под пристальные взгляды всех присутствующих. Тебе же будет стыдно.
— Мне?! — удивленно приподнимает брови. — Мне насрать на всех этих людишек. Это тебе будет стыдно. Ты ведь поэтому ее не взял?
— Хватит! — обрубаю и залпом выпиваю виски.
Чувствую, что никакого конца вечера ждать не буду. Потом перед Борисом извинюсь, скажу, что Лике стало плохо и нам пришлось уехать.
— Поехали.
Чтобы не устраивать сцен, медленно поднимаюсь и обнимаю ее за талию. Склонившись к ее уху, шепчу:
— Пожалеешь ведь, дурочка. Угомонись уже.
Лика, кажется, внимает моему требованию. По крайней мере чувствую ее руки на своих плечах.
— Вы такая замечательная пара! — восклицает женский голос рядом.
Я отстраняюсь от Лики, но не отпускаю ее. Держу, приобняв за талию. Поворачиваюсь в сторону голоса и вижу довольную улыбающуюся Инну.
— Поздравляю вас, кстати, — говорит она. — Лика мне все рассказала.
Спросить, что именно рассказала Лика, я у нее не успеваю — Соколова отвлекается на гостей.
— И с чем она нас поздравляла?
Все, нахрен, пошло наперекосяк. Начиная с нашего первого разговора с Соколовым и заканчивая сегодняшним вечером. Я чувствую, что все херово еще до того, как Лика открывает рот и начинает тараторить:
— Она увидела кольцо у меня на пальце, начала поздравлять. Я и слова не успела вставить. Она решила, что ты мой жених, да и что бы я сказала? Мы ведь вместе пришли.
— Твою мать, ты не могла его снять на эти несколько часов?
— Жених был против, — огрызается.
— Зато отпустил со мной, — усмехаюсь. — Ты идиотка, Лика. Уже завтра все будут говорить о нашей помолвке. Или… это было заранее запланировано?
— О чем ты?
— Решила прославиться на моем имени? Когда я выпущу опровержение, внимание будет и к твоей персоне. Станут выяснять, за кого ты выходишь замуж.
— Д-д-а? — спрашивает, запинаясь.
Я пытаюсь найти решение, но понимаю, что его нет. Завтра о том, что я помолвлен с Ликой, будут знать все знакомые присутствующих на этом вечере. И отец мой тоже будет в курсе. Впрочем, с ним решить будет легче, чем с остальными. Один Борис чего стоит.
— Прости, — бубнит Лика. — Я правда не хотела, чтобы так вышло.
Готов признать, что вина не на ней, а на мне. Стоило уговорить Киру и прийти с ней, но я нашел путь легче. Принял ее отказ спокойно, хотя, надо заметить, он больно резанул по моему мужскому самолюбию. Задело. Не привыкший к женским отказам, я не стал уговаривать. Сейчас понимаю, что стоило. Сплетни о моем романе с молоденькой двадцатилетней девушкой, куда лучше возможной помолвки с Ликой. Хотя бы потому что таких новостей за мою жизнь было десятки, а вот новостей о помолвке — ни одной. Я бы предпочел, чтобы так оставалось и дальше.
Уйти нам с Ликой не дает Борис. Он перехватывает нас буквально у выхода и тянет в зал. Просит, умоляет, а в конце и требует, чтобы мы побыли еще немного. В итоге, уговаривает меня щедрым предложением. Если по окончанию вечера он не согласится подписать все, что я ему предлагаю, сотрудничать с ним я не стану.
Беру Лику за руку и идем с ней к сцене. Она, надо заметить, успокоилась. Шампанское быстро ударяет в голову, но так же быстро и отпускает. Ну и вину свою, видимо, чувствует. Притихла.
Со сцены звучат милые слова любви друг другу. Борис рассказывает о том, как сильно любит свою жену и просит ее с ним обвенчаться. Если бы я не видел таких отношений никогда — удивлялся бы, так сильно Борис диссонирует с образом того человека, с которым я познакомился.
— А у нас, между прочим, не одна пара, — радостно сообщает Инна со сцены. — Несколько часов назад я узнала, что на нашем приеме есть еще одни молодые люди, которые собираются пожениться. Уверена, они не будут против, если мы сообщим вам об этом!
Против. Они, мать вашу, будут против!
Но нас, конечно же, никто не спрашивает.
Сжимаю одну руку в кулак прямо в кармане брюк. Это единственный способ сейчас сдержаться и не натворить глупостей. С тем, как это все будет разбегаться, мы с моим юристом разберемся завтра. А сегодня — контракт. И пусть Борис попробует его не подписать.
Кира
— Ты где? — возмущается Нинка в трубку. — У нас сегодня, если ты не забыла, собеседование с менеджером.
Все это она проговаривает так быстро, что мне требуется несколько мгновений, чтобы понять, о каком конкретно собеседовании идет речь.
— Кира, ты меня слышишь?
— Прости, — говорю виновато. — Меня не будет.
— Как это? В смысле? А где ты? Почему?
Нинка буквально заваливает меня вопросами, на которые я пока не могу ответить. Мне пришлось собраться с силами, чтобы взять трубку, не говоря уже о разговоре.
— За собеседование не волнуйся, ты принята на сто процентов со мной или без меня — папа об этом позаботился. Смело иди и не переживай.
— А ты? Я не понимаю, что-то случилось?
— Я улетела на несколько недель, Нинусь. Обещаю вернуться и все рассказать.
Пока подруга не начала меня расспрашивать, жму на красную кнопку и перевожу телефон в режим полета. Проходит посадка последних пассажиров, вот-вот самолет тронется, разгонит скорость до максимума и взлетит, унося меня подальше от этого города и воспоминаний, связанных с ним.
Я не хочу забывать, но мне больно помнить.
— Пристегните ремень, пожалуйста, — требует бортпроводница.
Я щелкаю замком и поворачиваюсь к окну. Осознаю, что через несколько минут взлечу и ничто и никто этому не будет препятствовать, но все равно всматриваюсь в толпу людей, что поднимаются по трапу. Всматриваюсь в надежде увидеть там того, кто разбил мое сердце.
Посадка завершается, самолет набирает скорость, пилот успешно управляет взлетом. Я сглатываю, чтобы снять заложенность ушей, достаю из рюкзака мятную жвачку и наушники. Плейлист у меня давно закачан на телефон, чтобы можно было слушать даже в режиме полета. Правда, в этот раз почему-то не до музыки. Я ее, конечно же, включаю, но не слушаю, не слышу ни слов, ни ритма, ничего. О своем думаю. О том, почему все так произошло и почему я не смогла отреагировать нормально.
Я ведь знала. Догадывалась, что мы не
