Щелчок затвора и я закрываю глаза, чтобы не видеть, не растягивать того момента, как пуля войдёт в моё тело. Почему-то даже уклониться от неё не могу. Тело вообще не поддаётся никаким сигналам, даже мычать не получается, как в каком-то безумном кошмаре. Но — секунда, вторая — и ничего не происходит. Более того, вокруг — оглушающая тишина.
Я открываю глаза, чтобы понять, что лежу в постели. Вокруг меня привычная обстановка моей спальни. Повернув голову, заметил рядом затылок с чёрными длинными волосами. Мирно посапывающая женушка расположилась рядом, свернувшись калачиком, отдав мне всё одеяло. Подвижность в руках, ногах, как и во всём теле, имеется. Тяжело выдыхаю. Какое счастье, что это только кошмар. Укрываю одеялом манящее женское тело с нежными изгибами, а жена поворачивается ко мне и смотрит на меня своими голубыми глазами. Странно — как мог чёрный шелк так быстро смениться белокурыми локонами?
— Проснулся, милый? — улыбается мне Линн.
— Да, — я пожимаю плечами, пытаясь понять, какое сегодня число и день недели.
Вдруг мне пора на операцию, а я тут развалился в постели. Приподнимаюсь на постели. А Линн рядом уже с чашкой черного кофе, который так и манит своим запахом. Но больше хочется глотнуть чего-нибудь жидкого. Дикая жажда отдаётся сухостью во рту и в горле.
— Опять приснился кошмар, да? — усаживается рядом жена, облаченная в шортики и майку, что для Линн свершенное нехарактерно.
Вот только чей конкретно это образ вспомнить никак не могу, но точно знаю, что это ненормально. Мысли прерывает громкий детский плач из соседней комнаты. Вторя ему, Линн разминая грудь, делает страдальческое выражение лица.
— Она сведёт меня сума. Даже не думала, что грудные дети требуют столько внимания.
Она поднимается и отправляется в соседнюю спальню, оставляя озадаченного меня. И вроде я знаю, что дочь у нас с Линн имеется, но опять, же чувствую какую-то неправильность событий.
— Линн, — зову я девушку, и она возвращается, заставляя меня замереть в ступоре.
— Кто такая Линн? — спрашивает Жанна, держа на руках свёрток с младенцем. — Одна из пациенток? — тут же отвечает на свой собственный вопрос. — Тебе нужно больше отдыхать. После катастрофы, ты совсем не бережешь себя.
— Катастрофы? — переспрашиваю я, ничего не припоминая на этот счёт.
— Ну да, — она озадаченно посмотрела на меня, а потом как-то делась. — Только не говори, что ты вновь ничего не помнишь.
— Не помню? — переспрашиваю я.
Туплю я знатно. Но что-то в моей жизни пошло не так. Может я рехнулся и сейчас на самом деле нахожусь в психушке, а всё, что происходит, плод моей больной фантазии?
— Мну нужно к Сане.
Точно! Человеку, который всегда остаётся в трезвом уме и твёрдой памяти, вот к кому мне нужно. Подрываюсь с постели и направляюсь к шкафу, чтобы услышать тяжелый стон.
— Я так долго не выдержу, — стонет страдальчески Жанна, куда-то дев ребёнка. Неужели уже отнесла в детскую? — Игорь, Саши нет. Он погиб при той катастрофе, вместе со своей женой и её сестрой. Вы разбились на прогулочной яхте, не помнишь? — закусив нижнюю губу, спрашивает Жанна.
В сознании всплывает отрывок памяти, где я делаю Саше искусственное дыхание, но всё тщетно — он не приходит в себя, а я… Я сползаю по створке шкафа, пытаясь всё понять и переварить, только разум отказывается это всё принять.
— Поспи, — проводит рядом по моим волосам Жанна и я послушно погружаюсь в темноту.
Слабость охватила все конечности. Какая-то инородность в теле мешала сделать хоть одно движение, отдавая болью. В глаза словно песка насыпали, но я все же смог их открыть, чтобы увидеть рядом с собой расплывчатый силуэт на фоне совершенно белого фона.
— Привет, — раздаётся рядом голос друга, которого я всё никак не могу разглядеть.
Я попытался сказать хоть слово, но из сухого горла не вылетело и звука.
— Мне жаль, что всё так случилось, — плечи размытого силуэта прискорбно опустились вниз. — Но я найму тебе сиделку, да и двадцать первый век на дворе и мы сможем приобрести электронные имплантаты.
О чём он говорит? Какие имплантаты? Для чего они мне?
Перед глазами стала фокусироваться картинка, приобретая определённую четкость. Вначале я смог рассмотреть белую больничную палату, а потом и самого Сашу, что сидел рядом, как всегда в идеальном классическом костюме. Хоть что-то всегда остаётся неизменным и хоть какая-то стабильность в этой жизни радует. Но его слова всё же напрягали, а немота в руках, напрягала ещё сильнее.
Он как-то грустно смотрел на меня, отчего непонимание происходящего и какой-то непонятный ужас подкрадывался всё сильнее. Вот только Саша поднялся и, попрощавшись, ушел, оставив меня с тысячей незаданных вопросов совершенно одного. Но как позже оказалось ненадолго.
— Доброе утро, Игорь Николаевич, готовы к завтраку? — рядом, на место Сани, присела Нина с тарелкой в руках.
Чувства голода, конечно же, не было, только дикая жажда, но рот, чтобы попросить хоть глоток воды вновь не открылся. А Нина тем времени протянула мне ложку с бульоном, я автоматически отмахнулся. Всё внутри меня замерло. Вместо рук у меня были обрубки, правая по локоть, левая чуть выше.
Я начал кричать от ужаса происходящего, но из наконец открывшегося рта не вырвалось не звука.
Резко подскакиваю и оглядываюсь по сторонам. Я один в своей гостиной. Вот только всё ещё кричу от ужаса и машу руками — целыми. Тут же заткнул рот и уселся на диван, зарываясь всё ещё трясущимися руками в отросшие волосы.
Жуткая жуть мне начала сниться последнее время. Но ещё раз на всякий случай осмотрел свои руки. Всё с ними было в порядке, ни царапины.
— Пиздец, — выругался я в тишину комнаты.
Поднялся и, зайдя в кухню, достал бутылку минеральной воды. Стал жадно пить. Ощущение жажды, так же как и во сне, никуда не делось. И сколько бы я не глотал живительную влагу, оно не проходило. Пытался понять, отчего у меня такое дикое обезвоживание, но в голову ничего не приходило. В памяти, словно черная дыра образовалось, ничего не мог вспомнить, кроме кошмара, что только что приснился.
Достал телефон и набрал номер Сани, надеясь.
— Дамизов, — прозвучал ответ. Как обычно собранным голосом.
— Даров, Сань. Ты не поверишь, но мне такая хрень приснилась да и состояние какое-то странное. Будто это всё нереально вокруг, — стал я жаловаться тому, кто может привести меня в чувства.
— Я был бы рад чтобы эта жизнь стала плодом твоей бальной фантазии. — Хмыкнул друг в ответ. — Жениться завтра на Вяземской очень не хочется. Но на вчерашнем мальчишнике ты перебрал знатно.
— Бро, — вскрикнул я, — ты о чём? Ты же на Порш женат?!
— Хмм… — раздалось в трубке. — А что ж ты не подкинул эту идею раньше? Всё же одна из сестрёнок Порш лучшая кандидатура, чем Диана. А Аня вообще кроткая молчаливая, бросающая на меня страстные взгляды — идеальная жена бы вышла. Отец был бы «за» обеими руками. Но залетела-то Вяземская.
— Так она ж, вроде бы, от телохранителя Ани залетела?
Я растрепал свободной рукой отросшие волосы, пытаясь понять, что вообще происходит. Какая Вяземская? Она ж мертва! Но и сказать об этом другу язык не поворачивался, раз он твёрдо уверен, что женится на ней завтра, значит, общался с ней сегодня. Тогда я уже понимаю, что ничего не понимаю…
— Сможешь это доказать? — серьёзность и требовательность Сани вновь способствовала опустошению в голове.
— Эээ, что доказать? — не понял я, теряя суть разговора.
— Что ребенок не мой?
— Да, — уверенно ответил я, уже не понимая о каком ребенке, идёт речь. — Без проблем.
В глазах начало темнеть и я направился в сторону зала, вновь усаживаясь на диван. Видимо, я действительно перепил на мальчишнике. Но что это за алкоголь, что отбивает память?
— … ты меня слышишь? — доносится мне из динамика смартфона.
— Я? да? — уже окончательно засыпая бормочу в трубку.
