как только узнала, какой я подвергся опасности! – начальник сиял от счастья, как самовар на солнце, и горел желанием поболтать подольше, чтобы выплеснуть эмоции.
– Извините, – остудил его пыл Артем, когда мы подошли к квартире, – но Саше не разрешены посетители и нужен полный покой.
– Да что вы?! Так сказали в больнице? – Олег Николаевич удивленно вскинул брови, посматривая то на меня, то на Гадарова.
Уверена, он явно жаждал получить какие-нибудь подробности, чтобы потом от души посплетничать с возвращавшейся женой.
– Нет. Это приказ моего брата, – фыркнул друг, всем видом демонстрируя, что всё будет так, как он озвучил. – Я побуду с Александрой до его приезда.
Шеф спорить не стал, пожелал скорейшего выздоровления и исчез в лифте. Я же, взглянув на довольного собой Тёму, его отчитала:
– Зачем ты так невежливо отшил Рублева? Он ведь тоже пострадал, когда бросился на мою защиту.
– Пфф. Кудряшка, я больше чем уверен, его синяки – всего лишь несчастный случай. Согласно донесениям полиции, это Демид и Иван скрутили негодяев.
– А если… – начала я, но Артем перебил.
– А если что, то Рублев женат, а ты – девушка Демида.
Хлопнула глазами раз.
Другой.
И промолчала.
Слишком желанно звучала последняя фраза…
Зачем врать самой себе? Я хотела бы, чтобы всё было именно так, как сказал друг.
Но смогу в это поверить лишь тогда, когда Демид сам об этом скажет.
Предоставив Артему возможность развлекать и угощать кофе самого себя, ушла в спальню, чтобы прилечь и отдохнуть. Самочувствие по сравнению со вчерашним днем было значительно лучше, но хотелось немного поваляться.
Заснуть в итоге так и не удалось, потому пребывала в какой-то полудреме. Из которой мгновенно вынырнула, стоило услышать размеренный стук в дверь и понять, что приехал Демид.
– Где она? – были первые его слова, прозвучавшие очень отчетливо, несмотря на то, что я находилась в спальне.
От звука любимого чуть хрипловатого голоса мурашки побежали по коже, дыхание сбилось, а внутри все задрожало.
– Отдыхает, – тихо ответил Артем и поинтересовался. – Все в порядке?
Затаившись, я тоже навострила уши.
Как бы ни старалась забыться, вчерашнее происшествие жёстко выбило из колеи. Хотелось верить, что плохое вскоре забудется, и жизнь вновь заиграет привычными красками.
– Все кончено, – ответ прозвучал уверенно и бескомпромиссно. – Эти мерзавцы сразу раскололись. Их показания делают апелляцию почти невозможной, во всяком случае, нападение на невинных людей – свидетельство против них. Так что мы спокойно сможем вернуться к нормальной жизни – если, конечно, Саша сумеет меня простить.
– Думаю, простит. Хотя, Дём, ты отменно накосячил, превратив ее жизнь в американские горки. И если вдруг она и тебя вздумает отдубасить той же щеткой, ко мне за сочувствием не приходи.
Услышав, как оба брата рассмеялись, вздохнула с облегчением. Но стоило понять, что Артем ушел, как моментально сделалось не по себе.
Сердце ускорилось и зачастило, ладошки взмокли, отчего пришлось их срочно обтереть об одеяло. А потом я вспомнила про украшавшие мое лицо синяки и волосы, которыми утром было лень заниматься…
Да хватит уже!
Одернула саму себя.
Пора во всем разобраться, даже если для этого нам придется столкнуться лицом к лицу.
Демид никогда не обручился бы с Алисой, если бы та для него ничего не значила. И вот это соображение просто вымораживало и не давало покоя.
Узнать, наконец, правду – вот что было сильнее всех моих страхов.
Больше на раздумывая, поднялась с постели и пошла в гостиную. Демид был там и сразу обернулся, стоило мне переступить порог.
Атмосфера наэлектризовалась до предела.
Несмотря на то, что мужчина внешне, как обычно, выглядел невозмутимо, отчего-то проскочила мысль, что он тоже может быть чуть-чуть взволнован.
– Как ты себя чувствуешь? – нарушил он тишину первым, рассматривая меня нечитаемым взглядом.
И я поняла, что ошиблась. Демидов непробиваем. Криво усмехнувшись, решила играть по его правилам: превратиться в камень и прекратить открыто транслировать то, что чувствую.
«Напугана» – именно этим словом характеризовалось мое нынешнее состояние, но, приложив усилия, я спокойно села в кресло и постаралась казаться спокойной.
– Нормально. Слегка кружится голова, но заснуть я почему-то толком не смогла.
Даже сама ощутила, что тон вышел слишком наигранным, а способность остаться хладнокровной – совершенно неожиданной.
Я думала, что Демид подойдет ко мне, чтобы успокоить и обо всем рассказать, но, взглянув на него повнимательнее, поняла, что и он чувствует себя неуверенно.
Надо же, а изначально я угадала.
Только собственная правота не принесла радости, потому что поведение мужчины было нетипичным.
И всё-таки именно он сделал первый шаг. Подошел ко мне, опустился на корточки и, не поднимая глаз, обхватил мои ладони своими.
– Саш, я люблю тебя, – произнес с расстановкой и коснулся губами обеих рук. – Но, если то, что ты сказала вчера, правда, я не знаю, что сделаю.
Нахмурилась и качнула головой, стоило нашим глазам встретиться.
Вчерашний день был слишком насыщен событиями, чтобы я ориентировалась вот так сразу и понимала, к чему он клонит.
– Что могла бы заниматься любовью с кем угодно, – подсказал Демид.
Не разрывая зрительного контакта, он приподнял руку и нежно дотронулся до щеки тыльной стороной ладони.
– Принцесса, ответь, не мучай меня больше, – хрипнул, будто в горле пересохло, или он сильно волновался. – Со вчерашнего дня крышу рвет.
– Никогда и ни с кем, кроме тебя, я не смогла бы... – все наигранное спокойствие моментально стекло с меня, стоило понять, насколько я его ранила словами.
Тот, кто никогда и ни перед кем не прогибался, сейчас открыто говорил о своей слабости. И, может быть, какую-то другую девушку сей факт заставил бы собой гордиться, а я тут же расстроилась, потому сразу поспешила объяснить:
– В тот момент во мне говорили боль и ревность. Я считала, что так будет лучше для тебя.
Сама подалась ближе и, обняв слегка колючие щеки Гадарова, призналась:
– Я люблю тебя. Наверное, всегда любила, но поняла это лишь тогда, когда думала, что потеряла навсегда.
Обожаемое лицо вдруг почему-то стало расплываться, и только тогда поняла, что плачу. За одной слезой последовала другая, но мне не было за них стыдно.
– Да, я просила тебя оставить меня в покое, но ты не хотел. А когда увидела, как на церемонии ты
