Но сейчас дела обстоят именно так.
Когда Ангелина вылетела из кабинета, Калинин с Ногинским заявили в один голос, что эта обозлённая на весь мир женщина никогда не откажется от своих планов мести. Сегодняшний провал только подогреет её пыл, заставит действовать ещё более решительно и жёстко. А поскольку мы трое стали свидетелями её позора и унижений, то месть коснётся тоже нас троих. И так как, по мнению мужчин, в нашем трио я самое уязвимое звено, то и главный удар придётся по мне. Поэтому я нуждаюсь в защите.
После сделанных выводов Тимур и Захар начали обсуждать, как они совместными усилиями обеспечат мою безопасность, и вот тогда я взбунтовалась. Заявила, что не доверяю им, справлюсь без их помощи и собралась на выход. Но не тут-то было. Ногинский и Калинин, которые раньше открыто враждовали, не сговариваясь, объединились и превратились в весьма дружный дуэт.
Они убедили меня не торопиться с решением, присесть, выпить чаю и спокойно всё обдумать ещё раз. Их план сработал. Когда эмоции улеглись и я, медитируя над кружкой, представила, что бы со мной было, если бы Ангелина обратилась не к Захару, а к кому-то менее принципиальному и воплотила свой чудовищный план в жизнь — меня окатило волной холодного ужаса. Ведь после насилия не у всех получается вновь подняться на ноги, некоторые до конца дней остаются надломленными или и того хуже, накладывают на себя руки.
Пугающая перспектива заставила меня посмотреть на ситуацию другими глазами. Теперь Тимур и Захар не представлялись мне людьми, которые собрались беспардонно нарушить мои личные границы, они стали теми, кто милостиво бросает мне спасательный круг в тот момент, когда захлёбываюсь и тону. Именно поэтому я не только согласилась, что теперь меня повсюду будет сопровождать охрана, но и пообещала с терпением отнестись к присутствию чужих людей рядом и не мешать выполнять им работу.
Нет, я не могу сказать, что решение опять довериться Калинину и Ногинскому далось мне так уж легко. Конечно, сомнения были. Но обида на Тимура за моё безжалостно разбитое сердце растворилась ещё в горах, когда он меня спас. И злость на Захара за установку прослушки в моём кабинете тоже угасла, поскольку он отказался вступать с Ангелиной в сговор и даже предупредил меня об опасности.
Единственное, что меня беспокоит, Тимур и Захар не постеснялись воспользоваться сложившимися обстоятельствами и постепенно, с осторожностью, на мягких лапках оба вернулись в мою жизнь.
Я вновь тружусь в прежнем офисе, в здании фирмы Ногинского, потому как так безопаснее. Сначала Захар заглядывал ко мне лишь на минутку, узнает, как дела, и уйдёт, но с каждым днём его визиты плавно и незаметно становились длиннее, в последний раз мы с ним больше часа болтали, совсем как раньше, непринуждённо и обо всём.
Тимур тоже регулярно меня навещает, причём аж два раза в день: утром он приезжает с кофе и пирожным, а в обед с салатом и каким-нибудь мясным блюдом. Так привыкла с ним перекусывать, что если он опаздывает, даже могу ему позвонить и поинтересоваться, в чём дело.
— К тебе не прорвёшься, пришлось под дверью ждать сорок минут, пока от тебя выйдет клиент, — заглянув ко мне в кабинет, посетовал Захар. — У мужика реально тяжёлый случай, или он просто сидел и мучил тебя жалобами на жизнь?
— Скорее жаловался на жизнь, — выдохнула я. — А ты зачем так долго ждал, ещё и под дверью, есть новости об Ангелине?
— Нет, с её стороны пока всё тихо. Я бумагу принёс, вчера заметил, что ты из шкафа достала последнюю упаковку, — Ногинский поднял руку, в которой держал пачку бумаги для принтера.
— Спасибо, — поблагодарила я, хотя дефицит в бумаге совсем не испытываю, у меня за перегородкой, вместе с другими припасами, целых две коробки стоит. И Захару об этом прекрасно известно: пару дней назад он сам лично эти коробки, как и другую канцелярию, презентовал мне со своего склада.
Ногинский каждый день выдумывает новую причину, чтобы ко мне заглянуть, уже устала ему повторять, что он может приходить ко мне просто так, без повода.
— Лера, зачем тебе пустые клиенты, чтобы бесплатно слушать их бредни? — заметил Захар, плюхнувшись на диван и вольготно вытянув ноги. — Давай ты опять будешь на меня работать, хотя бы на четверть ставки. Мой начальник юридического отдела, горючими слезами по тебе плачет. Каждый день жалуется, что без тебя как без рук. Даже нанял новую сотрудницу, вы с ней прямо одно лицо. Только она вообще не справляется, придётся увольнять. Хотя жалко девчонку, молодая, красивая, может, и не уволю, просто переведу на другую должность.
— Красивая и молодая, значит, — раздражённо фыркнула я, потому как одной женщине в присутствии другой комплименты не делают. — Возьми её себе вторым секретарём, чтобы весь рабочий день глаз радовала.
— Ого, как зарычала, — Ногинский весь выпрямился и подобрался, словно принял охотничью стойку, мне даже показалось, у него уши вверх вытянулись. — Лер, ты меня ревнуешь?!
Ревную?
— Ещё чего, конечно же, нет, — чуть промедлив, отозвалась я.
Захар расплылся в широченной и хитрой улыбке.
— Ты не сразу ответила, сначала задумалась. Значит, пусть самую малость, но всё же ревнуешь. Как же это приятно, — последнюю фразу Ногинский буквально пропел.
— Захар, а тебя на рабочем месте, случаем, не потеряли. Шёл бы ты уже. Тем более у меня новый клиент на подходе.
Через час после Захара у меня в кабинете появился Тимур, уже привычно держа в руках пакет с обедом из ресторана. Я невольно заулыбалась, но тут же опомнилась и напустила на себя серьёзный, где-то даже хмурый вид. Судя по довольному выражению лица Калинина, все метаморфозы с моим настроением, он заметил и сделал верные выводы — он здесь желанный гость, как бы я это ни скрывала.
Вот как так-то. Продемонстрировать человеку мнимую враждебность, гораздо проще, чем фальшивую дружелюбность, но у меня и это выходит коряво.
Чтобы перевести внимание с моего прокола на что-то другое, в данном случае на еду, перебралась с рабочего места за журнальный столик, за которым обычно обедаем.
— У нас сегодня что-то новенькое? Логотип этого ресторана не помню, — сказала я, подтянула к себе пакет, открыла его и заглянула внутрь. — Мм, как вкусно пахнет.
— Насколько помню, ты ничего не имеешь против морепродуктов, поэтому у нас сегодня средиземноморская кухня, — пояснил Калинин, садясь напротив меня.
— Не против — это слишком мягко сказано. Я её обожаю, — хмыкнула я, а вскрыв контейнер, не удержалась от восторга. — Определённо это самые громадные креветки из всех, что я видела, и самые аппетитные.
— Как насчёт того, чтобы оценить эту кухню в оригинале, например, в семейном ресторане с богатой историей, где-нибудь не в туристическом районе, а в укромном месте, куда заходят только местные жители? Заодно можно подтянуть разговорный итальянский.
— Ты это о чём? — с недоумением посмотрела я на Калинина.
— Я считаю, пока Ангелина не вышла из острой фазы бешенства, тебе было бы лучше уехать. Ненадолго, на месяц или два. Италия – подходящее место. О расходах не беспокойся. Тебе один человек как раз задолжал отпуск, — положив ладонь на грудь, Тимур указал на себя. — Я испортил твою прошлую командировку на море, готов возместить.
— И так понимаю, вдобавок составить компанию, — с сарказмом накинула я ещё один важный момент.
— Да, — с напускной обречённостью кивнул мужчина. — Я буду вынужден поехать с тобой, ты пока не должна оставаться одна.
— И как Тимур Артёмович с диагнозом неизлечимый трудоголизм, сможет оставить свою компанию без присмотра на целый месяц, а, возможно, даже на два? — поинтересовалась я, опираясь подбородком на ладонь.
— Я же не машина, мне тоже нужен отдых. Я не брал отпуск уже больше трёх лет. Да и потом, продуктивно можно работать и удалённо. Какое бы ты предпочла жильё: частную, уютную виллу с собственным пляжем, квартиру в центре города на оживлённой улице или привычный вариант — номер в гостинице?
