- Где Кира? Мне нужно с ней поговорить.
- Успокойтесь, с ней все будет хорошо, но посетителей мы к ней пока пустить не можем...
Макс схватил врача за руку мертвой хваткой.
- Мне очень нужно с ней поговорить, пожалуйста...
- Молодой человек...
- Доктор, пустите его... - начали разом уговаривать и остальные, поднимая шум и гам.
- Ладно-ладно, хорошо! Я вас проведу, но только на пять минут. Пойдемте.
Максим пошел за доктором. Тот завел его сначала в какой-то кабинет, где заставил надеть бахилы и халат, и только после этого проводил в палату Киры, но пока не стал проходить вместе с ним внутрь. При виде ее на больничной койке у Максима в груди все сжалось. В нос ударил запах лекарств. А вот при виде его Кира повела себя совсем не так, как он думал.
- Что он тут делает? - испуганно спросила она у медсестры, которая хлопотала рядом. - Пусть уходит, пожалуйста...
Максим успел сделать всего несколько шагов в палату, как в него полетел стакан с водой.
- Убирайся... - требовала Кира, которой едва хватало воздуха, чтобы говорить.
- Кира, перестань и лежи смирно, - попросила ту медсестра. - Молодой человек, а вам лучше уйти.
Чудом поймав уже почти пустой стакан, Максим проигнорировал обеих и подошел к Кире. Ее левая ладонь тут же влетела в его щеку со звонкой пощечиной. Максим сжал челюсть и стерпел. Стерпел и следующий раз, пока эту руку не перехватила медсестра.
- Боже мой, Кира, ну что ты делаешь...
Максим обхватил рукой пальцы Киры и крепко стиснул, заглядывая в ее мокрые от слез глаза, и такая боль разлилась внутри, что стало тяжело дышать самому.
- Чей это был ребенок? - только спросил он.
- А ты как думаешь? У самого ума не хватает? Да и какая сейчас уже разница? А? Скажи мне?
Тяжело вздохнув, медсестра отпустила Киру и отошла.
- Скажи, чей? - снова повторил Максим.
Выдернув свою руку, Кира снова его ударила, почти выкрикивая короткое слово:
- Твой... Ненавижу тебя, Боже... как же я тебя ненавижу... - повторяла она со слезами на глазах, пока он пытался принять очевидное. - Убирайся, я прошу тебя, убирайся из моей жизни... Максим, оставь меня в покое, я тебя умоляю, пожалуйста... Ни видеть, ни слышать тебя не хочу...
Слезы Киры постепенно переходили в истерику. Спохватившись, к Максиму подошла медсестра и стала убедительно просить его покинуть палату, при этом начиная его толкать на выход. В комнату вошел доктор и, быстро оценив ситуацию, помог ему выйти окончательно, подхватив за предплечье. Но выдернув в коридоре свою руку, Максим сам поспешил на улицу, быстрым шагом проходя мимо своих ребят. Вылетев на крыльцо, он спустился по ступенькам и затянулся сигаретой, но совершено не находя себе места, начал ходить из стороны в сторону, никого и ничего не видя перед собой. Руки тряслись, как и все тело, и душу выворачивало так, как никогда еще не было в его жизни.
Что же он наделал? Как вообще такое могло случиться?
Остановившись на секунду, Макс прикусил губу. Мужчины не плачут... да, черт возьми, если только не теряют так безалаберно что-то дорогое в жизни, что оценивается так лишь тогда, когда уже все потеряно.
"Черт... а у меня бы мог быть ребенок... ребенок Киры..." - эта мысль плохо укладывалась в голове, но приносила ощущение всепоглощающей потери и боли, всю степень которой, в чем он был уверен, ему еще предстояло узнать. Кира его ненавидела, и он ее прекрасно понимал, чувствуя к себе сейчас примерно то же самое.
Неожиданно на плечо аккуратно опустилась чья-то ладонь. Макс повел плечом, сбрасывая руку, и зашагал дальше, увидев Алана только тогда, когда развернулся обратно, одаривая друга обозленным взглядом. Он сейчас совершенно никого не хотел видеть и тем более ни с кем не хотел говорить.
- Макс, поехали со мной, - попросил его Алан.
Максим прошагал мимо него к урне, где выкинул окурок и прикурил новую сигарету.
- Поехали, - снова попросил его Алан. - Дай Кире прийти в себя, и позволь мне помочь тебе с этим же. Поехали...
Оставив в зубах сигарету, Макс засунул руки в карманы джинсов и молча зашагал к машине Алана...
***
Медленно тянулись дни, сменяясь один за другим. Кира впервые ощутила, как же неспешно может течь время, и впервые ей не хотелось просыпаться которое утро подряд. Физически она быстро шла на поправку, но вот что касалось ее внутреннего состояния, то тут ей никто не был в силах помочь. Было больно, и эта боль не проходила, прочно обосновавшись в глубине души. Не успела она привыкнуть к осознанию, что станет мамой, как все кончилось. Она так хотела ребенка, так радовалась, и так непростительно глупо позволила себе все испортить. И винить было совершенно некого, кроме самой себя. Ну, если только еще и Максима.
В тот день она сказала себе, что до рождения малыша последний раз садится на мотоцикл. В тот день она совершенно не ожидала увидеть самого любимого и в то же время ненавистного ей мужчину. Она растерялась и разозлилась, она была обижена его поведением и отношением к ней, и очень дорого поплатилась за свою импульсивность. Вот если бы только она не села тогда за руль, если бы попыталась выслушать Максима... И все "если бы", отчего каждая подобная мысль только разрывала душу. Какой толк теперь думать о том, как могло бы быть, если случилось все так, как случилось. И обратной дороги уже не было - ни для Киры, ни для Артема, ни для Макса. И после всего остались только ноющая тоска и боль, и чувство разочарования в самой себе.
- Я принес твои любимые конфеты, - сказал ей Игорь, вытирая со щеки молчаливую слезинку. - Чай будешь?
Как бы это было не парадоксально, но именно брат Максима оказался с ней рядом в самые тяжелые для Киры моменты. Не зависимо от его семейных уз, он всегда был и оставался ее другом и всячески старался поддерживать, подставляя сильное мужское плечо и жилетку, в которую можно было выплакаться. Также каждый день к ней в больницу приходила Ева и несколько раз посещали родители, с которыми она в последнее время не так часто встречалась из-за занятости обоих. Несколько раз приходил и Артем, закончив свои визиты на ноте развода, о котором холодно предложил сам. Так же сухо Кира просто согласилась, уже давно смирившись с потерей всего того, что их когда-то связывало.
Приходил и Максим, только Кира не позволяла ему даже переступить порог своей палаты, потому что при виде него у нее начиналась истерика. Она так упорно пыталась справиться со своими эмоциями, но уже только один вид Макса рушил все ее старания. В результате, врачи просто ему запретили ее навещать. А потом к ней как-то зашел Алан и положил перед ней документы на увольнение из салона "Мото-стайл".
