вкус, настолько потрясающая, что мой член дёргается за ширинкой, отчаянно желая вырваться на свободу. На секунду закрываю глаза, пытаясь восстановить свой угасающий контроль.
Но я бессилен. Моё терпение покинуло меня теперь, когда я знаю, какова она на вкус. Я хочу большего.
Отодвигаю трусики в сторону, провожу пальцами по её щели, погружаю в неё два пальца, пристально наблюдая, как я толкаю их внутрь, а затем вытаскиваю. Она горячая. Мокрая. Обмазываю свои пальцы так, чтобы они блестели. Моё сердце колотится как сумасшедшее, когда я вытаскиваю пальцы из её цепкого тела и нежно провожу по её складкам. Всего лишь лёгкий намёк на прикосновение к её красивой розовой плоти, мне трудно оторвать взгляд от её киски, но мне также сильно хочется наблюдать за её лицом, когда я играю с ней так в первый раз.
— Али, — шепчу я, и она открывает глаза, её взгляд встречается с моим. Мне нравится такое обращение к ней. Оно милое и интимное, только моё. — Ты такая чертовски мокрая. — Господи, она совершенно мокрая. — Тебе хорошо?
— Оч-чень хорошо, — выдыхает она сдавленным голосом. Она с глухим стуком откидывает голову на матрас и закрывает глаза рукой. — Пожалуйста, не останавливайся, — бормочет она.
Как будто я могу.
Подпитываемый её просьбой, скольжу по её складкам кончиками пальцев, обводя плоть в капюшоне, который прикрывает клитор. Провожу по нему большим пальцем, нажимаю сильнее, оттягиваю крошечный кусочек кожи, так что её клитор выступает, и наклоняюсь, щёлкая по нему языком, дразня его, обхватывая губами. Её прерывистое дыхание ободряет меня, и я жадный, жажду большего. Я втягиваю в свой рот столько её, сколько могу. На вкус она как рай.
Александрия приподнимает бёдра и сильнее прижимает свою киску к моему лицу, я хватаю её за талию одной рукой, удерживая на месте. Просовываю палец глубоко в неё, заставляя стонать, и продолжаю сосать и лизать её клитор, всю её киску. Вверх и вниз, снова и снова, следя за тем, чтобы ни один дюйм не остался непокрытым. Она издаёт эти судорожные, хнычущие звуки низко в горле, и я добавляю ещё один палец, засовывая их глубоко, отчаянно пытаясь довести её до оргазма, заставить распасться на кусочки.
Обычно, когда я с девушкой, всё крутится вокруг меня. Да, я мудак. Никогда этого не отрицал. Я не оставляю их неудовлетворёнными. Но я редко занимаюсь с ними оральным сексом. Я эгоистичный придурок, который никогда не отказывается от минета, но забывает поласкать киску. Только в особых случаях, и даже тогда речь шла скорее о том, чтобы разогреть девушку, прежде чем её трахнуть.
То, что я думаю о других девушках, сейчас настолько непривлекательно, что отбрасываю эти мысли в сторону, сосредотачиваясь на дрожащей, красивой девушке передо мной, которая каким-то образом нашла в себе силы позволить мне сделать это с ней.
Я счастливый ублюдок.
Неловкими руками я каким-то чудом умудряюсь снять с неё трусики, оставляя их свёрнутыми в комок на полу, прежде чем возобновить атаку. С рыком удовольствия облизываю, сосу и толкаюсь, её внутренние стенки изгибаются вокруг моих пальцев, когда я трахаю её ими. Александрия сжимает бёдра вокруг моей головы, как чёртовы тиски, и я позволяю ей. Её пальцы скользят по моим волосам, и я вздрагиваю, когда она тянет их, но это нормально. Ей нужно за что-то держаться. Её бёдра приподнимаются, она выгибает спину, моё имя срывается с её губ в сдавленном вздохе, и я понимаю, что она близко. Она должна быть чертовски близко…
Её тело напрягается под моим ртом как раз перед тем, как начинает дрожать и содрогаться, её захлестывает оргазм. Поток влаги вытекает из её киски, и я посасываю её клитор, мои пальцы погружаются в её тело, когда она кончает. Я держу глаза открытыми, желая увидеть это, момент, когда она полностью утратит самообладание от моих рук.
Ну, и от моих губ, и от языка тоже.
Она извивается под моим ртом, убирает руку от моих волос и откидывает голову назад, обнажая красивую шею, которую я так обожаю целовать. Отрываю свой рот от её клитора, целую её киску сверху. Ещё раз. Вытаскиваю пальцы из её всё ещё сжимающегося тела, снова целую её, и внезапно её рука оказывается у моего лица, отталкивая меня.
— Остановись. Боже, это слишком, — хнычет она.
Я приподнимаюсь и ложусь рядом с ней, тянусь к её щеке, поворачивая Александрию лицом к себе, чтобы я мог поцеловать её. Раствориться в ней. Она сосёт мой язык, в то же время практически пытаясь взобраться на меня, и я переворачиваюсь на спину, увлекая девушку за собой.
— Это было так хорошо, — бормочет она, упираясь руками мне в грудь и возвышаясь надо мной. Волосы струятся вокруг её лица, кожа пылает, глаза сияют, когда она улыбается мне сверху вниз, и я знаю, что никогда не видел более красивого зрелища. Она совершенно голая, я чувствую, как её горячая киска прижимается к моему члену, обтянутому джинсами, и мне кажется, что они его буквально душат. Хватаю её за бёдра, провожу руками по заднице и притягиваю ближе, позволяя ей почувствовать, что она делает со мной. Клянусь, её глаза практически закатываются, и она давит на меня, просто чтобы свести меня с ума, я уверен.
— Тебе понравилось? — спрашиваю я, словно высокомерный ублюдок, но мне насрать. Я сделал так, что она кончила. Я умирал от желания сделать это с той самой первой ночи, когда увидел её. С самого первого момента, как я увидел её в том костюме ангела, я хотел её. В тот момент чисто физически, теперь это превратилось в…
Нечто большее. Мне нравится эта девушка. А мне никогда не нравилась ни одна девушка.
— Да, — Александрия распласталась поверх меня, она тянется к волосам, чтобы убрать их с шеи, и её спина выгибается так, словно она толкает свои сиськи ко мне. Не в силах сопротивляться, я приподнимаюсь, втягиваю в рот один идеальный розовый сосок и сосу. Она убирает руки от волос и опускает их мне на плечи, притягивая меня ближе. — Боже, твой рот.
— Что с ним? — бормочу я у её плоти, прежде чем снова втянуть сосок между губами.
— Ты точно знаешь, как его использовать, — она трётся о меня, её мокрая киска пропитывает мои джинсы, но мне всё равно. Чёрт, я хочу, чтобы она тёрлась о меня своим сексуальным телом до такой степени, чтобы всё, что я мог видеть и чувствовать, это только её запах. — Ты мой собственный мистер
