Наоборот, хотелось сделать мир вокруг как можно безопасней.
Потому что в нем жить их детям.
Так что Бродяга понимал Хазара, интенсивно чистящего пространство вокруг себя. Его друг хотел, что Аня чувствовала себя спокойно и доверяла ему.
До этого было, правда, как до Китая раком, очень уж другу с женщиной не повезло… Или, наоборот, повезло? Ну вот кто бы сказал ему еще год назад, что Хазар примется спешно избавляться от всего криминального, что Хазар не пришибет с особой жестокостью тварь, похитившую его женщину и ребенка, а просто посадит в тюрягу? Нет, понятно, что условия в той тюряге такие, что лучше бы пришиб с особой жесткостью… Это и быстрее и проще… Но все же! Все же!
Женщины и их влияние на мужчин невозможно переоценить…
Бродяга думал об этом, пока стругал брусочек ножом, тем самым, что когда-то спас жизнь сыну Хазара, и получался вполне себе годный маленький меч. Как раз для детских пальчиков…
А Каз все вещал и вещал о том, насколько все поменялось, и что друзья его совсем другие стали, и как это грустно и неправильно, и что он никогда, вообще никогда…
— Слушай, а есть вообще… — перебил его с неожиданным интересом Бродяга, — ну… Хотя бы примерно в твоей башке образ женщины, которая тебя заинтересовала бы? Не только как постельная грелка?
Он , честно говоря, просто пытался отвлечься от напряжения в груди из-за котенка и того, что с ней сейчас происходило, а потому ответа особо не ждал, но Каз удивил.
Он замолчал, а затем, чуть посопев, достал телефон и тапнул по экрану, выводя заставку.
Бродяга посмотрел на картинку.
Девушка.
С короткими волнистыми волосами, с кудряшками, спадающими на лоб. Очки, взгляд за ними такой беззащитный.
К губам прижимает кончик кисточки, молберт в другой руке, смотрит прямо в глаза. Словно пишет портрет и видит в тебе что-то такое, чего никто и никогда не мог рассмотреть.
— Это кто? — удивленно спросил Бродяга, почему-то продолжая изучать фото неизвестной девушки, ничем не примечательной, на самом деле… Но взгляд отвести было сложно, в ней что-то такое просматривалось… Непростое…
— Это Агния Виловская, — тихо сказал Каз, — художница. Болгарская.
— Ого… — удивился Бродяга, возвращая телефон, — не думал, что ты интересуешься…
— А я и не интересуюсь, — пожал плечами Каз, — это так… Просто картинку в сети увидел, цепанула…
— Ну так в чем дело? — удивился Бродяга, рассматривая друга, непривычно спокойного и серьезного, так не похожего на себя самого, вечного зубоскала и пошляка, — можно подумать, в средневековье живем и самолеты туда не летают… Пробей ее и сгоняй в гости…
— Не получится, Ар, — усмехнулся Каз, — она умерла двадцать лет назад. От рака. Разминулись мы с ней на этой земле.
Он убрал телефон, отвернулся, и Бродяга, в легком шоке от того, что только что узнал своего самого близкого друга с другой совершенно стороны, молча смотрел на Каза, не зная даже, что сказать.
Да и какие слова были бы тут уместны? Никакие…
Он уже протянул руку, чтоб просто утешающе потрепать Каза по плечу, но тот дернулся, повернулся, уже привычно насмешливый и легкий:
— Эй, папаша будущий, глянь, еще один папаша будущий двигает. Да не один! Вот Анька, зараза такая, нихрена спокойно не сидит на заднице!
Бродяга глянул в указанном направлении вздохнул. Из здоровенного ровера, на котором любил рассекать их друг и босс в одном лице, выгружалась с помощью Хазара Аня.
Она чуть покачнулась, неловко придерживая живот, и Хазар придержал ее за талию. Верней, то место, где раньше была талия.
Ванька, увидев картину маслом, рванул навстречу, ругаясь:
— Блин, ну я же говорил! Ну вот нафига приехала? Без тебя бы прям не справились!
Аня, улыбнувшись тепло, шагнула к нему, избавляясь от заботливой руки Хазара и даже не оглянувшись на него.
Ванька тут же заплясал рядом со своей нянькой, и не обратил внимания на то, как нервно дернулся угол губ у его отца.
А вот Каз с Бродягой очень даже обратили…
И синхронно пожалели своего друга, так попавшего.
Анька, несмотря на все наворачиваемые рядом с ней круги, была стойким оловянным солдатиком, и не спешила проникаться к Хазару. Не помогали ни его уговоры, хотя друзья сильно сомневались, что эти уговоры имели место, не умел Хазар этого делать. По-другому все пытался, делами… И никак.
Действия Хазара, направленные на то, чтоб показать, как сильно он изменился и как готов идти навстречу, не имели никакой ценности в глазах жесткой Аньки. Вот уж поистине, если женщина обиделась, то ничего ее не сместа не сдвинет…
И даже Ванька, после случая с похищением начавший очень даже нормально общаться с отцом, явно сменил гнев на милость…
А вот Анька, похоже, не планировала ничего менять.
И сейчас легко оставила отца своего будущего ребенка в одиночестве, даже словом с ним не перекинувшись, просто принимая его заботу, потому что сам захотел. Сам навязал. Бродяга был уверен, что Анька бы ни за что не попросила Хазара привезти ее сюда, к роддому, просто собралась, из дома вышла, а там он…
Друга было откровенно жаль, но Бродяга понимал, что сделать ничего тут никто не сможет. Кроме самой Аньки.
Хазару оставалось только терпеливо ждать.
И Бродяга с Казом удивлялись, сколько, оказывается, терпения у их друга детства. Вот уж чего раньше не наблюдалось!
Да, женщины меняют мужиков… И не всегда в лучшую сторону.
Хотя, это явно не случай Бродяги.
Он настолько задумался над перипетиями отношений Хазара и Ани, над неожиданно открывшейся тайной Каза, что даже отвлекся от своих переживаний.
И, когда зазвонил телефон, вздрогнул от неожиданности, выронил уже практически готовый игрушечный меч и уставился на экран, с которого лучисто улыбалась его котенок.
Он моргал, почему-то боясь снять трубку, а телефон звонил и звонил…
Пока, наконец, Каз, выругавшись, не забрал у него аппарат и провел пальцем по экрану. Прислонил трубку к уху Бродяги, сам стоя рядом и жадно вслушиваясь. Чуть в стороне замерли Аня с Ванькой, застыл у машины Хазар, с тоской глядя на выпирающий Анин живот…
— Бродяга… — голос Ляли был тихим, усталым, но очень-очень спокойным… — знаешь, я тебя не смогу больше так называть…
— Почему, котенок? — сипло спросил он, ощутив, как сердце в груди замерло напряжения.
— Потому что бродяга не может быть хорошим отцом… А ты будешь, да?
— Да, котенок… — едва слышно прошептал он, моргая, потому что перед глазами все расплывалось почему-то.
— Обещаешь? — так же тихо сказала Ляля, — он тебя слышит… Он лежит на моей груди слышит тебя… Скажи ему “привет”, любимый…
И Бродяга, которого так больше не будут уже называть ни друзья , ни его любимая женщина, срывающимся тихим голосом сказал:
— Здравствуй, малыш. Я твой папа.
И да, новое имя ему нравилось куда больше.
Девочки, на этом я хочу завершить историю Ара, который был Бродягой, а стал папой)))) И его рыжего котенка, так надежно прикрывающей его спину.
Надеюсь, вам понравилась эта история!
И приглашаю вас сразу же заглянуть в третью историю цикла
ЧУЖОЙ ПОРТРЕТ
https:// /ru/book/chuzhoi-portret-b449631
Это история Каза, Казимира, третьего из друзей Хазара, ниже аннотация:
— Ты мне кое-кого напоминаешь…
Он цепляет пальцем упавую на лоб прядку, мимолетно касается кожи лица… И я вздрагиваю. Потому что он мне тоже кое-кого напоминает.
— Ты ошибся, — говорю как можно более уверенно, — я здесь совсем недавно…
— Ошибся, — кивает он, — но это не важно. Ты во сколько заканчиваешь? Я заеду.
— Нет, — отвечаю я.
— Почему?
— Потому что воспоминания неприятные.
Я хотела помочь попавшей в беду сестре и ее сыну. А в итоге попала сама. И теперь спасти моих близких людей может только человек, похожий на самый мой жуткий ночной кошмар…
