши радостно тянут ручки к жирафу, я ловлю кайф в объятиях Германа.
- Видишь, - смеется он, - я понимаю тебя без слов.
- Ты меня даже через толстые стены услышал, - шепчу я.
- Все прошло, - бурчит Герман. – Пора бы уже забыть.
Знаю это, но все равно иногда просыпаюсь в холодном поту. Даже подумать страшно, что бы случилось, не найди меня Герман и Фродо.
- Говорят, Тихомиров стал инвалидом. Кто-то напал на него и сильно побил палкой… - сообщает нам Софья как-то вечером.
- Да вы что? Даже не слышал, - деланно ужасается муж и равнодушно пожимает плечами. Мы никогда не возвращаемся к этой теме. Но я точно знаю, что где-то на окраине Москвы ходит, подволакивая ногу, Глеб Тихомиров. Я не держу на него зла и искренне жалею о случившемся. Но каждый из нас сам строит свою судьбу.
Я хорошо помню, как три года назад, проснувшись утром одна, пошла искать Германа. Услышала его голос в гостиной. И уже хотела распахнуть дверь, как раздался другой.
- Он был у меня, - глухо рокочет Айрат.
- Кто? – не понимая, переспрашивает муж.
– Этот гад, похитивший Амину. Решил ее мне продать. Заявил, что схватит ее снова. И полиция не сможет ему ничего предъявить.
- Почему?
- Такой вот умный... Вчера же его отпустили.... И снова отпустят.
- Откуда он про тебя знает? - глухо рыкает Герман.
- Приходил смотреть бой Аслана и Артема. Вот и решил посодействовать…
- А ты? - усмехается муж.
- Позвал Мусу и Керима, и мы вместе с ними отработали удары палкой. Хорошо потренировались… С чучелом такого эффекта не добьешься. Теперь этот шайтан будет долго ходить под себя. Сосредоточится на своих проблемах и забудет про Амину.
- А чего тебя перемкнуло на мою жену? – снова наседает муж.
- Люблю я ее. Даже сам не ожидал от себя, что так можно любить другого человека. Гнал это чувство прочь. А когда фотки увидел, где она с Тимуром целуется, просто с катушек слетел. До сих пор жалею…
- Найди себе другую девушку, - рычит муж… А я, чувствуя, как спина холодеет от ужаса, тихонько отхожу от двери и возвращаюсь в спальню.
Любил? И так выразил свою чувства? Убереги Аллах всех девушек планеты от такой любви!
- Так, кто будет плохо есть, не поедет на сафари и не увидит других зверушек! - командует за завтраком Герман. – Тебя это тоже касается, Алина!
- Махмуд сказал, что видел прайд – львицу и двух львят. Интересно на них посмотреть, - вздыхаю я и только хочу взять вареное яйцо, как чей-то темно-серый язык слизывает его с моей тарелки. Милли – сама старшая жирафиха - просунув голову в окно, глядит на меня печальным взором, выпрашивая еще еду.
- На вот, - подает ей лист салата Герман. А я смотрю на Милли и ее родственников, тянущих длинные шеи к столам постояльцев, и радостно улыбаюсь, будто маленькая.
- Кто-то говорил, что нельзя есть из одной тарелки с жирафом, - смеясь, наклоняюсь к Герману.
- А кто-то убеждал меня, что нельзя называть сына собачьим именем, - фыркает муж. И мы оба переводим взгляд на Федора. А ребенок, получивший имя и жизнь благодаря старому Фродо, кладет ладошку на длинную морду Милли и довольно смеется. Рядом хихикает Настена.
- Искандер звонил вчера, - бросаю мимоходом. – Бабушка просит нас приехать на свадьбу Керима.
- Когда? – поднимает на меня настороженный взгляд муж. – Мне нужно подготовиться… собрать армию… приковать тебя к себе наручниками…
- Лиманский, - фыркаю я, - мы можем остаться дома…
- Ну уж нет, милая, - усмехается Герман. – Раз Зарема просит, нужно ее уважить.
Вытерев Феде рот, отклоняюсь чуть назад. Чувствую около щеки ровное дыхание и, скосив глаза, замечаю рядом подростка-жирафа. Он добродушно тянется ко мне. Высовывает язык, собираясь облизать мое лицо. Не успеваю дернуться или подумать, когда рука Лиманского решительно отводит прочь мордочку молодого самца.
- Это моя женщина, дружище! Найди свою пару и целуйся!
