Уилл отрицательно покачал головой:
– Их родители могут с тобой не согласиться.
Констанс Энн расхохоталась ему в лицо и вошла в гримерную. Уилл последовал за ней.
– Хочешь поговорить об их родителях? – спросила Констанс Энн и принялась перебирать почту. – Да родители этих недоносков вовсе не детей выращивают, они выращивают себе кормильцев. Уж поверь мне, они бы отправили их на любые муки, если бы знали, что это гарантирует им в будущем хорошую финансовую отдачу. Опомнись, Уилл, у этих маленьких актеров нет родителей. У них не родители, а сутенеры. Если Майкл Джексон выпишет чек со многими нулями, они не задумываясь отправят их к нему вместе с его ламами и дурацкой обезьяной.
– Шимпанзе, – уточнил Уилл. – У Майкла Джексона шимпанзе.
– Ой, мне плевать!
Констанс Энн плюхнулась на диван и снова занялась почтой. Все письма с адресами, написанными корявым детским почерком, были от поклонников. Эти она без сожаления выбрасывала. Затем она взяла в руки последний номер «Ин стайл», журнал был толще обычного. Обложку украшала фотография Джулии Робертс. «Опять, – подумала Констанс Энн. – Эта зубастая сучка никак не успокоится». Ее внимание привлек небольшой заголовок: «Двадцать первый век: Фокс и ее двойняшки».
У Констанс Энн почти в то же мгновение противно засосало под ложечкой. Она пролистала первые страницы, на которых была одна рекламами наконец добралась до содержания. Пробежала страницу глазами... самые худшие ее опасения сбылись, воплотились в сокрушительную реальность.
Полная чаша Татьяны Фокс: близнецы, дом-мечта в Малибу и главная женская роль в снимающемся эротическом фильме «Грех греха» с Грегом Тэппером в главной мужской роли.
Несколько мгновений Констанс Энн была буквально ослеплена гневом. От ярости у нее так тряслись руки, что она не сразу смогла найти проклятую статью. Она судорожно листала журнал, разрывая страницы, и шипела самые грязные ругательства, какие только знала.
Уилл смотрел этот спектакль одного актера, стоя в сторонке.
– Что случилось?
Констанс Энн остановилась и свирепо посмотрела на него:
– Советую тебе убраться отсюда, пока не лишился последнего яйца!
Ее голос прозвучал глухо, невыразительно, но Уилл без единого слова удалился.
Констанс Энн с грохотом захлопнула за ним дверь. «Сообразил, придурок. Все-таки не зря окончил Йельский университет».
К тому времени, когда она нашла наконец злосчастную статью, журнал был весь изодран. Разворот с подборкой фотографий оказался даже хуже, чем Констанс Энн могла себе представить.
Татьяна Фокс позирует в дверном проеме своего дома, словно жена какого-нибудь маститого голливудского продюсера.
Татьяна грациозно присела на краешек дивана и читает книжку по воспитанию детей.
Татьяна пускает в камеру мыльные пузыри, возлежа во встроенной в пол медной ванне.
Татьяна плещется в неправдоподобно бирюзовой воде бассейна с улыбающимися светловолосыми двойняшками.
Такая милая, такая безупречная... Какое дерьмо!
Прежде чем приступить к чтению, Констанс Энн подкрепилась: хлебнула виски. Затем она пробежала глазами текст. С каждой строчкой, с каждым словом ее гнев и презрение стремительно нарастали. Ее бесило не только то, что было написано в статье, но еще сильнее то, о чем умалчивалось.
Например, в статье ни словом не упоминался полупорнографический сериал «Женщина-полицейский под прикрытием», который засорял эфир «Синемакс» поздно вечером. Не говорилось в ней и про мужа-гомика, который бросил Татьяну с детьми и ушел к мужчине. Если судить по статье, жизнь Татьяны была полна шампанского, черной икры и детских погремушек из чистого золота от Тиффани.
Констанс Энн смотрела на глянцевые страницы журнала, и вдруг на ее губах заиграла улыбка. Да, журналисты понавешали читателям лапши на уши, но на этот раз бред о семейных ценностях сыграет ей на руку, именно его она и использует, чтобы запустить механизм уничтожения Татьяны Фокс. Идея несколько недель бродила в голове Констанс Энн, как волк в лесу. Сначала зародилось зерно идеи, потом примерная стратегия, и вот наконец четко обозначился план атаки. Теперь его исполнение зависело от одного конкретного человека.
Миссис Герман Маккензи каждый вечер обедала в небольшом кафе неподалеку от своего дома в Пасифик-Палисейдс. Она всегда появлялась в одно и то же время (ровно в пять), садилась в одну и ту же кабинку (третью справа) и заказывала одни и те же блюда (овощи, кукурузный хлеб, сладкий чай и кусок лимонного пирога).
– Заведенный порядок – хорошая вещь, – говорила миссис Герман Маккензи своей собеседнице. – Если бы в жизни современных подростков было больше распорядка, не было бы такого количества незамужних беременных школьниц.
Констанс Энн терпеливо слушала. Ей хотелось заметить, что заведенный порядок у подростков как раз есть. Например, они регулярно занимаются сексом. Но она промолчала и согласно кивнула.
– Констанс Энн, я хочу от всей души поблагодарить вас за вашу работу. Вы ведете прекрасную передачу. Очень тонкую. Я знаю, песни рассчитаны на детей, но мне иногда тоже нравится подпевать. – Миссис Герман Маккензи захихикала, прикрывая рот салфеткой. – А ваша панда Пеппи – просто прелесть, я от нее в восторге! – Она посерьезнела, выпрямилась и прочистила горло. – Но хватит глупостей. Прошу меня извинить. Ну-с, что я могу для вас сделать?
Констанс Энн отодвинула от себя тарелку с почти нетронутой едой. «И как только эта твердолобая воинственная дура может есть такую гадость каждый вечер?»
– Прежде чем я перейду к делу, миссис Маккензи...
– Прошу вас, называйте меня Юнис.
– Хорошо, значит, Юнис... – Констанс Энн натянула на лицо свою лучшую телевизионную улыбку. – Прежде всего я должна сказать, как много значит для меня ваша высокая оценка моей работы. – Констанс Энн было нелегко заставить себя выговорить эти слова, но она понимала, что очень важно заложить хороший фундамент отношений. – Как вы знаете, у меня нет своих детей, и, поверьте, это не случайно: я воспринимаю детей всего мира как собственных. – Она приложила руку к сердцу. – Я бы не смогла любить только своих, я должна любить их всех.
Юнис похлопала Констанс Энн по руке:
– Вы – одна из ангелов Господних, вы одарены свыше.
«Нуда, Господь одарил меня способностью произнести весь этот слащавый бред вслух и не расхохотаться».
– Право, Юнис, вы меня смущаете. Я самая обыкновенная женщина, просто у меня есть необыкновенная способность любить. А коль скоро такая способность у меня есть, почему бы не направить ее на деток, на эти бесценные создания? Вы, конечно, знаете, что дети – наше будущее.
