Хозяин Риткиного сердца.
- Простите, - бормочет он смущенно.
Даже не взглянув на него, Рита обходит стороной и начинает спускаться вниз по лестнице. А вот я не выдерживаю, идя шаг в шаг за ней, все же оглядываюсь на мужчину и вдруг вижу во взгляде, устремленном ей в спину, какую-то мрачную боль.
Подруга тоже становится хмурой, чеканит шаг, глядя себе под ноги.
- Рит, это он, да?
- Да.
- Я так и поняла. Он с такой тоской на тебя смотрел.
- Чего?! – фыркает она, - тоской? Пусть он ее себе в задницу засунет, тоску эту.
Я понятливо киваю. Натерпелась Рита от него, они то мирятся, то расстаются навсегда. А вчера, когда она на работу шла, увидела, как он в машине своей с какой-то девицей целуется. Вечером плакала у меня на груди, а сегодня уже Снежная Королева.
- Ты сказала, что я беременна?
- Сказала, - отзывается подруга, - не в восторге, конечно, но Маргарите Палне отказать не смогли.
Спустившись на первый этаж, мы сворачиваем в узкий темный коридор и по проходу попадаем в административное здание. Рита идет уверенно, расправив плечи и вскинув подбородок, я семеню следом.
- Девчата, принимайте новенькую! – звонко проговаривает Марго и выталкивает меня на передний план.
Никакого собеседования, проверки предоставленных бумаг. Ничего такого. Быстро пишу заявление, сдаю документы и немного оглушенная радостью выхожу из отдела кадров.
- Рит, спасибо! От души!
- Ладно, чего уж… - отмахивается она, - делов то… ящик коньяка и все…
Я прыскаю в ладошку, но потом вдруг вспоминаю, что хотела ей рассказать.
- Знаешь, а я Егора сегодня видела.
- Да, ладно, - шепчет придушенно, - где? Как? Он видел твой живот? Что сказал?
- Не видел, - мотаю головой, - не дай Бог! Ты что?!
Я решила скрыть от него беременность, и мое решение обратной силы не имеет. Не надо нам встречаться, ни к чему. Хотя тонкий голосок в голове иногда пищит, что я не совсем права, и решение мое эгоистично.
- Мы на дороге встретились. Он был в своей машине, а я в своей. Вот и все.
- Он поздоровался? – уточняет негромко.
- Нет, Рит, не поздоровался. Я тоже.
- Что, совсем никак? – от ее жалостливого тона становится нехорошо.
Утихшая было буря в груди всколыхивает серый пепел. Знаю, что очиститься от него помогут только слезы, но не здесь же… и не сегодня.
- Отметим сегодня? – внезапно меняет тему Рита.
- Да не вопрос! Приезжай сегодня вечером ко мне.
Выдавив на мой живот прохладный гель, Лариса Андреевна прижимает к нему датчик. Я приподнимаю голову, а стоящая за ее спиной мама наклоняется к экрану монитора.
- Как с предлежанием? – спрашивает она.
- Нормально, - бормочет Лариса Андреевна, - доходим… воды в норме, тонус положено сроку.
- С малышом все в порядке? – подаю я голос.
- А как же, - улыбается она, мама, глянув мне в глаза, тоже, - крепкий мужичок… вон какие кулаки…
- Все-таки, мальчик? – спрашивает мама с надеждой, - это уже точно не девочка?
Она мечтала о внучке и почему-то думала, что я могу родить только девочку.
Ее подруга, переместив датчик на моем животе, указывает пальцем в экран.
- Наташа, у девочек таких яиц не бывает.
Я, наблюдая за сосредоточенным лицом мамы, тихо посмеиваюсь. На что она надеется на каждом узи? Что сын Зверя вдруг трансформируется в нежную девочку? Если бы она была знакома с ним лично, у нее бы даже мысли такой не возникало.
Это невозможно, я с самого начала знала, что это будет именно мальчик. Более того, я откуда-то до мелочей знаю, какая у него будет внешность, любимые привычки, хобби, увлечения. Как он будет улыбаться и смотреть.
От Кости, например, я хотела дочку. Теперь я понимаю, что желание это было продиктовано моим подсознанием, потому что в Косте мужского-то ничего и нет. А вот от Егора… от Егора должны рождаться только мальчики. Такие же, как он мужики.
- Шейка понемногу растягивается, - говорит между тем Лариса Андреевна, - к родам готовится.
- Еще две недели, - вставляю я.
- Одна – две недели.
По телу волной проходит нервная дрожь. Совсем скоро рожать – немного страшно.
После узи мы с мамой возвращаемся в ее кабинет, чтобы измерить давление, вес, обхват живота, заполнить мою карту. Пока она записывает все данные в специальную табличку, я, откинувшись на кушетке, поглаживаю большой живот. Богдан снова устроил фестиваль брейк-данса. Упираясь ножками в ребра, головкой давит на мочевой пузырь.
- Ты бы хоть фото папашки мне показала, - отрываясь от писанины, проговаривает мама негромко.
- Зачем?
- Как зачем? Интересно же, на кого мой внук походить будет.
Поставив сумку на колени, вынимаю из нее свой телефон. Одно наше совместное фото у меня есть. Я сделала его в тот день, когда мы катались на его байке. На берегу того самого озера.
Сама я смотрю на снимок крайне редко. Еще не отболело. Каждый такой сеанс рефлексии без слез не обходится, поэтому я свела их к минимуму.
Открываю фото и передаю телефон маме.
- Ого! – незамедлительно вылетает из ее рта, - самец!
Я вся сжимаюсь и закусываю зубами костяшку указательного пальца.
- Сколько ему лет? Он заметно старше тебя.
- Тридцать пять… может, уже тридцать шесть…
- Красивый мужик, не то, что этот… Костик… - последнее слово она буквально выплевывает.
Она так и не смирилась и не простила его. Я же успокоилась и приняла это довольно быстро. Словила дзен в виде беременности и легко отключилась от прошлого.
Мы с Костей не расстались врагами, более того, иногда он звонит, чтобы поздравить с праздником. На день рождения и на восьмое марта вообще заявился с подарками. Порой пишет узнать, как дела и как самочувствие. Я охотно с ним общаюсь.
Но тему его романа с Еленой все же стараюсь обходить стороной. Как-то она мне неприятна. Зато однажды я слышала, как он говорил с ней по телефону. По-моему, эта дама его преследует.
- Жаль, что кобель, - доносится до меня голос мамы, она все еще разглядывает фото, - не думаешь, ему сообщить? Пусть алименты платит.
- Не знаю… может, и сообщу потом… после родов. Он же наверняка
